«Не говори с нею!»
Он не слушал демона. Пусть это будет очередным сном, очередным кошмаром. Пусть новое чудовище в облике прекрасной девы проглотит его целиком. У него все равно больше ничего не было. Только этот момент.
– Разве нужна причина, чтобы улыбаться красивой женщине?
– Я не женщина, – возразила ведьма, сверкнув железными ногтями. – А ты… кто? Человек или демон?
– Принц.
Так существо, поселившееся в нем, называло себя. Он так и не удосужился узнать имя этого существа.
«Не смей говорить с нею!»
– Я еще никогда не был с ведьмой, – сказал он, запрокидывая голову.
Пусть за эти слова она вцепится ему в горло. Лучше такой конец.
Ведьма улыбнулась еще шире, показав железные клыки.
– Зато у меня было полным-полно человеческих мужчин. Все вы одинаковы. И на вкус тоже.
Она посмотрела на него так, словно собиралась им пообедать.
– А давай попробуем, – отважился сказать он.
Ведьма сощурила золотистые глаза, похожие на тлеющие угли. Он еще никогда не видел столь прекрасных глаз.
Эта ведьма была сотворена из межзвездной тьмы.
– Не стоит пробовать, принц, – возразила она своим бесподобным голосом. Потом принюхалась, слегка поморщив нос. – Если чиркнуть тебя по горлу, какая кровь польется? Красная или черная?
– Какой цвет ты выберешь, такая и польется.
«Прочь от нее! Прочь, я тебе говорю!»
Демон-принц изо всех сил пытался снова загнать его во тьму и не мог. Он подошел еще ближе к белокурой ведьме. Та негромко рассмеялась. В ее смехе было что-то угрожающее.
– А как тебя зовут, принц?
Она спрашивал его имя.
Он не знал своего имени.
Ведьма протянула к нему руку. Железные ногти блеснули в пятнах солнечного света. Внутри его демон надрывался от крика. Удивительно, что от этих воплей у него не хлынула кровь из ушей.
Железные ногти чиркнули по черному камню. Если бы она догадалась взять чуть выше…
– Как собачонка, – пробормотала ведьма. – И хозяйский ошейник есть. Только поводка не хватает.
Ведьма провела пальцем по изгибу ошейника. Он вздрогнул. От страха. От наслаждения, предчувствуя, как железные ногти разорвут ему горло.
– Назови свое имя.
Это был уже не вопрос, а приказ. Золотистые глаза смотрели прямо на него.
– Дорин, – выдохнул он.
«У тебя нет имени, – зашипел демон. – Твое имя принадлежит мне».
Потом он услышал пронзительный женский крик.
Лежа в кустах, Аэлина слышала этот разговор. И застыла.
Дорин.
Этого не могло быть. Демон не оставлял порабощенным ни малейшего шанса. И голос, произнесший имя, был совсем пустым, нечеловеческим. Однако…
Глаза Шаола распахнулись. Ощутил ли он этот крошечный сдвиг?
Железные ногти главнокомандующей по-прежнему царапали каменный ошейник.
– Дорин, ты хочешь, чтобы я тебя убила?
Аэлина чувствовала, как ее кровь превращается в лед.
Шаол напрягся. Его рука потянулась к мечу. Аэлина слегка дернула его за рукав, напоминая, зачем они здесь. Она не сомневалась: Несарина уже нацелила стрелу прямо в горло белокурой ведьме. Осталось лишь отпустить тетиву.
– Я хочу, чтобы ты сделала множество самых разнообразных вещей, – сказал принц, беззастенчиво скользя глазами по телу ведьмы.
И вновь все человеческое ушло из него. Она это предполагала. Судя по действиям короля… Этот человек полностью управлял своим сыном. Король был уверен, что демон давно стал единственным хозяином оболочки, звавшейся Дорином.
Негромко и невесело рассмеявшись, ведьма убрала руку и повернулась, чтобы уйти. Ее красный плащ качнулся, будто язык пламени.
– Разыщи меня, принц, – сказала она. – Там что-нибудь придумаем.
Рядом с теми, кто был одержим валгскими демонами, у Аэлины начинала капать из носа кровь. Но вблизи Дорина ее нос оставался сухим. Не ощущала она и покрова тьмы, сопровождающего валгов. Что это? Уловка короля, позволяющая его сыну обманывать окружающий мир? Или в разуме принца по-прежнему шла битва между ним и демоном?
Атаковать нужно сейчас, пока верховная ведьма и король еще находятся в расписной повозке.
Рован поднес руки ко рту и птичьим криком подал условный сигнал. У него это получилось настолько естественно, что никто из караульных и не шевельнулся. Зато Эдион с Несариной сразу поняли, какая «птица» прокричала.
Еще через мгновение драконы, на которых прилетела верховная ведьма и ее шабаш, тревожно зарычали, сотрясая своим ревом окрестные деревья. Все караульные, включая и тех, кому было строго приказано не сводить глаз с тюремной повозки, отвлеклись.
Повозка осталась безнадзорной, чего и требовалось Аэлине.
В такой же повозке она тряслась две недели, пока ее везли в Эндовьер. Она знала крепление решеток маленького оконца, знала устройство петель и замков. Караульные, стоявшие у двери, погибли от рук Рована прежде, чем успели что-либо понять и вскрикнуть.
Взбежав по ступенькам, Аэлина достала несколько отмычек. Если кто-то вдруг посмотрит в эту сторону или ветер изменит направление…
Ей повезло: первая же отмычка открыла замок. Еще одна преграда: петли, которые могли громко скрипнуть. Боги были на ее стороне. Дверь открылась бесшумно. К тому же драконы продолжали заглушать своим ревом все.
Лисандра сидела в дальнем углу – чумазая, перепачканная кровью. Ей даже не позволили одеться, затолкали сюда прямо в короткой ночной сорочке, порванной в нескольких местах. Руки и ноги куртизанки были все в царапинах.
Главное – на нее не надели ни ошейника, ни колец!
Аэлина едва не вскрикнула от радости.
Лисандру буквально вынесло из повозки. Промелькнув мимо Аэлины, она подбежала к Ровану, державшему наготове пятнистый зелено-коричневый плащ. Еще через мгновение Лисандра скрылась в кустах. Аэлина быстро затащила убитых караульных в повозку и заперла дверь. В несколько прыжков они с Рованом исчезли с поляны. А драконы продолжали сотрясать окрестности своим ревом.
Дрожащая Лисандра сидела на земле. Шаол осматривал ее раны. Аэлине он сказал, что куртизанка больше напугалась, чем пострадала. Он помог Лисандре встать и потащил ее вглубь леса.
Хвала богам, спасение Лисандры закончилось раньше, чем из расписной повозки вышли верховная ведьма и король. Их насторожил шум, поднятый драконами.
Рован внимательно следил за поляной, подмечая каждый шаг противника. Вскоре с другого конца прибежали Эдион с Несариной. Оба тяжело дышали, однако довольно улыбались. Но едва Эдион оглянулся, его улыбка сразу же померкла.
