Она, конечно, знала, какие слухи ходят о первенце короля соседнего острова, хотя сомневалась, что кто-нибудь осмелится пересказать их ее деду. Люди болтали, что Нолахо — завзятый бабник и его отцу пришлось даже щедро заплатить нескольким женщинам, которые забеременели от принца.
Спору нет, он был хорош собой: черные кудри, большие карие глаза, статная фигура, в которой чувствовалась властность, унаследованная от многих поколений древнего королевского рода. Но всякий раз, когда Милеа перехватывала его взгляд, она вспоминала то противного мальчишку, то напыщенного подростка, и повзрослевший Нолахо казался ей еще омерзительней. Это был липкий, похотливый молодой человек с жестоким огоньком в глазах.
Только как сказать об этом дедушке, который видит в Нолахо сына своего старого друга и знает лишь одно: древний обычай предназначил этого молодого человека в мужья единственной принцессе королевского дома Лаоми, и Боалу ни за что на свете не станет первым королем, нарушившим эту традицию.
Кроме того, если б Милеа осмелилась заговорить о похотливых взглядах Нолахо, дедушка сказал бы, что ей это лишь почудилось. Она легко могла представить себе его мягкий, чуть насмешливый голос: «Да что ты знаешь о мужчинах, детка?»
И он был прав. Милеа и в самом деле слишком мало знала о мужчинах. Она, конечно же, училась в школе, а затем в университете, но всегда под неусыпной опекой учителей и слуг. Среди своих одноклассников Милеа была явлением уникальным — как же, настоящая принцесса!
Она воспитывалась, как обычная женщина, но ни на минуту не могла забыть о своем происхождении. Учителя следили за ней гораздо пристальней, чем за другими школьниками. То же относилось и к матерям ее подружек. Милеа дозволялось ходить в гости, смотреть с девочками телевизор, даже оставаться у них на ночь, но утром к школьному автобусу их непременно сопровождал один из охранников, мускулистый белозубый верзила. Куда бы ни поехала Милеа, при ней всегда были шофер, горничная и телохранитель.
В результате она единственная среди своих ровесниц осталась девственницей. Не то чтобы Милеа это угнетало. Нисколько. Она всегда знала, что ей суждено стать королевой. Но ведь всему есть пределы! А выйти замуж за такого негодяя, как Нолахо… Нет, это уж слишком!
И все же Милеа не спешила открыто сопротивляться дедушкиной воле. Поэтому сейчас она охотно поддержала разговор о том, как приятно будет побывать в оранжереях «Мира орхидей», и согласилась стать патронессой нового проекта дедушки — школы древнего языка для детей от шести до десяти лет. Принцесса ела жареное мясо с орехами, смеялась шуткам Боалу и поддразнивала его, утверждая, что шахматный матч непременно закончится победой Нулоки.
Но все это время она изнывала от тревоги.
Выпив третью чашечку восхитительного кофе, выращенного на местных плантациях, Милеа попросила у деда разрешения выйти из-за стола и с тяжелым сердцем покинула столовую.
Проходя по огромному залу, она остановилась возле большого портрета королевы Ману.
Блистательная воительница была изображена на фоне бушующего океана. Ее длинные черные волосы развевал ветер, смуглое властное лицо было прекрасно и благородно. Никто, конечно, не знал, как выглядела эта женщина на самом деле, но воображение художника поработало на славу.
Королева была облачена в длинное просторное платье ярких весенних цветов. В правой руке она сжимала копье, а в левой — один-единственный цветок. Потерянный цветок народа острова Лаоми — черную орхидею.
Легенды гласили, что когда-то лаомийцы владели единственным в мире лоскутком земли, где росли эти удивительные цветы. Все они погибли во время набега врагов и с тех пор больше никогда не расцветали на этом острове. Но однажды человек, говорило древнее поверье, облеченный могуществом и отмеченный богами, подарит королеве Лаоми черную орхидею и станет ее мужем.
Милеа, которой в недалеком будущем предстояло стать королевой, задумчиво смотрела на цветок. Он воплощал все, что ценил ее дедушка. Традиции. Силу. Красоту. Образ жизни.
Тем же самым ценностям была привержена и сама девушка. И вот теперь они превратились в западню для нее. Западню, из которой не было выхода. Почти не было.
Давно умершая королева понимающе и сочувственно смотрела на принцессу. Однако даже она не осмелилась перечить воле отца.
— О, проклятье! — в сердцах воскликнула Милеа.
Глава 4
Каролина отвела со лба незнакомца влажную прядь рыжих волос и в отчаянии огляделась.
Гроза утихала, но вокруг стояла кромешная тьма, и девушку охватил страх. У нее не хватило бы сил перетащить потерявшего сознание мужчину в свой «фольксваген», да она и не знала, можно ли это делать. Как жаль, что она не умеет оказывать первую помощь!
Каролине казалось, что она уже целую вечность сидит на дороге, обнимая неподвижное обмякшее тело, но на самом деле после удара молнии не прошло и пяти минут.
Дождь понемногу слабел и сейчас уже совсем прекратился, но вдалеке на востоке еще перекатывались глухие раскаты грома. Это означало, что гроза продвигалась к морю.
Внезапно к этому отдаленному рокоту примешался новый звук, и девушка, с надеждой подняв глаза, увидела, как вдали мелькнула пара ярких огней.
Кто-то едет сюда! Наконец-то!
Лишь сейчас Каролине пришло в голову, что ее машина перегораживает дорогу. Бережно опустив голову незнакомца на землю, девушка поднялась на ноги и тут же сморщилась от боли в онемевших коленях.
На негнущихся ногах она добралась до своей машины, села за руль и съехала на обочину.
Гул мотора между тем приближался, и был он куда мощнее и ниже, чем у обычной легковушки. Каролина доковыляла до поворота и встала посреди дороги, нисколько не беспокоясь о собственной безопасности.
Как только оттуда вынырнул большой черно-зеленый «лендровер», она принялась неистово размахивать руками. Каролина даже не задумывалась о том, что она оказалась одна ночью на пустынном шоссе, а за рулем «лендровера» может оказаться кто угодно. Она твердо знала лишь одно: нужно во что бы то ни стало помочь незнакомцу.
«Лендровер» тотчас же сбросил скорость, затормозил, съезжая к обочине, и остановился. На дорогу выскочил рослый темноволосый мужчина.
— Привет! У вас что-то с машиной, мэм?
Каролина тотчас увидела, что незнакомец одет в защитного цвета форму. Должно быть, это летчик с военной базы, расположенной неподалеку в горах, подумала она и едва не разрыдалась от облегчения.
— Да, то есть нет, — сбивчиво начала объяснять Каролина. — Дело не в машине. В человека ударила молния. — Она обернулась, указывая на сиротливо стоящий в стороне «мерседес». — То есть не совсем в него, а…
— Где пострадавший?
В голосе военного прозвучали властные, нетерпеливые нотки. К изумлению Каролины, он зачем-то нырнул в недра «лендровера» и вытащил оттуда большой черный саквояж, какие обычно носят врачи.
