– Аэлина, ты заслуживаешь кого-то получше меня.
Эти слова давно вертелись у него на языке.
Аэлина даже не вздрогнула.
– Не говори мне о том, чего я заслуживаю или не заслуживаю. Не надо слов о завтрашнем дне, о будущем…
Рован взял ее за руку. Ее пальцы были холодными и слегка дрожали.
«Что ты хочешь услышать от меня, Огненное Сердце?» – мысленно спросил он.
Аэлина смотрела на их сомкнутые руки, на золотое кольцо, украшавшее ее большой палец. Рован слегка сжал ее кисть. Аэлина подняла голову. Ее глаза ярко пылали.
– Скажи мне, что мы переживем завтрашний день. И войну тоже переживем. И еще скажи мне… – Она сглотнула. – Даже если я всех нас приведу к погибели, мы будем гореть в аду вместе.
– Аэлина, в ад мы не попадем, – возразил Рован. – А во все прочие места, углы и дыры мы с тобой отправимся только вместе.
У нее дрогнули губы. Она отпустила его руку, чтобы коснуться его груди.
– Я хочу тебя поцеловать, – прошептала Аэлина. – Всего один раз.
Все мысли, какие были в голове Рована, тут же исчезли.
– Ты говоришь так, словно больше нам уже не целоваться.
Страх, промелькнувший в ее глазах, сказал Ровану очень много. Он понял: ее показное спокойствие за ужином предназначалось в основном для Эдиона.
– Бывают разные случайности.
– Помнится, мы с тобой всегда плевали на случайности.
Аэлина попыталась улыбнуться и не смогла. Рован наклонился к ней, обнял за талию, ощущая под пальцами нежный тонкий шелк и теплое крепкое тело Аэлины.
– Завтра нам придется на какое-то время разделиться, но даже тогда я буду сопровождать каждый твой шаг. И потом – тоже… куда бы этот путь нас ни привел.
Аэлина вздрогнула. Рован чуть отстранился. Дрожащими пальцами она снова коснулась его рта. Рован боялся, что в нем сейчас рухнут все преграды.
– Чего ты ждешь? – почти прорычал он.
– Придурок, – пробормотала Аэлина и поцеловала его.
Ее рот был теплым и нежным. Стон застрял в горле у Рована. Сам он застыл. Окружающий мир – тоже. Ее поцелуй был ответом на вопрос, который он задавал не одну сотню лет. Рован крепче обнял ее за талию и прошептал:
– Еще.
– Остальное получишь, если мы переживем завтрашний день, – заявила Аэлина, выскальзывая из его объятий.
Он не знал, рычать на нее или смеяться.
– Заманиваешь меня, чтобы завтра я обязательно уцелел?
Наконец-то она улыбнулась. Эта спокойная радость на ее лице… У Рована перехватило дыхание.
Вместе они выбирались из тьмы, боли и отчаяния. Выбирались, но окончательно еще не выбрались. И потому эта улыбка… Рован видел эту улыбку не впервые и каждый раз чувствовал себя полнейшим дураком, зная, что Аэлина улыбается ему.
Рован так и стоял посередине спальни. Аэлина забралась в постель. Он продолжал смотреть.
– Рован, благодаря тебе мне хочется жить. Не выживать, не существовать, а жить.
Он не знал, что ответить. Услышанное ударило его сильнее и глубже, чем любой ее поцелуй.
Рован лег, крепко обнял Аэлину и всю ночь не разжимал объятий.
Глава 66
Аэлина не умела делать запасы еды. Утром, накануне грандиозных событий, обнаружилось, что ей и ее мужчинам нечем позавтракать. К счастью, неподалеку был рынок, открывавшийся с рассветом. Аэлина поспешила туда. Утреннее солнце успело нагреть еще тихие улицы. Аэлине в ее плаще с капюшоном стало жарко. Ясный день – и то приятно. Вот если бы воронье так противно не каркало, кружась над местами казней.
Меч у ее пояса казался ненужным грузом. Пройдет совсем немного времени, и этот меч ей очень понадобится.
Пройдет совсем немного времени, и она увидит человека, виновного в гибели ее семьи и порабощении ее королевства. Очень скоро ей придется оборвать жизнь другого человека, когда-то бывшего ее надежным другом.
Может случиться и так, что живой из стеклянного замка она уже не выйдет. Или выйдет с черным ошейником, если Лоркан их предал.
Они всё продумали, ко всему подготовились, предусмотрели каждую мелочь. Весь арсенал был приведен в боевую готовность.
Вчера с Лисандры и Венги сняли их постыдные татуировки. Собрав вещи, обе покинули ненавистное заведение Кариссы, перебравшись в очень приличную гостиницу. Комнату там Лисандра оплатила из тех денег, что ей удавалось утаивать от хозяйки. Бывшая куртизанка неоднократно предлагала свою помощь, но Аэлина всякий раз отвечала, что лучшей помощью будет, если они завтра же отправятся в загородный дом отца Несарины. Убедившись в непреклонности Аэлины, Лисандра расцеловала ее и удалилась, не желая мешать последним приготовлениям. Она и Венга сияли, радуясь долгожданной свободе. Наверное, сегодня с первыми лучами солнца они покинули Рафтхол.
Аэлина купила несколько рулетов с мясом и большой мешок сладких пирожков. Она не прислушивалась к разговорам вокруг. Невзирая на ранний час, рынок был уже полон. Люди торопились запастись едой для грядущего торжества. День летнего солнцестояния был любимым праздником едва ли не всех жителей адарланской столицы. Правда, прежнего радостного возбуждения уже не наблюдалось. Ничего удивительного: постоянные казни не очень-то поднимали настроение.
– Эй, госпожа!
Аэлина вздрогнула, готовая схватиться за меч, и только потом сообразила, что не расплатилась с торговцем. Увидев ее жест, торговец был готов спрятаться под прилавок.
– Извини… Задумалась, – сказала она, добавив к плате пару монет «за страх».
Человек робко улыбнулся:
– Смотрю, сегодня все… малость не в себе.
– Что? Казни с утра пораньше?
Пухлый подбородок торговца указал в сторону улочки, что вела к рынку.
– А вы что, когда шли сюда, не видели странного послания?
Аэлина покачала головой. Торговец теперь уже махнул рукой туда, где собралась небольшая толпа. Толпу Аэлина видела, но решила, что народ глазеет на уличного лицедея.
– Странные слова, я вам доложу. Смысла их никто не понимает. И написаны будто бы кровью, но какой-то темной.
Аэлина поспешила вслед за другими жаждущими взглянуть на странную надпись. Вместе с толпой она свернула в тупик, залитый ярким утренним солнцем. На серой обшарпанной стене и вправду чернела непонятная надпись.
– Что за диковинные слова? – недоумевали люди. – Кто такое мог написать?.. И в какой день появилась! Недобрый это знак… Да не только здесь. Говорят, на всех рынках видели такую же надпись…
Аэлина проталкивалась сквозь толпу, одной рукой придерживая покупки, а другой – сжимая эфес меча. Воришки обожали такие скопления народа. Не заметишь, как останешься без кошелька.
