Потом (повторяю, столица криминальная – город маленький) я вдруг с удивлением узнал, что для проведения следственного эксперимента (какого?) Влада Соснихина этапировали (зачем?) в СИЗО города Сольска. А еще через пару дней мне позвонил губернатор Ворсятов.
Первым его вопросом было:
– У тебя «шенген» открыт?
Я ответил положительно, и тогда он велел приехать к нему в московское представительство Сольской области, в котором мы с ним некогда познакомились.
На входе я сдал свой мобильник, и все тот же амбал обыскал меня – но с меньшим, чем в прошлый раз, пристрастием.
Губернатор встретил меня с тем ледяным видом, с каким может приветствовать механик вращающееся для него колесо или шкив. Жестом предложил сесть и передал мне через стол бумагу. Она представляла собой ксерокопию рукописного документа, который был озаглавлен ЧИСТОСЕРДЕЧНОЕ ПРИЗНАНИЕ. Документ начинался следующим образом:
«Я, Соснихин Владимир Евгеньевич, 1973 года рождения, адрес по прописке г. Сольск, ул. Октябрьская, д.***, кв. 36, имею сообщить следующее. Исходя из личных неприязненных отношений, которые я в течение последнего года стал испытывать к гр-ну Ворсятову Михаилу Владимировичу, я, самостоятельно и единолично, спланировал и осуществил преступление, направленное против него и принадлежащего ему имущества. *** июня сего года я тайно и скрытно проник в коттедж, арендуемый гр-ном Ворсятовым в поселке Суворино (Московская область, Мытищинский район) по адресу улица Зеленодольская, дом три. («Ага, – подумал я, – губернатор тот роскошный дом, где свершилось преступление, просто скромно снимает. Поэтому особняк в антикоррупционной декларации не значился».) Зная по своим прошлым визитам к Ворсятову о наличии у него сейфа с деньгами и ювелирными украшениями, я единолично, с применением силы и угроз, выведал у Ворсятова код от сейфа. В дальнейшем, вскрыв сейф, похитил из него денежные средства, в разной валюте, на сумму, эквивалентную примерно десяти миллионам рублей, а также часы и ювелирные изделия».
Далее в бумаге шло более-менее связное и правдивое описание дальнейших преступлений Соснихина, включая даже убийство Зюзина и Двубратова, а также, как это ни удивительно, нападение двоих ублюдков на меня и Зою, а потом на меня одного в лесу. Плюс его самого вместе с Гогоберидзе – на нас с Ходасевичем на Сельскохозяйственной.
Уж не знаю, какие меры воздействия применялись к Владу в СИЗО города Сольска, но сдавал он все и всех, кого только можно. Исключая Алену Румянцеву. Особенно меня заинтересовал кусок по поводу того, как он пытался конвертировать золото-бриллианты, похищенные у Ворсятова, в деньги. (Суммы, о которых шла речь, скромно не назывались.) Соснихин растекался в своем признании, что, дескать, осенью прошедшего года он открыл офшорную фирму на Кипре. В дальнейшем ему удалось выйти на контакт с гр-ном ***(фамилия была замазана), который, как ему стало известно, занимался скупкой краденого. На следующий день после ограбления Влад привез похищенные ювелирные изделия к *** для оценки. Они договорились о сделке. Затем 30 процентов от стоимости контракта покупатель перевел на офшорный счет Соснихина. Удостоверившись в этом, Соснихин отдал скупщику остальные драгоценности. Перевел ли оставшуюся часть скупщик, Влад не проверил, так как был арестован.
– Интересно, о какой сумме идет речь? – поинтересовался я у губернатора.
– Меньше знаешь, крепче спишь, – отрезал Ворсятов.
Я пожал плечами. Проворчал:
– Зачем вы меня тогда призвали?
– Затем, что покуда ты выполнил свою работу только на треть. И то некачественно. И я помогаю тебе сделать то, на что ты подписался.
И он швырнул мне второй листок, который точь-в-точь походил на первый. Все та же шапка про чистосердечное признание, и то же начало. Но только текст был совсем иной. Ограбление Ворсятова, исходя из него, совершили, как и было в действительности, двое: автор признания и Елена Румянцева. Совершили вместе, по предварительному сговору и после тщательного совместного планирования. В сейфе Румянцева взяла себе часть награбленного на сумму, эквивалентную примерно семи миллионам рублей. Соснихин отвез ее после дела на Белорусский вокзал – она имела намерение той же ночью вылететь из Шереметьево за границу. В дальнейшем никаких контактов Влад с Аленой больше не имел. Далее в «чистосердечном признании номер два» описывались все те же преступления Соснихина и его банды: Зюзин, улица Мусы Джалиля, Вячеслав в гостинице «Имперская» и так далее.
– Зачем два признания? – спросил я.
Губернатор не ответил и бросил мне очередной документ. По какому-то дуновению воздуха я понял, что он из всех был основным. Эта бумага представляла собой распечатанное электронное письмо. И оно гласило:
Привет, Аленка! У меня все в порядке. Из страны я выехал. Деньги мне перевели. А ты где? Куда исчезла? Скучаешь? Хотелось бы повидаться уже.
Пока твой
Андрей.
– Кто такой Андрей? – спросил я.
– Влад рассказал нам, что, когда он встречался с Аленой, назвал себя Андреем Шаевым. Капитаном полиции из Москвы.
Я сразу вспомнил полицейского капитана, который, по словам охранников, осматривал поселок Суворино за пару недель до ограбления.
– В письме он мог подать ей тайный сигнал, что работает под контролем, – заметил я.
– Не подал, – возразил губернатор. – Потому что Аленка ответила.
И он бросил мне вторую бумагу – такое же распечатанное электронное письмо:
Добрый день, Андрюшенька! У меня все хорошо. Да, я тоже за границей. Конечно, мой дорогой, я очень по тебе соскучилась, и я очень хочу, чтобы мы поскорее встретились. Приезжай во Францию, в Ниццу, а там я дам знать, как меня найти. Целую, обнимаю тысячу раз.
Твоя А.
После того как Ворсятов дал мне инструкции, как действовать дальше, и мы слегка поторговались относительно условий моей экспедиции, на прощание я спросил его:
– Вячеслав Двубратов. Мой изначальный заказчик. Тот, которого Влад застрелил в гостинице… – Я сделал паузу, но губернатор молчал, и я продолжил: – Это он помогал вам тогда, двадцать лет назад, захоронить погибшую Марию Харитонову? И это был основной мотив, чтобы Соснихин убил его?
Губернатор помолчал, а потом кивнул:
– Да. – И добавил: – Но не только. Двубратов порекомендовал мне в качестве маникюрщицы Алену. А еще – он после моего звонка в ночь ограбления полетел из Сольска в Москву. Утренним и единственным рейсом. Так вот, Влада на том рейсе не было. Так что Вячеслава убирали не только по мотиву личной мести, но и как ценного свидетеля.
Алена Румянцева.
Неделей ранее.
Франция
Конечно, она проверяла свой электронный почтовый ящик – тот самый, который они с Андреем договорились завести, чтобы связываться после побега. Нет, она ему не писала и не ждала, что он напишет. Но – вдруг?
