Я явственно увидел, как у Грэга – железного Грэга, который не боялся ни черта, ни бога, пройдя три фронта военным репортером, – задрожали руки.
– …А на снимках дети, – продолжил он. – Десятки, может, сотни. Пока никто не смог точно сосчитать. Судя по всему, крестьяне, бедняки – те, которых мало кто хватится. Не только из Фридрихсграда, из других городов и деревень тоже. Некоторые снимки подписаны, другие – нет. Ты понимаешь? Он пять лет ездил по всей империи, убивал детей и делал снимки! Почему никто не поднял шум? Полиция взялась за дело недавно, когда начали пропадать дети из богатых семей. Но прежде были другие, а их все предали. Ни одна скотина не обеспокоилась их судьбами! Ведь наверняка были заявления о пропаже, не могли не быть… А Уорфилд, даже если он отделывался взятками, разве по силам ему купить всю полицию? Так куда же они смотрели, мерзавцы? Сколько жертв на его счету? Мы этого никогда не узнаем. Все уже строго засекречено. Мне запрещено об этом писать. Я бы и не стал, честное слово. Не потому, что боюсь властей. Черт с ними, пусть бы отправили меня на каторгу лес валить, не важно. Я боюсь другого, Кира, того, что принесу страх в дома. Я не хочу, чтобы из-за одной мрази люди начали бояться и подозревать всех и каждого вокруг. И еще я не могу понять, как в наш просвещенный век, в великой империи, где живут в большинстве своем честные и порядочные люди, могло случиться такое! Это же де-ти! – по слогам произнес Грэг. – Некоторые – совсем крохи, другие постарше. Мальчики, девочки. У них же не было ни единого шанса против этой туши. Я видел его в морге, меня пустили туда на пару минут. Они все были обречены!
Он закрыл лицо ладонями, его плечи затряслись.
– Эй, человек, водки! – крикнул я.
Через минуту графин и два стакана уже стояли на столе. Я не задумываясь налил Грэгу полный стакан, себе же плеснул едва на один палец – пить не хотелось, меня разобрала такая злоба, что я чуть не раскрошил стакан в руке. Ведь Грэг прав – это не халатность, это преступление! Как могло случиться, что о массовой пропаже детей никто не знал прежде, до того как похитили особ высокородных. Да, на пропажу одного, двух, даже десятка могли закрыть глаза, но сотни… Невозможно!..
Выпили не чокаясь и даже не глядя друг на друга. Никогда прежде я не видел Грэга в таком состоянии. Из него словно ушла жизнь, настолько мрачным и подавленным он показался мне в этот момент.
– Спасибо тебе, – вдруг сказал он. – Ты нашел его и убил. Спасибо!
Я отвел взгляд в сторону. За окном мальчишки вокруг мехвагена горячо спорили – как видно обсуждая его технические характеристики. Такие же мальчишки, как и те, которых убил Уорфилд. Не лучше и не хуже. Люди, пусть еще маленькие, не успевшие вырасти. Но ребята на улице еще повзрослеют, а те – нет. Никогда. Я понимал чувства Грэга, который тоже воспитывал дочь, разделял их, но был уверен, что эта история еще далеко не закончена.
Подселенец скрылся, а значит, рано или поздно он найдет себе нового носителя. Отчего-то я не сомневался, что так и будет. Я привык доверять своим глазам и делать выводы. Что я видел – то видел. И вновь я едва удержался от того, чтобы поделиться с Грэгом всем, что знаю.
– Я не верю, – горячо зашептал репортер, придвинувшись ко мне так близко, что я мог чувствовать его дыхание, – понимаешь, не верю, что такое под силу одному человеку! Сотни детей, на это нужно много времени и много денег, чтобы замести все следы, даже самые малейшие упоминания о них. Только с последними своими жертвами он просчитался. Не нужно было похищать детей знатных родителей. Этого было уже не скрыть. Но все предыдущие смерти – я не знаю, что думать! Я видел некоторые снимки. На них разные интерьеры, разные фоны – ему для этого понадобились бы долгие годы, а технологию быстрых дагеротипов изобрели всего пару лет назад! Как он только успел? Или мы просто не знаем всего?.. А теперь они окончательно спрячут все результаты расследования, даже если отыщут правильный ответ, в чем я лично весьма сомневаюсь. Бездари! Лентяи! Мы ничего не узнаем. Государственная тайна! Мне разрешили написать всего о пяти жертвах, понимаешь, лишь о последних пяти из многих сотен!..
Он так же внезапно отодвинулся от меня и залпом выпил очередную порцию.
Мы пробыли в ресторане еще с час, за это время Грэг так напился, что мне пришлось отвезти его домой. О сегодняшнем убийстве мы так и не поговорили, Грэга оно не интересовало: банальное преступление на почве ревности – так он заявил. Актриса, свет софитов, излишне горячий любовник, не вовремя зашедший в грим-уборную… Ничего интересного. Если бы Грэг знал, кого я подозреваю, может, изменил бы свое мнение. А может, и нет. Я не мешал ему быстро напиваться – так будет легче, сам же почти не пил. Мне еще предстояло проверить некоторые свои догадки. И если они окажутся верны… тогда начнется самое сложное.
Константин Платонович, Костас, Князь-младший – как бы его ни называли, но если он убил директора театра, то ответит за это. Ответит по справедливости, даже если закон внезапно окажется на его стороне.
Но сначала требовалось его отыскать и допросить. Уже перед самой дверью в квартиру Грэга я внезапно спросил у него:
– Скажи, а где обычно проводит вечера сын нашего князя?
Тут дверь открылась, и супруга репортера – прекрасная Элен, не задавая лишних вопросов, умело приняла тело своего нетрезвого мужа. Но Грэг все же успел пробормотать, прежде чем Элен захлопнула дверь перед самым моим носом:
– Кабаре «Три сестры», поспрашивай там…
VIII. Великокняжеский сын
Следующие несколько часов, оставшиеся до вечера, я потратил с пользой, изучая все возможности мехвагена. Когда еще доведется побаловаться с такой игрушкой? Я выехал за пределы города и уже там разгонялся, как только мог, отрываясь от следующих за мной на некотором расстоянии соглядатаев, потом резко тормозил, оставляя на пыльной дороге длинный след. Затем разворачивался и мчался в обратном направлении, по дороге натыкаясь на знакомый неприметный мехваген. И так несколько раз, туда и обратно. Думаю, в эти часы в мою сторону полетело не одно проклятие. К счастью, я их не слышал. Зато, проезжая в очередной раз мимо, отчетливо разглядел лица тех, кто сидел в нем. К моему удивлению, я их не знал. Пусть я ожидал увидеть Жукова и Вульфа, но мало ли у великого князя людей?..
Я катался не просто так, убивая время, а размышляя и анализируя. За рулевым колесом мне думалось лучше. То, что рассказал мне Грэг, требовало глубочайшего осмысления. Если он прав, то следы Жорика придется искать не только в Фридрихсграде, а по всей стране: от Охотского моря и до Северного. И в столице – месте тысячи удовольствий, любимой обители извращенцев всех видов и мастей. На какой-то миг мне даже стало страшно – показалось, что я хочу объять необъятное.
После, когда кататься мне наскучило, я вернулся в город через южные ворота. На вышке болтался воздушный шар, привязанный толстым канатом. Таких шаров по всему городу было с десяток – они обеспечивали качественную работу переговорников. Как именно, не знаю, я ведь не инженер.
