Пожав плечами, Лили вышла в коридор и завернула за угол.
– Что я могу сказать? Это мелочи.
Он закатил глаза.
– Сколько их там, по-твоему?
– Может, пятеро.
Свет в коридоре стал мерцать и погас. Лили подавила скучающий вздох. Вечно они пытались напустить драматизма, как будто эти дешевые трюки могли ее испугать.
– Что за черт? – пробормотал Майкл, осторожно ступая следом.
– Не обращай внимания. Лестница ведь где-то рядом?
Он указал рукой наискосок.
– А почему нам не спуститься?
– Ты бы так и сделал, – вздохнула она. – Ладно, Майки Майк, скоро тут будет заварушка.
– Что? – Майкл остановился за ее спиной.
– Что бы ты ни делал, – Лили добралась до лестницы, – прошу, не пристрели меня случайно.
– У меня и получше цель найдется, – хмыкнул он.
– Надеюсь, что так.
Она открыла дверь и вышла на лестницу. Слава богу, здесь было светло. Хотя Лили прекрасно видела в темноте, но насчет Майкла уверена не была, и ей не хотелось, чтобы он бродил с оружием впотьмах.
И пяти секунд не прошло, как этажом ниже с грохотом распахнулась дверь.
– Сколько здесь этажей?
– Десять.
– А мы на каком?
– На пятом, – ответил парень немного нервно.
Черт возьми, она ненавидела бегать по лестницам.
– Майки, держись меня.
Когда парень одарил ее взглядом я-тут-мужчина-а-ты-женщина, Лили подтолкнула его в спину. И как раз вовремя, потому что по звукам, доносящимся снизу, казалось, что за ними гонится стадо слонов. Девушка перегнулась через перила и посмотрела вниз.
Похоже, намечалась чудная вечеринка. Двое одержимых, переругиваясь друг с другом, вывернули из-за угла. Тот, что помладше – на вид около двадцати пяти, пускал слюни. Лили брезгливо скривилась. Второй была женщина, крепкая и пугающе быстрая. За ними поднимался приспешник, отдавая приказы.
Лили знала, что где-то позади мчатся по меньшей мере двое одержимых и еще один приспешник. Голоса отдавались гулким эхом от кирпичных стен лестничной клетки.
– Женщину убить, мужчина нужен живым!
Лили обернулась к испуганному Майклу.
– Так ты говоришь, я втянула тебя в это дерьмо?
Он округлил глаза, не веря собственным ушам.
– Стреляй им в головы. Это их чуть замедлит. – Девушка повернулась к одержимым. – И не беспокойся по поводу тел. Я позабочусь о них прежде, чем кто-нибудь успеет позвать полицию.
Та, что покрепче, в спортивном костюме и кроссовках Nike, добралась до площадки. Видимо, заблудшая душа прицепилась к женщине на вечерней пробежке. На руке все еще болтался айпад, что создавало иллюзию, будто она – человек. Все это выглядело весьма тревожно. Увидев Лили, одержимая истерично рассмеялась.
– Женщину убить, – напевала она. – Женщину убить.
Лили изогнула бровь, глядя на нее. Этой определенно никогда не стать певицей. И вообще никем не стать.
Лили отшатнулась назад как раз в тот момент, когда прямо над ухом раздался выстрел. Она вздрогнула, и пуля просвистела мимо ее лица, попав в грудь женщины. Господи! Девушка потрогала щеку, чтобы убедиться, что Майкл не задел ее. Одержимая посмотрела вниз. На рубашке в нескольких дюймах от сердца виднелось отверстие.
– Женщину убить!
– В голову, Майкл! – крикнула она. – Я же говорила – в голову!
Он разинул рот.
– Черт возьми.
Именно. Лили отклонилась, ударив женщину ногой в лицо. Одержимая отступила и, споткнувшись, рухнула на того, кто бежал следом. Мужчина средних лет, внешне похожий на профессора, поднял голову и издал гортанный звук.
– Поднимайся наверх, Майкл.
Лили спустилась на ступеньку и снова пнула бегунью. На этот раз одержимая с разъяренным воплем отлетела к стене.
– Больше не стреляй, ладно? Просто убери этот чертов пистолет.
Она спрыгнула на один пролет, оказавшись рядом с профессором, и вонзила кинжал ему в грудь. Тот перевалился через перила и упал вниз. Его кожа тут же начала отслаиваться. Одержимая вскочила на ноги, и Лили повернулась к ней лицом.
Не послушав Лили, Майкл тоже спрыгнул к ним. Видимо, решив, что от пуль мало толку, принялся колотить одержимую рукоятью пистолета. Ее голова откинулась в сторону с тошнотворным хрустом. Но даже со сломанной шеей она умудрилась повернуться к нему и расхохоталась.
– Пошла ты, – прошептал он и в упор выстрелил ей в лоб.
Она упала на пол, извиваясь и крича. Лили спрятала кинжал в браслет и обошла ноги бегуньи, с которых уже слезала кожа. Какая досада. Та женщина была хорошенькой.
– Чтобы они погибли, надо вонзить им в грудь серебряное лезвие, на котором начертаны святые символы.
Все остальное только причинит боль и разозлит их, – пояснила она ему спокойным голосом. – Так что пули абсолютно бесполезны.
Майкл уставился на нее.
– Ты пытаешься учить меня?
Она толкнула его вверх по лестнице.
– Иди уже.
– Нефилим, – позвал приспешник этажом ниже. – Хочешь поиграть?
Глубоко вздохнув, Лили повернулась и одарила его улыбкой. Как и черноволосый юноша-эмо, с которым она расправилась прошлой ночью, этот был молод, но на том сходство и заканчивалось. Снизу вверх на нее смотрел с улыбкой опрятный блондин в отутюженной рубашке поло и дизайнерских джинсах. И уж конечно, без всякой готической атрибутики. Она заслонила собой Майкла, надеясь, что тот не кинется геройствовать как идиот.
– Уильям, как дела? Как палец, не отрос?
Улыбка тотчас сползла с его лица.
– Почему бы тебе не спуститься и не проверить самой?
Лили притворилась, что обдумывает его просьбу. Большинство приспешников – драчливы и глупы, но Уильям не растерял способности мыслить. И, кроме того, имел на нее зуб. В частности, за то, что на левой руке у него не хватало одного пальца.
Толкнув Майкла подальше за спину, Лили почувствовала, что сзади к Уильяму приближается кто-то еще. Тесная лестничная площадка, где они застряли, совсем не подходящее место для того, чтобы думать о деле.
– Так у кого ты на поводке, Уилли?
– Скоро узнаешь.
Не поверив ему, девушка закатила глаза. Она скорее поцелует Уильяма в зад, чем какой-нибудь Падший снизойдет до участия в подобных делах. Лили взглянула на еще одного подошедшего приспешника – прямо копия Уильяма. Пешка, конечно. Однако он не только драться был горазд, но и мозгами пораскинуть. Приспешник бросился к лестнице. Майкл достал пистолет и прицелился. Лили пришлось отвлечься, чтобы крикнуть ему: «Не делай этого!» Она слишком поздно поняла, что толком он больше ничего не умеет. Его так научили – стрелять, если жизни угрожает опасность. И видимо, невзирая на все доводы рассудка, эту привычку Майкл не мог преодолеть.
