Иду, делаю два флакона и прихожу, ложусь, Марти не проснулась, и мне не хотелось как-то. После флаконов прямо спится так хорошо, хорошо и сладко.
Полдевятого будят уже нас всех.
Марти встает, потягивается: – Я – купаться, и не подглядывай, изменник. – Потом, подумав: – Ладно, целуй, но все равно изменник. Я пошла, – и вприпрыжку.
Все ясно, пошла новости узнавать.
Смотрю, вернулись, иду я мыться. Потом на кухню, Марти хмуро смотрит на меня. Ничего не говорит, но вижу, Валери виновато опускает взгляд. Проговорилась, видать, вот будет у меня разговор сейчас или выволочка. Да ну ничего, что поделаешь, сам виноват, будем жить.
Действительно, прихожу, Марти хмурится.
– Зачем больно ей сделал?
– Ну получилось вот, прости. Я старался осторожно, но все же вот вышло.
– Она тоже тебя почему-то защищает, но мне ты старался, а ей не стал.
Потом что-то подумала: – А все рано ты со мной лучше и все, целуй, проси прощения.
Понятно, что прощения просил целый час и уже на постели, но хорошо. Боюсь, Валери это прощение мое слышала и на первом этаже. Марти потом тоже это подумала. – Все равно ей скажу, я тебя наказала, вот.
– Все, пошли есть, только я пойду помоюсь. Ты меня жди здесь, я быстро.
Сижу, скорее лежу, даже придремал.
– Иди мойся, и пойдем кушать.
Прихожу – уже шушукаются. Потом уходят: – Мы к Кастело работать, ты здесь и не балуйся.
Хотел сказать, что, собирались на рынок Марти одежду покупать, потом вспомнил, конец месяца и значит у Кастело там сплошной завал. Значит на следующий раз все и перенесем. Да еще шляпки эти и Валери теперь тоже менять на более темные, но я надеюсь, ей хотя бы три хватит, а то у Марти двенадцать и такое впечатление, по ее стенаниям судя, что у нее последняя и уже вот порвалась и совсем сносилась.
01.04.101 г. Понедельник
8 декада присутствия
Понедельник, утро, два флакона. Валери, поцелуи, потом она получает свой оргазм без проникновения и опускается на стул, я ухожу. Потому как там не зажило, а я могу не сдержаться или скорее она настоять – и что мне делать? Подымаюсь наверх. Марти просыпается, идет по делам, потом мы потихоньку занимаемся любовью. Затем она засыпает, ну, помог немного, потому как поспать тоже охота. Утро-два, или второе просыпание, школа.
Нас встречают, по школе уже циркулируют разговоры, как вчера хорошо гуляли в «Ласточке» некоторые. Понятно, я сам там видел пару знакомых.
Потому герой дня, но и вижу обиду у некоторых. Почему на свадьбу не пригласил. Долго объясняю все и всем, что были просто смотрины, а потому пригласил в ресторан посидеть, а то много людей в дом не влезет, кажется поняли, но, если что, нас не забывай.
Толини Хоникер спросил: – А кто оплачивал смотрины? Вроде, Марти не при делах. А Валери, я понимаю, не богатая все же настолько, ты тем более.
Втихаря говорю, улыбаясь: – Я вообще-то сам, если что.
Он глаза подымает: – Ты же не работаешь или служишь?
Говорю: – Собираюсь или, вернее, управляю уже.
Действительно с восьми часов утра мать Валери уже должна быть на рынке и от моего имени там все что надо делать. Ремонт и прочее. Поэтому, согласно договору, я этим всем управляю.
Он – сочувственно: – Тоже в лавку устроился?
– Ну нечто вроде, – говорю.
– Тяжело, – он сочувственно мне говорит.
– Да, – говорю, – забодался с договорами, с оплатами, с ремонтом.
Он – удивленно: – Какие договора? Это к хозяину. Ты-то что там делаешь?
– Я э… да я в общем и есть хозяин, если что.
Толини Хоникер: – Как хозяин?
– Ну, лавку на рынке открываю. Буду молоко, мясо продавать, а что?
Он: – Правда что ли?
– А зачем мне тебе врать.
– Слушай, а тебе работники нужны?
– Не знаю. Нужны, наверное, – пожимаю плечами.
– Меня возьмешь? – Толини – с надеждой.
– Возьму, а ты же работаешь, как бы и, вроде, уже, хотя – судя по всему он работает без всяких служу, жизнь с плебейкой – это такой гем… порушение основ, короче, или унижение, но этого я другу не скажу.
– Да я, понимаешь, там нелегально. Хозяин за меня налог не платит. Обещал мне больше платить за это, а платит когда 50, а когда и 40, и то не всегда, а сейчас дела плохо идут у него, вот и вообще 30 заплатил. Это только за квартиру, понимаешь?
– Хорошо, – говорю, – подходи после школы на рынок в молочку, это ряды такие. Там спросишь Мара Пела, скажешь, от меня. На работу. Она тебе найдет занятие.
– А с оплатой как?
– Вот день отработаешь, я спрошу у нее, а потом и поговорим как раз завтра. Идет? – Не тороплюсь, кто его знает, как там и что, а то вдруг Маре не понравится или еще как.
– Хорошо, работодатель. Знаешь, не ожидал. Ты же всегда боло любил.
– Да, говорю, вот и отлюбил. Ты ведь тоже когда последний раз гонял.
– Да с тобой тогда, помнишь? – Толини мне.
– Вот я тогда тоже, – задумчиво хмыкаю.
– Тогда это был последний раз, а потом «черненькая» заболела и все.
– Да, сейчас хорошо все с ней? – я переспрашиваю.
– Да, да сейчас хорошо, – Толини.
Ладно, пойду я. – Я прощаюсь и ухожу.
Вот как иногда-то жизнь давит. А я здесь оболтус был и сейчас как сыр в масле. Да, только вот надо решить с флаконами, потом на рынке с местом, потом с Кастело, потом Марти одежда, потом, э, а когда же, это, учиться? Я же, вроде, и ученик еще. блин, и этот Толини Хоникер мне еще и завидует. Да лучше бы я боло гонял – или все же не лучше?
После школы легкий перекус, и мы расходимся, Марти с Валери к Кастело на работу, отчет, я понимаю, заканчивать. Я на рынок к матери Валери, а там видно, что и как.
На рынке подхожу: да, место, что выделили, малость подзапущено было. Его некоторые втихаря под свалку использовали. Сейчас бригада вон как упирается работает. Подхожу поинтересоваться, где найти хозяина. Мне сообщают, хозяина еще не видели, а хозяйка ушла в администрацию, скоро будет. Потом, подумав, добавляют:
– Если на работу, она никого не берет. Приходили уже, поэтому, если что, ждать не надо.
Я вежливо покивал и стою жду, показывается Мара с Толини Хоникером.
– О, пришел, ну я же обещал.
Мара – ко мне: – От тебя он сказал, верно, да? – Отводит в сторону: – Ты его хорошо знаешь?
– Ну, друг, вместе учимся.
– Смотри, а то приходили тут уже. От конкурентов присылают, а потом или продукты испортят, или еще что. Сам понимаешь, торговля дело такое. Хотя да мал ты еще это понимать.
