Веселина, дочь купцов. Ёжка.
— Ну Ли-и-ина, ну пожалуйста. Что тебе стоит? — нытье, доносящееся из волшебного зеркальца, уже порядком надоело.
— Вася, я устала быть переводчиком для всей домашней живности. Сам со своим петухом разбирайся.
Птица, будто почувствовав, что говорят о ней, вновь задергалась в руках подростка и попыталась его клюнуть. Ваське пришлось приложить определенные усилия, чтобы избежать покушения. При этом он пыхтел и приговаривал: «Говори, изверг, куда монету дел!»
— Лина, он не сознаётся, — вновь донеслось нытье.
— Может, потому, что он не брал? Ты сам посеял свою монетку, либо ребятам проиграл да забыл. Вот пожалуюсь на тебя батюшке — будешь знать. Ишь, взял моду делать ставки на петушиных боях!
Мы пререкались еще минут десять, пока в комнату из душа не влетела Ульяна и с криками «Помехи на линии, ничего не слышно. Волшебные помехи!» не прервала вызов. За это я была ей безмерно благодарна — брат уже порядком утомил своими попытками сделать из меня дознавателя животных.
— Чем на этот раз тебя доставал? — Уля принялась сушить влажные волосы.
— Хотел выяснить у петуха, куда тот дел денюжку. Лучше б он учился с таким рвением.
— А ты знаешь, мальчишка натолкнул меня на интересную мысль…
Я бросила на Улю вопросительный взгляд.
— Хочешь в воспитательных целях натравить на него свою Щуку?
Ульяна резко посерьезнела.
— Нет, что ты. Он же потом заикаться будет.
Увидев, что я едва сдерживаю смех, она уже спокойнее добавила.
— Только если ты настаиваешь. А вообще я хотела предложить привлечь к поиску Радомилы птиц.
— Это как?
— Ну, вот ты — животных и пернатых понимаешь, и помыслы свои им донести тоже можешь. Давай перелетных птиц отлавливать и спрашивать, не видал ли кто из них Рады…
— Мне кажется, сейчас немного не сезон для отлова перелетных птиц, — я с трудом себе представляла, как буду это делать.
— Да… действительно.
Уля задумчиво проводила гребнем по волосам, затем, спохватившись, начала заплетать косу.
— А и не нужны нам перелетные — они слишком непостоянные: хочу туда лечу, хочу сюда. — Вновь воодушевилась подруга. — Надо кого-нибудь посолиднее привлечь, поумнее… А еще лучше — на кладбище пошукать!
От этого неожиданного заявления я поперхнулась воздухом.
— Я на кладбище никого шукать не буду! — Сразу отмахнулась от возможной перспективы. — И потом, мы же не… труп — тьфу-тьфу-тьфу — искать собрались! Чем нам падальщики помогут?
— Ты еще зомби предложи науськать, Лина! О чем ты думаешь? — Ульяна уже закончила с прической и теперь стояла, уперев руки в бока. — Радомила у нас некромант, а кто лучше всего чувствует эманации этой магии? Конечно же обитатели различных кладбищ. Вороны там всякие…
— Ох, не знаю, что-то ты такое сомнительное предлагаешь. И потом, я не уверена, что смогу правильно «науськать», все же поручений мне животным никогда давать не приходилось. И потом, как мы их будем отлавливать, чтоб задание дать?
— Хлеб покрошим — сами прилетят как миленькие.
На этом Уля посчитала разговор законченным, схватила сумку и поспешила на урок, не забыв прихватить меня с собой.
Запись шестая, повествующая о быте
Рука скользит, рубашка смята,
И выгнулось в истоме тело.
Душа моя огнем объята,
Ныряю в этот омут смело.
Весь день в лагере царили тишина и покой. Воины занимались своими делами: кто-то «зализывал» раны, некоторые полировали оружие. Саная сидела в палатке с раненым Шантеем. После обеда к ним наведался Гаран. В течение дня лекарь попадался мне на глаза пару раз и то, что счастливым он не выглядел, огорчало. Пусть у нас с Васькой и были разногласия, но я искренне желала счастья ей и тем более ее новоиспеченному мужу.
Сама же я после плотного обеда устроилась в палатке Киана и принялась надоедать ему многочисленными вопросами. Меня интересовало все — от устоев жизни в их обществе, до разнообразия даров среди населения. Так выяснилось, что каждый из сидхаев обладает своей уникальной силой. К примеру, у них было четыре мага огня. Один владел синим пламенем, позволяющим работать с металлами и создавать удивительной красоты оружие. Другой — алым, замечательно уничтожающим низших. А двое оставшихся — золотым, но при этом свойства их огня все равно отличались. Один мог холодной ночью накрыть лагерь обогревающим пологом, не давая погибнуть от перепада температур. Огонь четвертого мага — исцелял.
Магия у сидхаев была в крови, но не все желали развивать дар, считая его бесполезным. Так и получилось, что новые поколения просто не знали, как обращаться со своей силой. В детстве их научили контролировать дар, но обо всех нюансах и возможностях своей магии они не знали, поэтому зачастую растрачивали силу на пустяки или не использовали совсем. От этой новости мне стало откровенно не по себе. С одной стороны я понимала, что при таком подходе почти не осталось наставников, способных передать навыки и умения потомкам. Но с другой — должны же были сохраниться хоть какие-нибудь рукописи или, на крайний случай, личные дневники с заметками! Ведь магия — это неотрывная часть существа, его связь с окружающим миром. Я всегда сочувствовала магическим лишенцам, потому что они не могли увидеть мир так, как одаренные. А тут сидхаи добровольно отказывались от чуда обладания магией. Мне было сложно их понять.
Впрочем, это не помешало начать выполнять свою часть сделки. Для начала я решила объяснить Киану общую теорию магии и внутренних резервов, чтобы муж понимал, что и для чего делается.
Примерно час спустя, оставив мага-самоучку переваривать полученную информацию, я вышла из палатки и запустила пальцы в волосы. От перепадов температур и без нормального ухода пряди заметно ослабли и потускнели. Немного потоптавшись на месте, я отправилась к палатке лекарки, надеясь на женский совет: как она ухаживает за собой при длительных походах? Пусть после оглашения моего выбора симпатия дерры резко сошла на нет, но ведь это не повод отказывать мне в просьбе? Некромант, хоть и неопытный, слишком опасный враг.
Уже дойдя до палатки, я замерла у входа и прислушалась к негромкому разговору, ведущемуся внутри. Манией величия я никогда не страдала, но судя по доносившимся голосам, речь шла о моей скромной персоне.
— Рокхар, в городе сейчас около пяти девушек брачного возраста. Кого-нибудь, да отобьем!
— Я хочу именно ее! — пророкотал мужчина и, видимо, ударил кулаком по столу.
— Понимаю, но и ты пойми — теперь она чужая жена. И Лиркан — не тот мужчина, с которым стоит спорить на эту тему.
— Я больше чем уверен, что у них ничего не было!
