– За всем этим хозяйством тоже ты присматриваешь? – кивнул морпех на зеленеющую лужайку и бассейн.
– Нет, тут специальный человек приходит раз в неделю. Чистит бассейн, прибирается, стрижет траву. Ладно, давай мойся с дороги, а я пока закусь сооружу. Буду тебя угощать блюдами средиземноморской кухни.
– Я бы в бассейне с удовольствием поплавал. Можно?
– Какие проблемы? – пожал плечами Брагин. – Велкам!..
* * *
Вдоволь наплававшись, Семенов, фыркая, как тюлень, выбрался из бассейна и побрел туда, куда вел его нюх здорового голодного человека. Брагин колдовал над грилем, посыпая душистыми травами жарящуюся рыбу и морских гадов.
На раскладном столике уже были расставлены судочки с салатами, соусами, маслинами-оливками и прочими дарами щедрой греческой земли. Тут же пристроились кувшины с белым и красным вином, небольшие кувшинчики с зеленым, остро пахнущим оливковым маслом и, само собой, запотевшая литровая бутыль «Русского стандарта», привезенная гостем с далекой родины.
Еще пару минут, и повар водрузил посредине стола большущее блюдо с зажаренными на гриле дорадой, осьминогами, небольшими кальмарами и гигантскими креветками. Все это выглядело настолько аппетитно и пахло столь одуряющее, что у Лехи в буквальном смысле слюнки потекли.
– Ну, не томи, изверг! – страдальчески воскликнул он.
Брагин быстро разлил по стаканам водку, как водилось между сталкерами, на два пальца. Мужчины подняли стаканы.
– За встречу? – молвил морпех.
Евгений покачал головой.
– Успеем. Давай лучше первую за Родину, за Россию…
Чокнулись, выпили.
– Тоскуешь? – пытливо прищурился Леха.
– А то, – не стал кривить душой десантник.
– Так давай возвращайся домой…
– Зачем? – с болью ответил Брагин. – Да и кому я там нужен?
Морпех промолчал, окидывая взглядом угощение.
– Давай говори, что тут к чему, – попросил гость.
– Пробуй, пробуй. Вот, рекомендую, – показал на блюдце с густой массой белого цвета, – недурная помазка для хлеба. Дзадзики называется. Йогурт, огурец, чесночок, оливковое масло, соль.
– Ага, – не заставил себя упрашивать Леха.
– Это ты, наверное, знаешь, – подвинул ему хозяин блюдо с крупно нарезанными овощами: огурцами-помидорами, пересыпанными маслинами, кубиками феты и сухариками. – Харьятики, он же греческий салат.
– Угу.
Наполнили стаканы, снова на два пальца. Второй тост был традиционным.
– За матерей!
Закусили кусочками присыпанной розмарином баранины, нанизанными на деревянные шпажки, – сувлаки.
Третий тост тоже был традиционен для всех, служивших в Войсках Дяди Васи:
– За тех, кого с нами уже нет…
Выпили стоя и не чокаясь.
– А помнишь… – начал Семенов.
– Я все помню, – резко оборвал его Брагин. – Но предпочитаю не вспоминать. Слишком больно…
– Лады, братишка, – покладисто согласился морпех, аппетитно чавкая жареным осьминогом, обильно политым душистым оливковым маслом. – Лады.
А глаза гостя, несмотря на принятое на грудь, оставались совершенно трезвыми и так и буравили приятеля, словно пытаясь добраться до самых печенок.
Между тем стемнело, и пришлось включить фонари. От этого место трапезы приобрело какой-то зловещий вид. Громко застрекотали в траве цикады, над головами сотрапезников туда-сюда зашастали летучие мыши.
– Ладно, – решительно произнес Брагин, – давай закругляться. Завтра рано вставать. Ты же хочешь поплавать наперегонки с гигантскими черепахами?
– Ха, спрашиваешь!
– Ну, вот. А с перепоя это тяжеловато будет. Когда потом еще выберемся. Ты же вроде ненадолго?
– Послезавтра возвращаюсь, – подтвердил морпех.
– Чего ж так быстро?
– Дела, братишка. Не всем же, как тебе, в раю привратниками устроиться удалось. – Повертел в руках огромную морскую креветку и хмыкнул. – Кому-то и за адом присматривать нужно. А то не ровен час…
– А поговорить?
– Успеется, – ковыряясь вилкой в дораде, молвил Леха. – Я еще поосмотрюсь малехо…
* * *
…Тридцать с хвостиком лет назад, в 1982 году, корабль контрабандистов под названием «Панайотис» причалил к безлюдному берегу. Принадлежавшее жителю острова Кефалония Хараламбу Кобефекласу судно зарабатывало на хлеб с маслом тем, что перевозило контрабандные сигареты из Югославии и Албании в Грецию, откуда товар грузили на малогабаритные легкие кораблики и доставляли в соседнюю Италию.
Капитан корабля и весь экипаж, как и владелец судна, были кефалонийцами, но товар неизменно сопровождали два итальянца, в обязанности которых входило наблюдать за экипажем и следить за четкостью выполнения задания. Что там между ними произошло, неизвестно, однако матросы неожиданно напали на итальянцев, связали их и заперли в одной из кают. На берегу их ждали сообщники, согласившиеся перекупить товар и продать его не в Италии, а в Греции. Само собой разумеется, деньги должны были разделить между собой капитан и матросы.
Вечером, заплыв в лагуну Спирили, корабль замер в ожидании сообщников. Но неожиданно набежавший ветер и мгновенно поднявшийся на море шторм перемешали заговорщикам все карты. Корабль налетел на скалистое дно и не двигался, несмотря на все усилия, прилагаемые капитаном и экипажем. Тогда матросы и капитан приняли решение разгрузить судно, надеясь, что, избавившись от груза, оно станет более податливым. Коробки с нелегальными сигаретами переправили на сушу, откуда, уносимые ветром, они попадали в море. Таким образом, к утру вокруг острова Закинфос плавали коробки с ценным грузом внутри. Понятно, что местные жители не упустили такого подарка: большинство коробок, упакованных в специальный непромокаемый материал, жители острова выловили и употребили по прямому назначению.
Испуганные происшедшим матросы освободили несчастных итальянцев и попытались сбежать, оставив позади и ценный груз, и постепенно погружающийся в воду корабль. Но не всем удалось вовремя скрыться: местная полицейская служба не теряла времени даром, мгновенно вычислив чужаков среди закинфцев. Это было делом несложным – кораблекрушение произошло 30 сентября, когда на острове практически не имелось туристов.
Контрабандистов поймали, осудили, так же как и владельца корабля «Панайотис», итальянцев депортировали из страны, сигареты, попавшие в руки полицейских, распродали на аукционе.
А затем началось настоящее разграбление затонувшего корабля. Население толпами заплывало в бухту, тут же окрещенную бухтой Кораблекрушения (по-гречески – Навайо), и тащило с палубы и кают все, что попадалось под руку.
Корабль тем временем выбросило волнами на берег, и постепенно он занял на берегу то самое положение, в котором находится и сегодня. Кто-то сфотографировался на фоне многострадального судна, и неожиданно фотография, появившись в газетах и журналах, прославила это место, сделав его чрезвычайно популярным у туристов со всего света…
