– У меня был сильный удар, и меня даже лечили то…
– еще про вольтаж и силу тока скажи, придурок, – э… электричеством.
Сочувственное покачивание головой.
– Вот с тех пор я, пони… понимаете вот.
Тяну резину, вроде, стесняюсь, и в то же время и как бы хочу сказать.
– Я стал забывать про свою жизнь. если вспоминаю, то все помню, но как бы со стороны. Ой, это так страшно, это как стоишь в темноте, а где-то вдали свет.
Я ей не сильно нагнал пургу, а то я не знаю, тут желтых домиков с мягкими стенами нет, да, а то это ненамного легче костра для меня будет.
Хотя, нет, смотрит скорее сочувственно Натали Сергеевна на меня.
– А с решением понимаете… э.
Срочно отмазку. – Вот отец же инженер, да и мать близко около него и далеко не дура, по крайней мере в химии точно.
Решаю, должно прокатить, родители здесь авторитет непререкаемый для детей. Ну, не пойдет же она домой выяснять подробности, оно ей надо?
А вдруг пойдет? Ну тогда по-любому хана.
– У меня родители-и на заводе, вот, и они э… работают по… по профессии. Ну, связанной с математикой. Только практической, там чертежи всякие большие рисуют, – путано объясняю.
– Они тебе показывали? – чуть заинтересованно.
Ну да, с военного завода принесенные. Я совсем дурак. Так я ей и сказал да, и посадят их за это.
– Нет, что вы, Натали Сергеевна, они просто мне рассказывали.
Рука ми разводили, вот такие большущие, их и принести-то невозможно. Кошу под дурачка, для Витоли и косить не надо.
– Понимаете, Натали Сергеевна, они когда мне сказали, что если буду плохо учиться, то отдадут в мореходку, я даже в боло перестал выходить играть вечерами, вот.
Далось мне его боло, но гоню пургу дальше.
– И вот понимаете отец, он со мной немного позанимался, но у него плохо получается. Он нервничает почему-то все время при этом.
Пусть думает, что орет и психует.
Надо же накалить слегка обстановку, и, есть надежда, что пожалеет меня, бедного.
Вот он меня учил и учил, как он знает сам. Мне не совсем понятно, но вот, вот это немного показал и…, и все… вот.
Фу х, ка жется, отмазался, – ду маю про себя. Чу вству ю, поверила. С трудом, но поверила.
Натали Сергеевна смотрит на меня с сочувствием и небольшой толикой недоверия, где-то два к одному.
Думаю, надо переключать ее внимание на что-нибудь, ибо нафиг-нафиг.
– Это, Натали Сергеевна, вы мне обещали рассказать про этих людей. С этого второго континента, про энерджазинов, вот.
Ни черта она мне не обещала, но пусть попробует это сказать, и я буду канючить до последнего, отыгрывая маленького мальчика.
Чего бы не хотелось, но если придется, то всегда пожалуйста.
Смотрю, задумалась.
– А что ты знаешь про энерджазинов?
Э, а что я знаю про них? Э… а ничего я про них не знаю и Витоли тем более, тоже ничего не знает про них, да и не знал. Они ему до звезды были, если что, весь мир для него – одно сплошное БОЛО.
– Я знаю, что живут на другом континенте и что владеют магией и «листиками», вот.
«Магия» здесь – разрешенное слово, но не применяется. Вроде нашего «экстрасенс». Они есть, их даже видели некоторые, но говорить об этом не принято, ну разве что когда девушку охмуряешь. Тогда да, тогда все мы сплошные маги и экстрасенсы.
На «листочки» она ожидаемо посмеялась.
– Ладно, расскажу немного. Понимаешь, Витоли, эти энерджазины, они не совсем люди или даже скорей совсем и не люди. Отличий, правда, не много от нас. Они немного выше людей, но стройнее, и у них чуть больше нашего уши и слегка заостренные на верхних концах.
О, блин, эльфы, ити его мать. Вот где они окопались, тогда я про них больше тебя знаю. Это и лесная, там, магия, и заговоренные стрелы, это мне все тогда понятно. Хотя стоп, стоп это я как Витоли, как пацан рассуждаю, а надо послушать, что местные скажут. Может, все совсем по-другому, хуже, там, или лучше – не важно, поэтому слушаем молча и не перебиваем умных и знающих, много знающих людей.
– Также энерджазины владеют магией. Могут заставлять, не скрещивать растения и животных селекцией, как делаем мы, а именно прямо на животном делать эксперименты и получать новое животное или растение с нужными им или нам, например, свойствами.
Вот возьми наших смож, их вывели энерджазины. Они взяли наших диких буйволов синшеруш, что с таким трудом добывались в лесах и степях предгорий Кареза, и вывели из них домашних сможей. Правда получились немного мелкие против их прародителей бывших, но зато полностью одомашненные и очень добрые и спокойные животные. Здесь в столице их только едят, а в малых городах и деревнях на них и ездят, и поклажу возят. Потому что ослики и ишаки, хоть и хорошие животные, но их экспорт идет к нам в страну из халифата, а там нам надо рассчитываться злотами за них. Это нашей империи невыгодно. Что про лошадей, то эти животные не всем по карману, даже для дворян линии, породистые если имею ввиду.
Понимаешь меня, Витоли?
– Да, вы очень хорошо все объясняете, Натали Сергеевна.
Попытался взять опять за руку – ни черта не далась. Опытная уже, руки убрала подальше от меня. Ладно, посмотрим.
– С магией, как ты говоришь, «листочек», – чему-то улыбается, – это для влюбленных растет в Колахари, это так континент энерджазинов называется, где они живут. Ну, ты это и сам должен знать, по географии учат, а нет, Бригиду Петовну спросишь. Вот там есть дерево Семурен, с него эти листочки и берут, потом их замагичивают волшебники-энерджазины.
– А они что, там не все волшебники и маги? – Надо хоть комментарий вставить.
– Все, – слегка пожимает плечами, – только все имеют разную силу. Один такой листочек будет зачаровывать целый день, другой только посмотрит и готово, но стоить это будет больше, чем тот, что целый день зачаровывал. Вот понимаешь меня?
Я-то понимаю. Лекция познавательная и очень мне интересная, но меня и другое тоже сейчас интересует. А именно ее рука, что она так неосмотрительно опять положила на парту. Осторожно беру ее руку в свои руки и поглаживаю ее.
Она пытается отобрать, но не сильно преуспевает в этом, да и не очень хочет, видимо.
Говорит:
– Не нужно этого тебе, у тебя вон Марти есть.
– Марти – это одноклассница, а вы, Натали Сергеевна, моя… учительница, вот.
Еще я что хотел сказать.
– Можно и вторую руку?
– Зачем тебе? – немного заинтересованно и чуть опешив от моей наглости.
– Пока не знаю, вот дадите, тогда и скажу.
