Интересно, поняла ли это сама королева? Рован понял. Эдион тоже. Понял и Аробинн. С появлением в ее жизни Рована Аэлина перестала бояться своего бывшего хозяина. Аробинн оказался лишним и таким же неуместным, как его застольные шутки.
«Он целиком твой».
После отъезда Аэлины Аробинн где-то полчаса кружил по дому, наслаждаясь одержанной победой. Потом позвал своих головорезов.
Подробностей совещания Лисандра не слышала, однако было нетрудно догадаться, что первой целью Аробинна окажется фэйский принц. Рован мешал Аробинну, а потому его надлежало убить. Предводитель ассасинов с ненавистью глядел, как королева и ее принц держатся за руки и улыбаются друг другу, вопреки тому, что оказались в столь жутком месте. Еще тогда Лисандра прочла в глазах Аробинна смертный приговор, вынесенный Ровану.
Рука Лисандры скользнула под подушку. Аробинн не шевельнулся. Его дыхание оставалось ровным и глубоким.
Аробинн никогда не страдал от бессонницы. После убийства Сэльва он спал сном младенца и не слышал тихих рыданий Лисандры.
Когда-нибудь она встретит новую любовь. Неожиданную, крепкую, всепоглощающую. Любовь, сравнимую с началом и концом вечности. С судьбоносным событием, меняющим мировую историю.
Пальцы Лисандры сжали прохладную рукоятку стилета. Куртизанка вновь перевернулась на спину. Обычное состояние человека, которому не спится. Стилет оставался зажатым в ее руке.
Вспышка молнии, словно ртуть, растеклась по лезвию.
За Сэльва. За Саэма. За Аэлину.
И за себя. За ту бездомную девчонку, которой она была когда-то. За семнадцатилетнюю девушку, чью невинность Аробинн купил в день смотрин. За женщину, какой она стала. За ее исполосованное сердце, невидимая рана которого продолжала кровоточить.
Лисандра удивилась, насколько легко ей оказалось сесть на постели, наклониться и перерезать Аробинну горло.
Глава 45
Человек, привязанный к столу, кричал. Руки демона опустились на обнаженную грудь привязанного. Ногти впились в тело, оставляя за собой кровавые борозды.
«Слушай его, – шипел демон-принц. – Слушай. Его крики – восхитительная музыка».
Возле стола стоял человек, который обычно сидел на стеклянном троне.
– Где прячутся мятежники? – спросил этот человек.
– Я не знаю! – кричал привязанный. – Ничего не знаю!
Демон снова впился в грудь жертвы. Вся грудь привязанного была исполосована кровавыми бороздами.
«Да не ежься ты, бесхребетная скотина. Смотри и наслаждайся».
Тело, которое когда-то целиком принадлежало ему, теперь окончательно его предало. Демон держал его мертвой хваткой, заставляя смотреть на его же руки. А руки взяли отвратительный предмет, внешне напоминающий маску, и приложили к лицу жертвы. Пальцы начали поворачивать винты, торчащие с боков.
– Отвечай же, мятежник! – потребовал человек с короной на голове.
Человек лишь кричал. Маска сдавливала ему лицо.
Наверное, и он сейчас закричит и будет умолять демона остановиться.
«Трус. Жалкий человеческий трус. Неужели тебе не сладостны его боль и страх?»
Демон насильно вталкивал в него наслаждение, которое испытывал сам.
Если бы он мог вызвать рвоту, то сделал бы это не задумываясь. Но там, где он находился, он был бессилен что-либо предпринять. И выхода из его тюрьмы не существовало.
– Сжальтесь! – умолял человек на столе. – Прошу вас, сжальтесь!
Но его руки продолжали вращать винты.
Человек на столе продолжал отчаянно кричать.
Глава 46
Этому дню все равно было суждено пойти прахом. Аэлина даже не пыталась его спасти. Все ее последующие действия ничего не изменят.
Вооруженная до зубов, она ехала в карете вместе с Рованом и Эдионом и старалась не думать о ночном разговоре с фэйским принцем. Но она слышала его отзвук в каждом ударе конских копыт. И раньше, когда лежала с ним в одной постели, пытаясь не обращать внимания на его храп. «Больше не трогай меня… так».
В карете она села как можно дальше от Рована. Естественно, она не отмалчивалась, но ее слова звучали будто издалека, отстраненно. Рован отвечал коротко. Забавная у них получалась поездка. Эдиону хватило благоразумия не расспрашивать о причинах столь заметного охлаждения.
Аэлине требовалась ясная голова и полная свобода от эмоций. Только так она выдержит ближайшие несколько часов.
Аробинна убили. Час назад эту весть ей принес посыльный от Тарна, Крепыша и Мюлена. Трое ассасинов требовали, чтобы она немедленно приехала в Башню. До выяснения обстоятельств убийства и принятия решения они взяли на себя управление гильдией и домом покойного.
Аэлина предвидела такое развитие событий. Услышав подтверждение, она вздохнула спокойнее. Лисандра осуществила свой замысел и осталась жива, однако…
Аробинн мертв.
Карета подъехала к Башне ассасина и остановилась. Аэлина сидела не шевелясь. Все трое смотрели на светло-серые стены особняка. Потом она закрыла глаза и сосредоточилась.
«Последний раз. В последний раз ты наденешь эту маску, а потом навсегда похоронишь Селену Сардотин».
Она открыла глаза, расправила плечи, подняла голову, двигаясь с изяществом дикой кошки.
Эдион смотрел на нее, разинув рот. Смотрел и не видел знакомых черт своей сестры. Аэлина мельком взглянула на Эдиона, потом на Рована, после чего наклонилась и открыла дверцу кареты:
– У меня под ногами не путаться!
С этими словами Аэлина выскочила из кареты. Ее плащ развевался на весеннем ветру. Она стремительно взбежала по ступеням крыльца и ногой распахнула дверь.
Глава 47
Тяжелые двери Башни ассасина захлопнулись за Аэлиной и ее спутниками. Рован и Эдион стояли поодаль, скрывая лица под глубокими капюшонами плащей.
– Ну, где вы тут попрятались? – рявкнула она. – Как это все случилось в вашей долбаной Башне?
Вестибюль был пуст, но вскоре из ближайшей гостиной послышался хруст битого стекла и…
Озираясь по сторонам, ей навстречу вышли трое: верзила, тощий коротышка и некто похожий на циркового силача. Крепыш, Тарн и Мюлен. Аэлина оскалила зубы. Ее жест предназначался прежде всего Тарну – самому старшему из троих. Не отличаясь ни ростом, ни силой, он был сметлив и наделен природным умом. С первых секунд ей стало понятно, что теперь здесь верховодит Тарн. Похоже, он надеялся, что Аэлина убьет Аробинна еще тогда, в «Склепе».
– Жду объяснений, – потребовала Аэлина.
– Сначала послушаем твои, – нагловато ухмыляясь, сказал Тарн.
Эдион глухо зарычал, стянув внимание ассасинов на себя и Рована.
