– В будущем это может пригодиться.
– Ты всегда и во всем рассуждаешь с позиций воина, – нахмурилась Аэлина.
Рован лишь пожал плечами.
«И как только он выдерживает такой груз силы?» – подумала она.
Даже без магии Рован был способен стереть противника в порошок, а в несколько продуманных и точно нанесенных ударов мог бы обрушить ее жилище.
Одно дело – знать. Она и раньше знала. Но почувствовать это… Рован был едва ли не самым сильным из ныне живущих фэйцев. Интересно, а как его воспринимало сознание обычного человека? Скорее всего, наравне с валгскими демонами. Фэйцы и валги были одинаково чужды людям.
– Наверное, ты прав. Сила амулета не повинуется слепо моей воле, – помолчав, сказала Аэлина. – Иначе после каждой вспышки королевского гнева моих предков от Оринфа оставались бы одни развалины. Должно быть, сила Ключей Вэрда нейтральна. Важно, в чьих руках они оказываются. В руках чистых сердцем они творят только благо. Потому Террасен и процветал веками.
Аэлина вернула на место половицу, прихлопнув ее ладонью. Следом улегся отогнутый участок ковра.
– Можешь поверить мне на слово: твои предки отнюдь не были образцом святости, – с усмешкой сказал ей Рован.
Он протянул Аэлине руку, помогая ей встать. Она ощупью взяла его тяжелую мозолистую руку. Такую не сломаешь. Обладатель руки убьет тебя раньше, чем ты попытаешься. Но эта рука умела быть мягкой и нежной с теми, кого Рован любил и оберегал.
– Возможно. Только вряд ли в моем роду были ассасины. Ключи Вэрда способны усилить черноту сердца, которое уже черно. Или взрастить благородство в изначально чистом сердце. Я что-то не слышала о сердцах, застрявших где-то посередине.
– Волнение выдает твои намерения, – снова усмехнулся Рован.
Аэлина потопталась на ковре, проверила, не выдает ли скрип половиц местоположение ее тайника. Снаружи послышались раскаты грома.
– Хочется думать, что это не знак, – пробормотала она.
– Да пребудет с нами удача, – сказал Рован.
Они вернулись в спальню.
– Будем следить за развитием событий, – продолжал он. – Если окажется, что Темное Владычество затягивает тебя, обещаю вернуть тебя обратно, к свету.
– Приятно слышать.
Над Рафтхолом снова прогрохотал гром. Гроза стремительно надвигалась на город. Может, и к лучшему. Заодно и голову ей прочистит.
Аэлина полезла в коробку, принесенную Лисандрой, и достала оттуда еще один предмет.
– А ювелир Лисандры и впрямь очень талантлив, – заметил Рован.
В руках у Аэлины была копия амулета. Ювелир с поразительной точностью воспроизвел размеры, цвет и даже вес. Мастерская подделка заняла свое место на туалетном столике.
– Это избавит меня от излишних вопросов.
К часу ночи ливень ослабел, превратившись в моросящий дождь. Аэлина по-прежнему несла вахту на крыше, сменив Эдиона. Рован ходил взад-вперед перед холодным очагом, ожидая ее возвращения. Около полуночи заглянул Шаол – рассказать Эдиону о наблюдении за особняком Аробинна. Эдион предлагал ему переждать дождь, но капитан ответил, что у него хороший плащ, и исчез за водной стеной.
Ровану надоело ждать.
Не замечая дождя, Аэлина стояла, повернувшись лицом к западу. Она смотрела не на сверкающую громаду стеклянного замка, а просто на город.
Ровану вспомнился их разговор. Да, предки Аэлины не были образцами святости и благочестия. Он тоже не святой. Главное – его прошлое не отпугивает ее. Он хотел сказать ей об этом и сказал бы. Но этот ее наряд, потом мысленный разговор. То и другое породило в голове Рована некоторую сумятицу.
В тусклом свете редких уличных фонарей поблескивали ее золотые гребни и дракон на спине платья.
– Дождь угробит тебе платье, – сказал Рован.
Аэлина обернулась. Лицо ее было бледным, как рыбье брюхо. От краски на веках по щекам тянулись тонкие черные полоски. Глаза Аэлины были полны гнева, душевной боли и, как ни странно, чувства вины. Рован даже согнулся, словно его ударили в живот.
– Я все равно больше никогда не надену это платье. – Она вновь повернулась к городу.
– Аэлина, если тебе не хочется… своими руками, я готов… вместо тебя, – сказал Рован, становясь рядом.
После того, что Аробинн пытался с нею сделать и в кого превратить… Они с Эдионом подарят предводителю ассасинов очень долгую и очень мучительную смерть.
Аэлина смотрела туда, где находилась Башня ассасина.
– Я сказала Лисандре, что она может оборвать его жизнь.
– Почему?
Аэлина плотно обхватила мокрые плечи.
– Лисандра заслужила это право больше, чем кто-либо. Больше меня. Больше вас с Эдионом.
Так оно и было.
– Ты уверена, что ей не понадобится наша помощь?
Аэлина покачала головой. С гребней и выбившихся прядок полетели брызги.
– Шаол за всем проследит.
Она стояла, расправив плечи и подняв голову. Ее пальцы крепко сжимали локти. Губы тоже были плотно сжаты. Рован поймал себя на том, что любуется ее профилем.
– Я понимаю: после всего, что было, сожалеть о невозможности иного выхода… глупо, – прошептала Аэлина, хватая ртом воздух. – Он был дрянным человеком. Он хотел подчинить меня своей воле и с моей помощью получить власть над Террасеном. Быть может, он даже намеревался стать королем и заставить меня родить ему наследника.
Она содрогнулась всем телом. Вместе с нею задрожал и золотистый вышитый дракон.
– И в то же время… если бы не он, я бы тогда пропала. Или потом. Я часто представляла, с какой радостью оборву его жизнь. А сейчас – ничего, кроме пустоты и усталости.
Рован обнял ее, прижав к себе. От нее веяло ледяным холодом. Рован не знал, чему уподобить чувства, бурлившие в душе. Нечто похожее он бы испытывал, если бы ему приказали убить Маэву, а вместо него это сделал кто-то из его когорты. Тот же Лоркан.
Аэлина повернулась к нему. Рован безошибочно уловил и ее тщательно скрываемый страх, и это проклятое чувство вины.
– Завтра тебе нужно будет выследить Лоркана. Я хочу знать, выполнил ли он мое, с позволения сказать, поручение.
Ее интересовало, расправился ли Лоркан с гончими Вэрда, или они расправились с ним. Тогда исчезнет главное препятствие для освобождения магии.
Боги милосердные! Лоркан стал его врагом. Рован прогнал эту мысль.
– Мне что же, убить его, если понадобится?
Аэлина с трудом сглотнула:
– Рован, здесь я не могу тебе приказывать. Поступай так, как сочтешь нужным.
Ровану было бы легче услышать однозначный приказ. Но Аэлина давала ему право выбора. Она понимала, сколько веков связывали Рована с Лорканом, и оставляла решение за ним самим…
