По обветренному лицу короля текли слезы. Настоящие слезы.
– Я открыл дверь. Эраван вырвался наружу и завладел телом Перангтона и…
Король смотрел на руку, лишившуюся кольца. Рука дрожала.
– Вселившись сам, Эраван вселил одного из своих демонов в меня.
У Аэлины замерло сердце.
– Эраван на свободе, – прошептала она.
И не только на свободе. Эраван нашел себе достойного «соратника». Подумать только! В Эндовьере Темный король издевался над нею, как над рабыней. Потом они оказались в одном замке. Спасибо судьбе или покровительству Элианы, Эраван так и не узнал, кто она на самом деле. И она тоже ничего не заподозрила. Боги милосердные! Тогда, в Эндовьере, Эраван заставил ее кланяться принцу, и они оба не поняли, кто перед ним.
Король кивал, словно читая ее мысли. Его камзол был мокрым от слез.
– Глаз Элианы… Амулет мог бы загнать Эравана обратно и запечатать дверь.
Аэлина помнила, как изменилось лицо короля, когда она достала амулет. Король усмотрел в нем орудие спасения… Спасения своей шкуры.
– Как Эравану удавалось столько лет незаметно прятаться в теле Перангтона?
– Он способен прятаться в человеке, как улитка в своей раковине. Но такая маскировка имеет и оборотную сторону. У Эравана притупляется способность чуять других. Потому он тебя и не заметил… Теперь вернулись все участники незавершенной игры. Линия Галатиниев и линия Хавильяров, которых он так яростно ненавидел. Эраван метил и в твою семью, и в мою.
– А ты по его указке залил кровью мое королевство, – сказала Аэлина.
Когда убили ее родителей, в их спальне странно пахло. Это был запах валгских демонов.
– По указке Эравана ты погубил миллионы ни в чем не повинных людей.
– Я пытался ему помешать. – Король уперся в стеклянную поверхность моста, словно боялся, что тот рухнет под тяжестью стыда, которым были пронизаны его слова. – Им было достаточно взять след, и тебя бы разыскали по твоей магической силе. Ты бы не заметила, как стала бы рабыней Эравана. А когда родился Дорин…
Король боялся взглянуть на сына.
– Ты был таким сильным. Таким прекрасным. Я не мог позволить им захватить тебя и сопротивлялся… до последнего.
– Сопротивлялся? – хрипло спросил Дорин. – Как?
Аэлина смотрела на дым развалин часовой башни. Ветер нес его в сторону реки.
– Твой отец приказал построить три башни из камня Вэрда. Этот зловещий треугольник подавил всю магию на континенте.
И теперь, когда они освободили магию… валгские демоны по всей Эрилее легко учуют каждого, кто обладает магическими способностями.
Король шумно вздохнул.
– Но Эраван не знал, каким образом я это сделал. Он думал, будто наши боги наказали нас, лишив магии. Он не знал, зачем были построены башни. Я скрывал правду от Эравана… от валгов. На это уходили все мои силы. Я не мог сражаться с демоном. Не мог удержать его, когда он творил свои злодеяния. Для меня главным было уберечь знания.
– Он лжет, – возразил Дорин, в голосе которого не было ни капли сострадания к отцу. – Я и сейчас не решаюсь целиком уповать на свою магию. Тогда она меня не защитила. Не слушай его. Он сейчас начнет изворачиваться.
«Злодеи наговорят нам что угодно, и их ложь еще долго будет преследовать наши мысли», – когда-то предостерегала ее Нехемия.
– Я не знал, – умоляющим тоном оправдывался король. – Заклинание было построено на моей крови. Это должно было сделать мой род невосприимчивым к силе демонов… Я ошибся. Я виноват… Прости меня, мой мальчик… Дорин.
– Не пытайся пронять Дорина своей запоздалой жалостью, – бросила ему Аэлина. – Сомневаюсь, что тебе вообще известно такое чувство, как жалость. Ты вломился в наш дом и расправился с моей семьей.
– Я приехал в Террасен ради тебя. Я хотел, чтобы ты выжгла демона из меня, – всхлипывал король. – Аэлина, которую называли Диким Огнем. Я пытался поговорить с тобой. Но твоя мать намеренно вызвала у тебя обморок, не дав тебе убить меня и демона… После этого демон направил все силы на то, чтобы уничтожить весь ваш род. Он испугался, что магический огонь его испепелит.
У Аэлины кровь застыла в жилах. Слова короля никак не могли быть правдой. Никак. Он действительно готов говорить что угодно, только бы спасти свою шкуру… и демона.
– Та поездка в Террасен была предпринята с единственной целью – найти тебя. Чтобы ты меня спасла… или оборвала мою жизнь. Так оборви ее сейчас. Прошу тебя.
Король плакал. Его слезы не были наигранными. Он плакал и худел на глазах. У него ввалились щеки, громадные ладони уменьшились вдвое.
Судя по всему, они с демоном превратились в единое целое, и один уже не мог жить без другого.
– Шаол жив, – пробормотал король, протягивая к Аэлине свои исхудавшие руки.
Его воспаленные глаза подернулись старческой пеленой.
– Да, жив. Я его помял, но не убил. Вокруг него был… свет. Я не смог его убить.
Аэлина сама была готова разрыдаться. Она обещала Несарине, что Шаол вернется.
– Ты лжец, – повторил Дорин. Голос принца был по-прежнему холоден. Очень холоден. – И ты заслуживаешь смерти.
Из-под пальцев Дорина вырвались лучики света.
Аэлина окликнула его. Она лихорадочно пыталась найти самое правильное, самое мудрое решение. Террасен для демона, обитавшего внутри короля, не представлял никакой угрозы. Демон охотился за нею, боясь, что ее магический огонь уничтожит и его, и короля.
Дорин шагнул к отцу. Аэлина подняла руку, пытаясь его задержать. Они должны как можно больше выведать у короля об Эраване и о том, чем в Морате занят Перангтон…
Но наследный принц запрокинул голову к небу и закричал. Это был боевой клич бога.
Стеклянный замок содрогнулся и стал рушиться.
Глава 79
Мост взорвался у нее под ногами. Окружающий мир наполнялся летящими осколками.
Аэлина оказалась в воздухе. Вокруг нее со звоном рушились стеклянные башни.
Магия окружила ее защитным коконом, сжигавшим на своем пути все осколки. Аэлина медленно падала.
Внизу истошно, испуганно кричали люди. Мстя за Соршу и Шаола, Дорин не просто разрушил стеклянный замок. Невидимая волна подхватила осколки и понесла на город.
Земля становилась все ближе. Окрестные здания трещали и кренились. Осколки превратились в десятки тысяч маленьких солнц, делая небо над Рафтхолом ослепительно-ярким.
Ветер снова изменился, и громадная стеклянная волна спускалась с холма, устремляясь к воротам. Ворота не могли сдержать ее напор. Еще немного, и смертоносная волна выплеснется на городские улицы, где по-прежнему было полно народу.
