Грэг хотел было что-то спросить, но вдруг передумал и послушно взялся за вилку. Я подождал, пока он насытится, и только потом спросил:
– Скажи, ты ведь одно время писал в светскую хронику?
– Писал, – согласился Грэг. – То были мои самые скучные и бессмысленные заметки. Рассказывать читателям о том, как гуляют и отдыхают богачи и аристократы, – занятие, скажу тебе, крайне неблагодарное. А что конкретно тебя интересует?
– Ближнее окружение Костаса. С кем он пил, с кем гулял, с кем и где играл в карты? Любые подробности.
– Ну, это легко, – задумался репортер. – Его круг общения практически весь город. Где он только ни пил…
– И все же, может, ты слышал краем уха об одном человеке. Он всегда ходит с орденом на груди. Железный адлер второй степени, если быть точным. А в последнее время его могли несколько раз видеть в компании Костаса…
– Знаешь, этот орден… где-то я слышал о нем… довольно редкая штука. Железный, говоришь?
– Да, орден второй степени, Черный адлер, выполнен в железе. Выше по значимости только Красный адлер, но тот уже золотой. Ими давно уже никого не награждали – многие годы, если не десятилетия…
– Тогда все, что тебе нужно, – это пролистать наградные списки. Они хранятся, насколько я знаю, в архиве городской библиотеки. Не думаю, что там окажется слишком уж много имен. Если этот орден не вручали десятилетия, то будет не так уж и сложно найти данные о тех его владельцах, кто еще жив, не так ли?
– Отличная идея, Грэг! – Лучик надежды забрезжил на горизонте.
– Выпьем за то, чтобы поймать этих подонков! – Репортер вновь наполнил стакан. – Поймать и наказать!..
Мы выпили не чокаясь.
XVI. Императорская библиотека
Бумага, подписанная великим князем, могла творить истинные чудеса. Несмотря на поздний час, двери городского филиала Императорской библиотеки мне отпер лично ее директор, которого я не поленился вытащить из дому, хотя это и стоило мне определенных трудов. Грэг, чуть посмеиваясь, словно от предвкушения хорошего розыгрыша, любезно подсказал мне адрес господина Шварцмана.
Иосиф Давидович Шварцман оказался крупным и совершенно лысым мужчиной лет сорока пяти. Он двигался с непередаваемой грацией и в то же время, казалось, с необычайной ленью, словно бы он делал одолжение всему миру, просто шевеля ногами. Глядя на него, складывалось впечатление, что с младых ногтей он предпочитал не напрягаться и будто уже само появление на свет отняло у него все силы, после чего он решил, что уже потратил в этой жизни достаточно энергии.
Я вытащил его прямо из-за стола, где он предавался честно заслуженному ужину в компании со своей матушкой – старушкой божьим одуванчиком, – абсолютно седой, но шустрой в движениях, словно восемнадцатилетняя.
Сначала Шварцман долго изучал бумагу, даже рассмотрел ее на свет, хотя она и не содержала водяных знаков. Потом настало время подписи великого князя. Тут процедура затянулась еще на несколько минут, но я не торопил, терпеливо ожидая. Затем он вновь вернулся к листу, потер его между пальцами, понюхал и, наконец, вернул мне.
– Кажется, не подделка, – заключил Шварцман с торжественным видом. – Приходите с утра прямо в библиотеку, решим ваш вопрос в самые короткие сроки!
Я попытался было возразить, но тут фрау Шварцман вышла в коридор.
– Йосечка, что же ты человека в прихожей держишь! Пригласи его в дом! Накормим ужином. Видно ведь, человек государственный, весь в делах, заботах. Устал, поди, за день-то, набегался…
– Маман, попрошу вас обождать в гостиной! Я скоро буду!
Старушка послушно исчезла из виду, а я наконец вставил свое слово:
– На вашем месте я бы не давал опрометчивых обещаний. Если вы внимательно прочли текст, то видели, что там написано: «оказывать всяческое содействие» и так далее… Собирайтесь, мы едем прямо сейчас!
– Но мой ужин! Я только вернулся домой! – пытался протестовать Иосиф Давидович, однако я сразу же пресек его попытку саботировать осмотр архива:
– Вы – государственный служащий, а значит, подчиняетесь великому князю напрямую. А мои приказы – это все равно что его личное слово. Или вы хотите это оспорить?
– Что ж, – скорбно согласился директор, – вы правы. Дайте мне несколько минут…
Я вышел на улицу и закурил папиросу. Легкое шевеление штор подсказало мне, что кто-то следит за мной из дома. Подняв глаза, я наткнулся на невыразимо печальный взгляд госпожи Шварцман и тут же поспешно отвернулся. Мне было искренне жаль отрывать Йосечку от его заслуженного отдыха, но великий князь не оценил бы такого промедления.
Когда мы наконец погрузились в мехваген, я погнал машину со всей возможной скоростью. Шварцман никак не реагировал ни на крутые виражи, ни на испуганные крики запоздалых прохожих, ни на изрядное потряхивание в салоне. Он прикрыл глаза и, казалось, задремал. Умеет же человек с толком использовать свое время, я даже позавидовал ему на несколько секунд.
Корпус фридрихсградского филиала Императорской библиотеки занимал значительную часть одного из кварталов. Пусть он недотягивал до многочисленных столичных корпусов, но все же и здесь было чем похвастаться – в филиале, помимо прочего, хранились известные на весь мир книжные раритеты и диковинки.
Ворота охраняли трое солдат, но нас пропустили сразу же: Шварцмана знали в лицо. Никто даже не удивился неурочному визиту – а стрелки показывали девять часов.
– Что ж, молодой человек… – Иосиф Давидович, чуть покряхтывая, покинул мехваген и грациозно, словно гигантский лебедь на волнах, поплыл к массивным дверям.
Внутри охранников практически не было, только древний, как сами манускрипты, сторож мирно посапывал в боковой комнатушке. В его обязанности входил почасовой обход территории, но ни разу за всю историю библиотеку не грабили, несмотря на значительные ценности, хранимые здесь. Поэтому сторож своими обязанностями манкировал, предпочитая, как всякий разумный человек, провести рабочее время с толком, а именно – созерцая многочисленные сны.
Шварцман не стал его будить, даже не выразил неудовольствия. Наоборот, прикрыл дверь в комнатушку сторожа, чтобы ненароком его не разбудить, и повел меня к широкой лестнице, ведущей на второй этаж, где, собственно, и находилась читальня.
Едва вступив в просторный зал с бесконечно высоким потолком, украшенным искусной золотой лепниной и картинами с изображениями исторических сражений, я попросту обомлел. Прежде мне не доводилось здесь бывать, я и подумать не мог, что убранство библиотеки может спорить своей роскошью с любым королевским дворцом. Массивные и уходящие под самый потолок полки красного дерева вдоль стен были сплошь заставлены толстыми томами. Возле полок для удобства стояли приставные лестницы. Рядом с оконными нишами я увидел несколько столов и стульев, но предусматривались и стоячие рабочие места – деревянные бюро с удобными столешницами. В самом центре зала господствовал громадный глобус, а несколько его собратьев меньшего размера были расставлены по всему помещению.
