– Известно ли? А понимаешь ли ты, какую цену платит тот, в чьих руках оказываются Ключи? Кем ты должна стать, чтобы применить силу хотя бы одного Ключа?
Аэлина плотнее сжала эфес меча Оринфа.
– Ты собралась устроить со мной поединок, Аэлина Галатиния? Посмотреть, сработают ли заклинания, которые ты выучила по украденным у меня книгам? Все это ярмарочные фокусы по сравнению с первозданной силой Ключей.
– Дорин! – еще раз обратился к принцу Шаол.
Принц смотрел только на Аэлину и хищно улыбался своими красивыми, чувственными губами.
– Сейчас я тебе кое-что покажу, – сказал король.
У Аэлины внутри все похолодело.
– На колени! – приказал он Дорину.
Принц рухнул на колени, больно ударившись о мрамор пола. Аэлина едва удержалась, чтобы не поморщиться. Брови короля слились в одну линию. Из него, будто вспышки молний, стали появляться щупальца тьмы.
– Нет! – прошептал Шаол, порываясь броситься к трону.
Аэлина сумела его удержать, не позволив совершить какую-нибудь отчаянную глупость.
Щупальца тьмы ударили принцу в спину. Он согнулся и застонал.
– Ты слишком мало знаешь, Аэлина Галатиния, – сказал король, вокруг которого клубилась столь знакомая ей тьма. – Возможно, только то, что и могла узнать наследница Брэннона Галатиния.
Он говорил о третьем Ключе!
– Вы не посмеете! – крикнула Аэлина.
Шея Дорина напряглась под ударами темноты. Темнота хлестала его, как плеть.
Один удар. Второй. Показательное избиение.
Аэлине была знакома эта боль.
– Он же ваш сын! Ваш наследник!
– Ты забываешь, принцесса, что у меня есть и второй сын, – равнодушно ответил король.
Дорин вскрикнул от нового удара тьмы, пришедшегося ему по спине. Затем черная молния ударила его в челюсть.
Аэлина атаковала, но ее тут же отбросила назад сила заклинаний, что она нанесла себе на тело. Вокруг Дорина возникла невидимая стена черной боли. Теперь он кричал не переставая.
Будто зверь, сорвавшийся с поводка, Шаол бросился на эту стену, повторяя имя принца. Каждая попытка ее пробить оканчивалась разбитыми костяшками.
Шаол не оставлял усилий.
Дорин громко рыдал. Тьма струилась у него изо рта, сковывала руки, хлестала по спине и шее.
Потом тьмы не стало.
Тяжело дыша, принц осел на пол. Рука Шаола замерла в воздухе. Дыхание капитана было хриплым и сбивчивым, лицо – ошеломленным, полным отчаяния.
– Встать! – приказал сыну король.
Дорин поднялся. Черный ошейник зловеще сверкал на солнце. Грудь принца продолжала тяжело вздыматься.
– Замечательно, – проговорила тварь, владевшая принцем.
Рот Аэлины наполнился горечью.
– Прошу вас, освободите его, – вдруг взмолился капитан.
Сердце Аэлины было готово разорваться – столько боли и отчаяния слышалось в мольбе Шаола.
– Назовите вашу цену. Я готов заплатить.
– Какой ты прыткий, капитан. А ты готов отдать мне свою бывшую любовницу? Я не хочу терять ценное оружие, не получив взамен другое, еще ценнее.
Король махнул в сторону Аэлины:
– Ты уничтожила генерала Наррока и троих валгских принцев. Их собратья сами не свои от желания растерзать тебя на кусочки. Но еще сильнее им хотелось бы поселиться в твоем теле. И это было бы честным воздаянием тебе за содеянное.
Аэлина мельком взглянула в окно. Солнце поднялось еще выше.
– Если говорить о честности… Ваши подручные пробрались к нам в дом и убили моих родителей, пока те спали.
Часы в углу начали отбивать полдень. Через мгновение к ним присоединился звон других часов – с черной башни.
– И честным воздаянием за содеянное… – она стала отступать к дверям, – будет ваше уничтожение.
Аэлина вытащила свой амулет. Глаз Элианы сверкал, как яркая голубая звездочка.
Это был не только амулет, защищающий от зла, но и ключ, способный открыть гробницу Эравана.
Король округлившимися глазами смотрел на амулет. Потом встал с трона:
– Ты совершила непоправимую ошибку, глупая девчонка.
В его словах была доля правды.
Часы неторопливо отбивали полдень. Часовая башня все еще стояла на своем месте.
Глава 71
Рован взмахнул мечом. Лезвие пробило каменный панцирь гончей Вэрда и вонзилось в мягкое тело. Тварь с воплем отскочила. Он только ранил гончую, но не убил. На Рована бросилась вторая, и тот снова ударил мечом.
Прижимаясь спинами к стене, Рован и Эдион отступали, все дальше отходя от катушки с запальными шнурами. Эдиону пришлось ее бросить, чтобы не мешала сражаться.
Раздался отвратительный, лязгающий звон башенных часов.
В промежутке между ударами Рован что есть силы полоснул по двум гончим. Любое другое существо такие удары разрубили бы пополам, но эти твари оказались слишком верткими.
Часы отбивали полдень.
Гончие Вэрда гнали незваных гостей по туннелю, уворачиваясь от смертоносных лезвий и не позволяя вернуться к катушке.
Выругавшись, Рован атаковал сразу трех. Эдион прикрывал его со спины. Хранители часовой башни выдержали цепь.
Полдень. Он обещал Аэлине, что к полудню часовая башня будет взорвана. В момент, когда солнце достигнет высшей точки, в момент солнцестояния, эта уродливая башня превратится в пыль.
Отзвучал двенадцатый удар.
Время перевалило за полдень.
Огненное Сердце – его королева – находилась в такой же ловушке и могла рассчитывать только на выучку и смекалку смертной. Вряд ли то и другое позволит ей долго продержаться.
Эта мысль была настолько жуткой, что яростный рев Рована перекрыл пронзительные вопли гончих.
Вспышка гнева ничего не дала. Наоборот, сделала еще хуже. Одна тварь проскользнула мимо Рована и прыгнула на Эдиона. Генерал с руганью попятился. Кровь Эдиона Рован почуял раньше, чем увидел.
Для гончих кровь полуфэйца была чем-то вроде колокольчика, приглашающего на обед. Сразу четыре твари устремились к генералу. В оскаленных пастях сверкали зубы, способные перегрызть железо и камень.
Три остальные снова атаковали Рована, лишая его всякой возможности добраться до катушки с запальными шнурами. Лишая возможности спасти королеву, в чьих испещренных шрамами руках находилось его сердце.
Шаол следил, как Аэлина отступает к стеклянным дверям. Их первоначальная стратегия была иной, однако, увидев на ограде трупы своих сослуживцев, Шаол решил поменять план действий.
