Король Боалу увлеченно беседовал с Питером. Направляясь к ним, Милеа украдкой оглядела ботаника. Костюм его слегка помялся и потемнел от пота, что было вовсе не удивительно, но сам он казался неизменным, надежным и прочным, как скала.
Питер увидел принцессу, и его рокочущий голос заметно смягчился.
— Орхидеи выпускают псевдоклубень, который на деле есть не что иное, как разбухший стебель. — Он смотрел на Милеа зачарованно, словно кролик на удава. Казалось, эта девушка не идет, а плывет над землей — восхитительная, чарующая…
Боалу заметил странное выражение в глазах собеседника и, обернувшись посмотреть, в чем дело, снова нахмурился.
Каролина и Милеа являли собой великолепный контраст — невысокая, темноволосая, яркая принцесса и ее высокая, белокурая, холодноватая спутница.
Гилберт тоже смотрел на них. Спору нет, Милеа прекрасна, но взгляд его помимо воли все время возвращался к Каролине.
— Надеюсь, мы не заставили вас ждать? — спросила та с виноватой улыбкой.
— Я бы с удовольствием выпила охлажденного шампанского, — сказала Милеа, осторожно подкрадываясь к Питеру. — Кажется, сейчас мы пойдем обедать?
Каролина с полуслова уловила ее намек.
— Разумеется, — подтвердила она и шагнула к королю. — Ваше величество, не могли бы вы проводить меня к столу?
Боалу вежливо улыбнулся, чуть наклонив голову:
— С превеликим удовольствием, мисс Хейден.
Милеа между тем уже взяла под руку Питера.
— Доктор О’Рили?.. — проговорила она с вопросительной улыбкой. Это была даже не просьба, а, скорее, мольба.
Локоть Питера напрягся под ее пальцами, на его смуглом лице мелькнула паника, и принцесса затаенно улыбнулась, ощутив свою власть над ним. Это была древняя, как мир, власть женщины над мужчиной.
Ее алые губки приоткрылись, и с них сорвался судорожный вздох.
— Могу я звать вас Питером? — негромко спросила она.
— Да, конечно, Ваше вы…
Милеа быстро прижала палец к его губам, и он покачнулся, как от удара.
— Нет. Просто Милеа, как зовут меня все друзья. Быть все время «высочеством» — это так неудобно!
Питер ощутил на губах тепло ее тонкого пальчика и затаил дыхание, покуда принцесса не убрала руку.
— Милеа, — выдохнул он и понял, что попался. Спасения не было, но Питер был этому даже рад.
Рука об руку они двинулись вслед за Каролиной и Боалу.
Гилберт проводил взглядом обе пары, и губы его скривились в жестокой, удовлетворенной усмешке. Итак, доверенный помощник и пособник Каролины влюбился по уши! Ей бы следовало получше смотреть за своим любовником. Состязаться с такой экзотической красавицей нелегко!
С этой мстительной мыслью он присоединился к журналистам, которые были приглашены на обед.
Пол столовой, выложенный неброским серым кафелем, был сегодня выстлан изысканным ковром. Длинный дубовый стол, за которым без труда разместилось около тридцати гостей, сверкал столовым серебром и был обильно украшен орхидеями.
Гилберт занял свое место вдалеке от царственных особ, исподтишка наблюдая за ними. Сидевшая справа сотрудница администрации обратилась к нему:
— Сегодня для нас знаменательный день, — вполголоса проговорила она. — Вам понравилась экскурсия? Я видела, как вы входили в оранжерею.
— Очень! — улыбнулся Гилберт и с легкостью солгал: — Правда, я почти ничего не смыслю в орхидеях.
— Как и большинство из нас! — рассмеялась женщина и повернулась к соседу слева.
Гилберт с удовлетворением подумал о том, что теперь всем сотрудникам фирмы станет известно, что он полный невежда по части орхидей, и рано или поздно эта новость дойдет до Каролины. Все, что может ослабить ее бдительность, послужит на пользу его планам.
Он снова обратил взгляд во главу стола.
Для стороннего наблюдателя это зрелище было весьма занятным. Милеа использовала любую возможность целиком завладеть вниманием Питера О’Рили, а ее дед с тем же упорством старался не допустить этого и продолжал беседу с ботаником, выразительно направляя внимание внучки на ее визави — насколько помнил Гилберт, человек этот возглавлял транспортный отдел фирмы.
Каролина вела общую беседу, но ее задумчивый взгляд все время был устремлен на Питера и Милеа.
Герберта удивило, что в ее глазах не было ни досады, ни даже легкого беспокойства. Скорее что-то похожее на радость.
Он раздраженно тряхнул головой и сказал себе, что издалека просто не может разглядеть выражение ее лица, вот и все. Не станет же она тихо радоваться, глядя, как у нее из-под носа уводят любовника, тем более если их связывает общая тайна. Нет, под этой любезной улыбкой, вне сомнения, таится страх.
Обед был великолепен. К лососю, маринованному с луком и помидорами, подавали свежевыпеченный хлеб и ореховое масло с привкусом лимона.
Вокруг Гилберта шумно переговаривались репортеры, обсуждая удачу, которая выпала «Миру орхидей». Фотографы с восторгом планировали, как получатся снимки орхидей и забавная сценка, когда Питер О’Рили украшал цветами волосы принцессы Милеа.
Да, эта фотография, подумал Гилберт, наверняка обойдет все завтрашние газеты. Губы его скривила недобрая усмешка. То-то порадуется Каролина!
А она в это время думала вовсе не о том, как замечательно смотрятся вместе Питер и Милеа, хотя они и вправду были чудесной парой. Снова и снова взгляд ее помимо воли обращался к Берту Гилу, сидевшему в самом конце стола. Казалось, он затмевает всех в этом зале, несмотря на то что почти все время молчит, а во время экскурсии старательно держался в тени. Этот человек отталкивал Каролину и одновременно притягивал, как губительное пламя свечи мотылька. Она почти что слышала, как трещат в огне ее воображаемые крылышки.
Ни одна мелочь, ни одно слово не ускользали от внимания Берта, и это обстоятельство тоже немало тревожило девушку. Если существует хоть один факт, способный выдать их тайну, этот человек непременно его найдет. Каролина лихорадочно искала в памяти такие факты, но не находила. Вся документация по секретному проекту хранилась на Аоху.
После стейков с орехами последовал десерт, который вызвал всеобщий восторг. Кроме традиционного кокосового пудинга на стол подали обсыпанный сахаром и орехами кофейный пирог, дыню, салат из фруктов и ореховое печенье.
Когда Милеа громко восхитилась охлажденным кофе, в который были добавлены кусочки бананов, сахар и ванильное мороженое, Каролина вдруг вспомнила о письме, которое месяц назад написал ей Эндрю Эббот.
Его принесли в кабинет, и Каролина попросту сунула его в папку с личной корреспонденцией. Но в этом письме Эндрю упоминал о своем поместье на Аоху!
Черт! Даже такая незначительная мелочь может привлечь внимание проницательного Берта Гила. А этого Каролина просто не могла допустить.
