Предложение жены «тюкнуть старушку» ошеломило Евгения. Он минуту подумал – наверное, проигрывал ситуацию, взвешивал в уме, а потом молвил:
– А куда драгоценности девать? Где ты потом их продашь-реализуешь? И все знают, и у меня на фирме, и в семье у старухи, что это я к ней в тот день приходил. Мигом вычислят… – Потом еще поразмышлял и добавил: – Да и ударить человека по голове топором я как-то не могу.
– Вот, в этом главный твой недостаток! – полусерьезно, полушутя промолвила тогда Алена.
А он всерьез все воспринял:
– Недостаток? Значит, когда ты не можешь прибить человека – это теперь называется недостаток?
А она как будто удила закусила:
– Конечно! Кто у нас сейчас по жизни преуспевает? Те, кто кого-то когда-нибудь грохнул. Ну, или способен грохнуть.
Зюзин прищурился, голос его задрожал:
– А я, значит, раз убить не могу – получаюсь неудачник?
Тут Алена поняла, что забралась слишком далеко и высоко, и дала задний ход: «Удачник ты, удачник! Все и у тебя, и у нас хорошо», – и принялась тормошить его, целовать в глаза.
Однако с интимной стороной жизни у них со временем тоже разладилось. Куда-то улетучилась страсть, больше того, перестала Алена со временем Зюзина желать – совсем. Когда он проявлял инициативу, не отказывала, терпела и иногда даже кое-что сладкое от него получала. А сама заводилась крайне редко – практически никогда.
Теперь немаловажный вопрос – дети. Они с Зюзиным давно, со времен новой квартиры, не предохранялись, однако детей не было. Алена на второй год попыток пошла к врачу, сказали – приводи мужа. С огромными усилиями, после пряток и скандалов, она его вытащила. Обследовали. Сказали что-то вроде: идиопатическое бесплодие. То есть никаких явных дефектов нет. Затрудненная проходимость, спайки (у нее), не очень быстрые живчики (у него), бла-бла-бла. Надо изменить образ жизни, причем обоим, бросить пить-курить, больше гулять, заниматься спортом. Желательно поехать на курорт, принять грязевые ванны.
Однако Зюзин ничего не хотел. Вернее, хотел – но чтобы все устроилось само собой. В один прекрасный день проснулся и – бац, аллилуйя! – не пью, не курю, а в кармане, неизвестно откуда, путевка на Мертвое море.
Не раз и не два она думала бросить Евгения. Но ведь он – такой добрый, толстый и неприспособленный! Он ведь просто пропадет без нее. Что с ним станет? И другой вопрос: где ему жить? Свекровь, превратившаяся со временем в ядовитую, желчную, сухую старуху, однажды возьми и помре. Как и следовало ожидать, от разлития желчи. Свекор довольно быстро в пресловутую квартиру в Химках привел новую супругу – мачеху, стало быть. Они там никак родного сыночка не ждали. Зюзин-то собственному отцу раз в год, после Алениных напоминаний, звонил, с днем рождения поздравлял – а вы говорите, ему там жить. А как ей с Зюзиным, если что, марьинскую однушку на двоих делить? Она узнавала, приценивалась: получалось, каждому достанется по комнате в убитых коммуналках – причем где-то в дальнем Подмосковье.
Что оставалось? Терпеть? Вдобавок ее мамочка-покойница так учила – уходить надо куда-то. Если, к примеру, увольняешься с работы – надо заранее иметь, куда устроишься. Если от мужа ноги делаешь – должен быть другой, явно, очевидно лучше.
А другого не было. Может быть, пока не было?
Но однажды случилась у нее встреча, которая внезапно изменила ее жизнь к лучшему.
Ох, и непонятно ведь, к лучшему ли.
Дело было так.
В свой выходной день (Зюзин работал где-то в Подмосковье) Алена с подружкой Кристиной отправилась в кино. Потом пошли перекусить в одно из заведений в торговом центре – где теперь и магазины, и фильмы, и еда. Сидели, болтали, увлеклись. И вдруг какая-то суета у входа, крик, толкотня.
А потом неожиданно к их столику идет замечательно красивый молодой человек – высокий, статный, накачанный, черноволосый-голубоглазый, а в руках несет Аленину сумку.
Подходит к столику и весело спрашивает:
– Это ваша, гражданочка?
Алена лепечет:
– Да, моя.
– Что же вы за своим имуществом так плохо наблюдаете? Только что была совершена попытка кражи.
Румянцева вылупилась:
– А кто украл? Вы?
– Нет, – смеется красавец, – мною покушение на кражу было пресечено, имущество, вот, возвращаю законному владельцу. Злодея пришлось пока отпустить, потому что доказательную базу собирать умучаешься, да и не хотелось вас утруждать дачей показаний и писаниной. Все в порядке, сумка вернулась по назначению. Вот и хорошо. Проверьте на всякий случай, ничего ли не пропало?
Алена только и успела пробормотать:
– А вы кто?
А красавец смеется:
– А я представитель органов правопорядка, начальник группы по борьбе с бандитизмом капитан Андрей Шаев.
Алена начала бормотать, что, мол, нет в природе такой группы – однако Кристи сообразительней в тот момент оказалась, стала восклицать: «Ой, как приятно, что вы нам помогли! Спасибо большое! Теперь мы просто обязаны в знак нашей благодарности угостить вас кофе! Присаживайтесь, пожалуйста, к нам за столик!» Кристина, конечно, на Шаева сразу запала – вдобавок она девушка незамужняя и находится в постоянном поиске. А капитан отнекиваться не стал, уселся. Попросил себе не кофе, а чаю и стал поучать, как пасти свою собственность в общественных местах: сумочки не ставить на свободные стулья или под стол – там они становятся легкой добычей карманников. Лучше держать их на коленях или на столе.
Кристи пожирала красавца глазами – но Алена видела, чувствовала: он-то запал на нее. И она, впервые за время замужества и впервые после мужа, – тоже запала на него. Такое давно забытое, почти новое чувство – теплоты во всем теле и прохлады внизу живота. И легкого озноба, покалывания в кончиках пальцев.
О чем они говорили, она толком не помнила. А потом Шаев отошел и незаметно расплатился за их обед. Скомандовал: «Поехали!» – «А счет?» – пробормотала Кристи. «А мы убежим, не заплатив».
Он усадил их в «Лексус» – не новый, но все-таки «Лексус» – и скомандовал: «Развезу вас, гражданочки, по домам. Диктуйте адреса!»
Алена практически не сомневалась: он сделает так, что первой доставит к месту назначения Кристину.
А потом она с ним останется в его машине наедине.
Так оно и вышло. И когда они подрулили к подъезду в Марьине, он небрежно обнял ее и сильно поцеловал в губы. Поцелуй оказался таким, что перехватило дыхание и обмерло сердце. Но дальше он ее задерживать, мучить больше не стал. Отпустил, однако номер ее телефончика взял.
Так все и началось.
Павел Синичкин.
Наши дни
До Марьина мне от своего офиса близ Кускова ехать было недалеко.
