— Что случилось?
— Смотри сама, — просто сказал Питер, бережно повернув ее лицом к Боалу.
— Дедушка! — радостно воскликнула Милеа и бросилась к старику, но, не добежав пары шагов, растерянно замерла. — Дедушка?.. — настороженно повторила она.
Боалу содрогнулся от боли, услышав эту неуверенную интонацию.
— Детка, — сказал он с нежностью, — прости меня, глупого старика… — Король протянул руки к внучке, но тут же бессильно уронил их вдоль тела. — Я был таким…
Питер подошел к Милеа и остановился за ее спиной, готовый броситься на помощь любимой. Боалу в упор поглядел на него.
— Я только хотел сказать вам обоим, что завтра утром встречусь с верховным жрецом и расторгну этот отвратительный брак. Нолахо никогда больше не ступит на землю Лаоми и не войдет в нашу семью.
Вне себя от радости, Милеа прижала ладони к щекам.
— Дедушка!
Король снова взглянул на Питера, а потом на любимую внучку.
— И если вы все еще хотите этого, то я даю вам свое благословение.
Слезы хлынули из глаз Милеа.
— Дедушка! — восторженно прошептала она и обернулась к любимому. — Разве это не чудесно…
Позади ирландца возник тяжело дышащий Нолахо. Последние несколько ярдов он пробежал из последних сил и достиг вершины в тот самый миг, когда король заявил, что расторгнет его брак со своей внучкой. В тот самый миг, когда рухнула его последняя надежда. В тот самый миг, когда Нолахо понял, что желает лишь одного: уничтожить Милеа.
Если ему суждено свести счеты с жизнью в безымянной пустынной могиле, то сначала он своими глазами увидит смерть этой сучки. Это она во всем виновата! Если б только она не заартачилась…
Нолахо схватил валявшийся на земле сук.
Никто из троих, стоявших у самого края обрыва, не видел опасности, и лишь когда Милеа, повернувшись к Питеру, пронзительно закричала, ирландец инстинктивно обернулся, чтобы посмотреть, что ее так напугало.
Краем глаза он успел заметить чей-то серый силуэт и длинный темный предмет, со свистом летевший прямо в него. Питер машинально пригнулся, и это спасло ему жизнь — увесистый сук ударил его не по голове, как рассчитывал Нолахо, а по плечу.
Принцу наплевать было, убьет он Питера или нет. Он знал одно: чтобы добраться до Милеа, нужно прежде избавиться от рослого мускулистого ирландца, а старик ему не помеха.
Боль пронзила плечо Питера, отозвавшись во всем теле, и он закричал. Сила удара была такова, что он, шатаясь, рухнул на колени. Нолахо был намного слабее, но бешенство придало ему силу одержимого.
Король, лишь сейчас осознавший, что происходит, яростно закричал:
— Нет!
Милеа метнулась к Питеру и склонилась над ним, но тут Нолахо бросился к ней, схватил за руку и рывком поднял на ноги.
— Не смей, сука! — прорычал он, всю свою злобу и ненависть вложив в это слово.
Милеа отшатнулась, с трудом узнавая лицо принца — так оно было искажено.
— Нолахо? Что тебе нужно? — воскликнула она.
Вместо ответа тот поволок ее за собой к краю обрыва. Вначале Милеа подумала, что он хочет только оттащить ее от Питера, который оперся о здоровую руку, мотая головой, чтобы избавиться от оглушительного звона в ушах. Ударом ему сломало плечо и ключицу.
Весь левый бок онемел, и Питера охватила непривычная слабость. Подняв глаза, он вновь увидел серый силуэт и на сей раз сумел распознать Нолахо. Принц мертвой хваткой вцепился в руку Милеа, и они оказались в опасной близости от края обрыва, который даже ничем не был огорожен.
Питер попытался встать, но зашатался и без сил опустился на колени.
— Отпусти ее! — прозвучал властный голос Боалу. Король стремительно шагнул к Нолахо, потрясенный таким грубым обращением с его внучкой, но еще больше — безумной гримасой на лице принца.
Старик потянулся к девушке, но тут Нолахо проворно выбросил вперед сжатый кулак и сильным ударом сбил Боалу с ног.
— Дедушка! — с ужасом крикнула Милеа, когда король тяжело осел на землю.
— Не волнуйся о нем, красотка! — прорычал Нолахо. — Он-то выживет, а вот ты — вряд ли!
И он шагнул вперед, толкая Милеа перед собой и с опаской косясь вниз, на серебряную полоску далекого пляжа.
Девушка покачнулась. Жесткая трава оцарапала ее ноги, а правая ступня соскользнула в пустоту. Она пронзительно закричала, поняв наконец, что задумал Нолахо. Старый король попытался было вскочить на ноги, но годы брали свое, и двигался он чересчур медленно.
В отличие от Питера. В глазах у ирландца все еще плыло, левый бок горел, охваченный пламенем боли, но пронзительный крик любимой точно придал ему новых сил, и он стремительно вскочил с яростным воплем:
— Ублюдок!
Нолахо обернулся на этот крик, инстинктивно отступил на шаг и увидел, что на него летит воплощенный дух праведной ярости.
В панике принц оступился, нога его потеряла опору и соскользнула в пропасть. Нолахо завизжал, неистово размахивая свободной рукой, и начал падать, не выпуская руки Милеа.
— Я возьму тебя с собой, сука! — завопил он.
На долю секунды оба словно застыли в воздухе.
— Милеа! — отчаянно закричал король, силясь приподняться.
— Питер! — только и шепнула девушка, с ужасом ощущая, как неумолимо влечет ее в пропасть. В этот краткий миг перед ее мысленным взором пронеслось все то, чего она сейчас лишится навек, — белизна подвенечного платья, лица детишек, семейные праздники, тихие вечера у камина…
Казалось, эта секунда длится вечно.
Милеа слышала отчаянный крик деда. Яростный клич ирландца звенел в ее ушах. Под ней, в пустоте, легко парила одинокая чайка. Она видела лицо Нолахо, искаженное ненавистью и злобным торжеством.
Миг спустя левая нога девушки соскользнула с обрыва, и земля, как живая, метнулась ей в лицо. Острый камень оцарапал бедро, и девушка закричала от боли и ужаса. Нолахо выпустил ее руку и пронзительно завизжал, падая в пустоту.
В этот краткий и бесконечно долгий миг Питер прыгнул вперед, вытянув перед собой руки, и всем телом ударился о землю, застонав от непереносимой боли в переломанных костях.
Перед ним мелькнуло лицо Милеа, темные, слепые от ужаса глаза, искаженный криком рот…
И вдруг рука Питера ухватила не воздух, а нечто более прочное, шелковистое, живое.
Девушка вскрикнула, ощутив, как ее рывком потянуло вверх. В падении волосы принцессы взметнулись вверх, и Питер левой рукой успел ухватить густую прядь.
Боль была нестерпимой. Милеа слышала, как падал Нолахо, непрерывно вопя от страха и ярости. Потом этот нечеловеческий вопль оборвался глухим ударом и смолк.
