– Наоми! Ты меня напугала, дорогая. Так рано? Я думала, ты вернешься позже.
– Джеймсу надо было вернуть машину. – Не глядя на меня, она сняла куртку. Повесила ее.
– Как погуляли?
– Отлично.
– Чем занимались?
– Сидели в коттедже, – голос у нее был усталый.
– В сад не выходили?
– Нет.
– Наверное, он весь зарос сорняками?
Она пожала плечами.
– Я не обратила внимания.
Ну конечно, сад был запущен, а как же иначе. Маленькая Наоми любила в нем копаться, но мы уже несколько лет садом не занимались.
– И как там пахло в этот раз?
– Не понимаю, – она посмотрела на меня пустыми глазами, – а как там должно пахнуть?
Надо же, как изменилась девочка. Ребенком Наоми, когда мы приезжали, вбегала первой и глубоко вдыхала. Говорила, что тут даже шкафы пахнут по-особенному – коттеджем. Это был запах моря и травы.
– А как там наверху?
Она не отвечала, глядя на Тэда. Он встал и подошел ко мне сзади.
– Привет, детка. Проголодалась? – Он смотрел на нее, как может смотреть на дочку любящий отец.
Наоми мотнула головой.
– Я сыта. И мне… – Она на секунду замолкла. – Мы договорились встретиться с Никитой. Я скоро уйду.
– А она что, с вами не ездила?
– Ездила, – быстро ответила Наоми. – Просто там не удалось поговорить.
– Как провели время? – спросил Тэд, обнимая ее. – Твоим друзьям понравилось?
Она кивнула, нетерпеливо высвобождаясь из его объятий.
– Мне надо в душ.
Чувствовалось, что Наоми очень устала. Я шагнула к ней, но она резко отвернулась и начала гладить Берти. На пальце ее правой руки блеснуло кольцо – по виду, серебряное.
– Откуда у тебя кольцо?
– Джеймс подарил, – ответила она. И поспешно добавила: – Просто так, по дружбе.
– Симпатичное, – я наклонилась рассмотреть. – И что это вдруг?
Она рывком убрала руку.
– Он всем девочкам подарил, кто участвует в спектакле. Сказал, нашел коробку в ящике с костюмами.
– Так это же воровство…
– Ничего не воровство, – раздраженно бросила она.
Я не успела больше ничего сказать, потому что дверь распахнулась и ввалились мальчики. Запыхавшиеся, потные, с красными лицами, в шортах и кроссовках.
– Я победил, – торжественно объявил Тео. Челка у него прилипла ко лбу, подбородок грязный.
Эд был бледен. Согнулся, пытаясь отдышаться.
– Ты мухлевал.
Наоми ринулась наверх.
– Пойду помоюсь, а то потом мне горячей воды не хватит.
– Чего это она? – удивился Тео. – Вроде совсем чистая.
– По сравнению с тобой да, – заметил Тэд, глядя на его грязные кроссовки.
– Надо же, как здорово. – Тео склонился над моим рисунком.
Я оттолкнула его.
– Уходите оба. А то запачкаете тут все вокруг.
Тэд обнял Эда за плечи.
– Сестры в нейрохирургии спрашивают, когда ты снова появишься. Им понравилось.
– Приятно слышать, но в медицинский я поступать не буду, – ответил Эд, потупившись.
Мальчики начали медленно подниматься наверх.
– Что происходит с Эдом? – спросил Тэд, когда они скрылись из вида. – Он теперь постоянно не в настроении. И вот сейчас проиграл брату. Хотя на длинных дистанциях всегда приходил первым.
Я посмотрела на него.
– Если бы ты возвращался домой пораньше, то увидел бы, насколько они загружены. Занятия. Домашние задания. Гребля. Мальчик вымотался.
– И Наоми тоже какая-то не такая, – он кивком показал наверх, где она недавно скрылась.
– Она тоже устает. Эмоционально. Главная роль в такой пьесе – это не шутка. На носу экзамены. К тому же она взрослеет, дают о себе знать гормоны. – Я улыбнулась, убирая свой незаконченный рисунок. – А под всем этим она осталась прежней.
Тэд улыбнулся в ответ.
– В таком случае не надо изводить ее вопросами.
Я вскинула голову.
– Что значит изводить? Разве я не имею права поинтересоваться ее делами? Это же необходимо.
– Да пойми же ты, – произнес Тэд, обнимая меня и целуя, – твое стремление все контролировать должно иметь пределы. Просто надо с ней побольше общаться.
– Оставь свой покровительственный тон, – возмутилась я. – В последнее время она не только не ищет со мной общения, а даже избегает. – Я высвободилась и заговорила громче: – А ты что, много с ними общаешься, знаешь, что и как? Все, иду наверх, поработаю над ее портретом. И не смейте никто меня беспокоить.
Когда я преодолевала последний узкий лестничный пролет, внизу Эд что-то громко спрашивал. Ничего, Тэд разберется. Как он смеет меня критиковать, когда сам почти не бывает дома и не видит детей?
Посреди небольшой мансарды стоял мольберт с незаконченным портретом Наоми. Стоило мне на него посмотреть, как раздражение улетучилось. Ее голубые глаза излучали тепло. Я взяла кисть и начала их затушевывать.
Бристоль, 2009
За три дня до исчезновения
В понедельник я едва дождалась, когда наконец наступит вечер. Сегодня мы шли на премьеру «Вестсайдской истории» с Наоми в главной роли, и еще у нас были билеты на последний спектакль в пятницу. С нами собирались мама Никиты и моя сестра Кейт.
Вернувшись с работы, я нашла дома идеальный порядок. Перед уходом Аня накрыла стол для ужина. У каждой тарелки лежала красивая салфетка. После спектакля мы придем сюда отметить это событие. Кое-что надо было приготовить.
Я стояла у плиты, наблюдая, как лук на сковороде становится коричневым, а приправа карри меняет цвет на оранжевый. Почти как в живописи при смешивании красок на палитре. Мне вспомнился незаконченный портрет Наоми наверху. Когда еще удастся выкроить время над ним поработать?
Кейт приехала пораньше. Взялась помогать мне. Твидовый костюм простого покроя, полусапожки на шнурках. Изящная короткая стрижка. Руки ухоженные, с ярким маникюром. Она развелась с мужем всего несколько месяцев назад.
– Как жизнь? – спросила я.
Кейт метнула на меня взгляд.
– Ты имеешь в виду после ухода Джека? У меня все замечательно. – Она усмехнулась. – Встаю, когда хочу. Не надо стирать отвратительные носки. Не надо готовить. Но самое главное – теперь я не лежу ночью без сна и не гадаю, кого он сейчас трахает.
– Кейт…
– Не надо меня жалеть. Развод – это замечательно. Попробуй сама и увидишь. Вон какая ты изможденная. – Она лукаво улыбнулась. – Твой муж по-прежнему приходит домой посреди ночи?
