Сегодня он был во всем зеленом. Знак почтения к Террасену или просто цвет, удачно гармонирующий с цветом его волос? Возможно, просто способ внести сумятицу в их мысли, заставив усомниться в собственных домыслах по поводу намерений Аробинна и его верности. При нем не было оружия (по крайней мере, на виду). Серебристые глаза излучали искренность и тепло. Аробинн протянул к Аэлине руки и, казалось, совсем забыл, что следом за нею Эдион втаскивает на крыльцо пленного демона. Несарина тихо развернула карету и отъехала.
Аэлина чувствовала раздражение Рована и отвращение Эдиона, но не позволяла их чувствам помешать началу разыгрываемого спектакля.
Руки Аробинна были сухими, теплыми, мозолистыми. Он осторожно сжал ей пальцы и сказал, вглядываясь в ее лицо:
– Я восхищен твоим обликом. Впрочем, меньшего я и не ожидал. Ни царапинки после поимки нашего гостя. Это впечатляет.
Аробинн наклонился к ней.
– Ты и пахнешь божественно, – добавил он, принюхиваясь. – Рад, что моему подарку нашлось достойное применение.
Краешком глаза Аэлина видела, как выпрямился и замер Рован. Она знала, до чего опасно это его убийственное спокойствие. По виду оба тоже были без оружия, за исключением короткого меча у Эдиона. Зато под одеждой у них был спрятан достойный арсенал. Впрочем, Рован мог бы и голыми руками свернуть Аробинну шею. Поводов найдется предостаточно.
Эта мысль заставила Аэлину улыбнуться своему бывшему хозяину.
– Ты тоже замечательно выглядишь. Полагаю, ты уже осведомлен о моих спутниках.
Аробинн повернулся к Эдиону. Тот острием меча подталкивал пленного в бок, напоминая о необходимости шевелить ногами.
– Я еще не имел удовольствия встречаться с твоим двоюродным братом.
Аробинн пристально следил за каждым движением приближающегося Эдиона. Аэлина это видела и понимала: Аробинн в своем репертуаре. Он выискивал малейшую зацепку, которую при случае можно было бы обратить себе на пользу.
Эдион подогнал пленного к порогу, где тот, конечно же, споткнулся. Эдион угостил его новым тычком в бок.
– Генерал, я смотрю, вы вполне оправились от вашей раны, – сказал Аробинн. – Или мне следует называть вас «ваше высочество», отдавая дань вашей принадлежности к династии Ашериров? Разумеется, выбор за вами.
По этим словам Аэлина поняла, что Аробинн не собирался отпускать Ставана живым. Демона тоже.
Эдион обернулся и с ленивой улыбкой посмотрел на Аробинна:
– Мне совершенно все равно, как вы будете меня называть. – Он снова толкнул пленного. – Только заберите у меня поскорее заказанную вами тварь.
Аробинн невозмутимо улыбнулся. Он вполне оценил ненависть Эдиона. С нарочитой медлительностью он повернулся к Ровану:
– А вот вас я совсем не знаю.
Аробинн обвел взглядом лицо Рована, для чего ему пришлось запрокинуть голову, потом осмотрел гостя сверху донизу. Это напоминало дурную пьесу.
– Уже и не помню, когда я в последний раз видел фэйца, – словно со сцены произнес он. – Но таких крупных и рослых точно не встречал.
Рован молча прошел в вестибюль. Каждый его шаг отзывался силой и смертью.
– Можете называть меня Рованом, – сказал он, останавливаясь возле Аэлины. – Это все, что вам необходимо знать обо мне.
Рован склонил голову набок. Сейчас он был похож на ястреба, оценивающего добычу.
– Да, спасибо за масло, – добавил он. – Очень кстати. А то у меня кожа немного пересохла.
Аэлина не сразу поняла смысл сказанного. Лишь сейчас она почувствовала, что аромат миндаля исходит не только от нее.
Внимание Аробинна переместилось на Эдиона и плененного командира.
– Не сочтите за труд отвести его вниз. Третья дверь слева. За нею лестница. Поместите его в четвертую камеру.
Аэлина не решалась смотреть на Эдиона. Брат молча потащил Ставана в указанном направлении. Вокруг не было ни одного ассасина. Даже слуги исчезли. Что бы ни затевал Аробинн… свидетели ему были не нужны.
Засунув руки в карманы, Аробинн двинулся вслед за Эдионом.
Аэлина задержалась в вестибюле. Вскинутые брови Рована, его глаза и вся его поза говорили: «Аробинн не указывал, что масло предназначено только для тебя».
У нее сдавило горло. Она покачала головой.
«Что?» – спросили глаза Рована.
«Ты… – Она снова покачала головой. – Ты иногда меня удивляешь».
«Вот и хорошо. Мне ненавистна сама мысль, что ты можешь заскучать».
Вопреки себе, вопреки грядущим событиям Аэлина улыбнулась. Рован взял ее за руку и крепко сжал.
Едва Аэлина посмотрела в сторону лестницы, ее улыбка погасла. Аробинн не спустился вниз. Он стоял и смотрел на них.
Рован едва удерживался от желания оборвать жизнь предводителя ассасинов прямо на лестнице в подземелье.
Рован шел сразу за Аэлиной. Винтовая лестница уводила их все ниже и ниже. Пахло плесенью, кровью и ржавчиной. С каждым шагом зловоние усиливалось. Рован умел пытать и сам нередко становился жертвой пыток. Ему не надо было объяснять, куда он попал.
Так вот какое обучение проходила Аэлина в этом миленьком домике!
Она ведь была совсем девчонкой, когда рыжеволосый мерзавец, шагающий впереди, привел ее в свое логово. Здесь ее учили не только убивать. Здесь ее учили мучить; делать так, чтобы жертва оставалась живой столько, сколько понадобится. Учили оставаться глухой к крикам и мольбам жертв. Естественно, добивать тех, в ком отпала надобность, ее тоже учили.
Для Рована в Аэлине не было ни одного уголка, который вызывал бы у него отвращение или страх. Но одна мысль, что когда-то она целые дни проводила здесь, в этом сумраке и зловонии…
С каждой ступенькой Аэлина все сильнее сутулилась. Ее волосы теряли блеск, кожа бледнела. Рован догадался: здесь она в последний раз видела Саэма. И ее бывший хозяин это знал.
– Подземелье – удобное место для совещаний. Большинство из них мы проводим здесь. Сюда труднее проскользнуть незамеченным. Труднее подслушивать, – говорил Аробинн, не обращаясь ни к кому из гостей. – Но подземелье служит нам и для других надобностей. Скоро вы в этом убедитесь.
Аробинн открывал дверь за дверью. Ровану показалось, что Аэлина считает их и ждет, пока…
– Сюда. – Аробинн указал на дверь камеры.
Рован взял Аэлину за локоть. Боги милосердные! Сегодня все его самообладание разлетается на куски. Он без конца выдумывает себе причины, чтобы дотронуться до нее. Но сейчас он чувствовал, как она нуждается в его прикосновении. Глаза Аэлины были тусклыми и холодными.
«Одно твое слово. Один знак – и он мертв. Тогда мы перетряхнем этот дом и найдем амулет».
Аэлина покачала головой. Вслед за Аробинном она переступила порог камеры.
