– Быть может, и весь мир нужно сжечь, – добавила Аэлина, покидая крышу.
Эдион обратился к капитану:
– Если тебе хочется подраться, я к твоим услугам. А ее не тронь.
Шаол лишь качнул головой и отвернулся, разглядывая городские огни.
Эдион возненавидел Рафтхол сразу же, как увидел белые стены и стеклянный замок. Ему тогда было девятнадцать. Он предавался кутежам, не считал постели, в которых оказывался, но вовсе не потому, что жаждал развлечений или продажных утех. Эдион пытался понять, откуда у Адарлана взялось это поганое чувство превосходства над другими королевствами и почему Террасен пал на колени перед адарланскими наглецами. Но и после того, как он насытился пирами и женщинами; после того, как Рафтхол бросил ему под ноги свои богатства, словно умоляя: «Возьми еще», – отношение Эдиона к имперской столице не поменялось. Он стал еще сильнее ненавидеть Рафтхол.
И все это время, да и потом тоже, он и понятия не имел, что на самом деле он искал не причины падения своей родины. Он искал Аэлину, даже не подозревая, что она совсем близко. В красивом доме, где обитали убийцы и где взращивали убийц.
– Смотрю, ты цел и сравнительно невредим, – нарушил молчание капитан.
– А вот за твою целость и невредимость я не ручаюсь, если еще раз вздумаешь говорить с Аэлиной в такой манере, – ответил Эдион, награждая его волчьей улыбкой.
Шаол покачал головой:
– Ты мне лучше скажи: тебе что-нибудь удалось узнать насчет Дорина?
– Странный ты человек, капитан. Оскорбляешь мою королеву, а потом как ни в чем не бывало задаешь вопросы.
Шаол устало потер лоб:
– Я тебя очень прошу. Я должен знать. Сегодня у меня и так был отвратительный день.
– Почему?
– После вчерашнего поединка в «Ямах» мы отправились выслеживать валгов. Гнезда их нашли. Но никаких следов пленных. А люди продолжают исчезать, и больше, чем прежде. Часть наших считает, что пора покидать Рафтхол и перебираться в другие города. Вскоре валги могут появиться и там.
– А ты?
– Я никуда не поеду без Дорина.
«Интересно, каким он тебе нужен: живым или мертвым?» – подумал Эдион, однако воздержался от глумливого вопроса.
– Он приходил ко мне в камеру. Насмехался надо мной. Я не заметил признаков человека. Только оболочка. Он даже не понял, кто такая Сорша.
Прежний гнев прошел. Возможно, потому, что у Эдиона была Аэлина и будущее, а у Шаола не было никого и ничего, в нем проснулось великодушие.
– Мне самому было тяжело смотреть на Дорина… на то, в кого его превратили.
Шаол сгорбился, словно на плечи ему взвалили невидимый груз.
– Адарлану необходимо будущее.
– Тогда становись королем, – предложил Эдион.
– Не гожусь я для королевского трона.
В голосе Шаола звучала такая ненависть к себе, что Эдиону невольно стало жаль капитана. Аэлина – та была полна замыслов. Сплошные замыслы. Наверное, она всерьез хотела поговорить с капитаном о будущем мира, но что-то ей мешало. Слишком долго Шаол бездумно служил королю, и это явно останавливало Аэлину. Словесная перепалка, свидетелем которой только что был Эдион, явно отбила у нее всякое желание делиться с капитаном своими замыслами.
Она и ему, своему двоюродному брату, пока не особо доверяет. Время, на это требуется время. Аэлине слишком долго приходилось таиться от всех и даже от самой себя. Их детские отношения – не в счет. Пусть учится доверять взрослому Эдиону.
– Ты считаешь, что не годишься? – продолжил разговор Эдион. – А тебе понравится, если на трон сядет Холлин?
Эдион всего пару раз видел младшего королевского сына, но с первых же минут невзлюбил этого избалованного, жестокого и не блещущего умом мальчишку.
– Как вы с Аэлиной намерены распорядиться судьбой Холлина? – спросил Шаол, разглядывая дымовую завесу над Тенюшником. – Где у вас пролегает черта?
– Мы не убиваем детей.
– Даже тех, у кого уже в таком возрасте гнилое нутро и ничего, кроме злости к окружающему миру?
– Шаол, не путай нас с вашим королем! Это он погубил нашу семью и наш народ. Это он убивал моих сверстников в детстве, боясь, что они вырастут и начнут мстить за поруганную родину. Но, как видишь, кое-кто все-таки уцелел.
– Прости, – пробормотал Шаол.
– Мы тебе не враги. Ты можешь нам доверять. Мне. Аэлине.
– Ей уже не могу.
– Тем хуже для тебя, – вздохнул Эдион. – Желаю удачи.
Это все, чего он мог пожелать капитану.
Шаол выскочил из жилища Аэлины. Напротив, привалившись к стене, его ждала Несарина. Она мастерски умела сливаться с темнотой.
– Что-то случилось? – спросила она.
– Ничего, – бросил ей Шаол и, не останавливаясь, зашагал дальше.
Несарина догнала его и пошла рядом.
– Что они сказали?
– Тебя это не касается. Хватит расспросов! – вспылил Шаол. – Наша совместная работа еще не дает тебе права знать все, что происходит в моей жизни!
Несарина едва заметно вздрогнула. В глубине души Шаол пожалел о сказанном и захотел взять назад свои слова, продиктованные бурлением в крови.
В день бегства из стеклянного замка он собственными руками разрушил все, что называлось его жизнью. Единственной, кто не смотрел на него с жалостью, была Несарина. Наверное, потому он и терпел ее рядом с собой. Когда-нибудь не выдержит и она.
Может, он все-таки зря с ней так?
Не попрощавшись, Несарина растворилась в темноте.
Шаол чувствовал, что достиг предела ненависти к себе.
Она ведь солгала Эдиону про клятву на крови. Можно сказать, умолчала, но это не уменьшало ее лжи.
Аэлине было муторно. Она скажет. Найдет способ сказать. Когда? Потом. Когда они попривыкнут к тому, что снова вместе после стольких лет разлуки. Постепенно он перестанет видеть в ней божественное чудо и обнаружит, что дерьма в его сестрице тоже хватает. И врать она умеет, и далеко не всегда бывает смелой.
Возможно, она действительно ответственна за гибель Тенюшника.
Чувство вины и всплески злости на саму себя терзали ее час за часом. Сказав Эдиону, что ей надо ненадолго отлучиться, она покинула дом и отправилась следить за гвардейцами. Сейчас она притаилась на ветхой крыше, устроившись между трубами.
Хватит себя корить! Хватит злиться на себя! Усилием воли она загнала эти чувства поглубже и сосредоточилась на темном переулке внизу.
Сегодня она особенно пристально наблюдала за отрядами гвардейцев. Замечала, у кого из командиров на пальцах есть черные кольца, кто выглядел свирепее остальных и кто даже не пытался двигаться как человек. Сейчас она вела наблюдение за командиром, который не до конца утратил человеческие черты. Ей показалось подозрительным, когда он вдруг отделился от своего отряда и свернул в переулок. Аэлина последовала за ним. Он ходил кругами, словно чуя слежку за собой. Чтобы его не спугнуть, она даже забралась на крышу.
