Выйдя в проход между креслами, Жаклин направилась к туалету, желая хоть минуту побыть в одиночестве. Заперев дверь кабинки, она прижалась пылающим лбом к холодному стеклу зеркала. К чему эти волнения из-за Роджера? Разве мало того, что судьба вернула ей Тони? Но она все еще любит его, а любить означает бескорыстно помогать любимому, не надеясь что-то получить взамен. Ведь Роджер явно нуждается в помощи, ненависть разрушает его, не дает ощутить радость жизни во всей полноте. Ну а если он станет мягче и терпимее, то, может, и простит ее? В глубине души Жаклин надеялась на это. Чистое безумие, конечно! Однако разве она смела надеяться на то, что снова обретет сына? И тем не менее судьба сделала ей царский подарок. Может, и Роджер со временем изменится. Следует проявить терпение и осторожность, научиться сосуществовать с ним бок о бок, исподволь влиять на него…
Послышался деликатный стук в дверь. Кто-то вежливо напоминал, что она слишком долго занимает туалет. Жаклин поспешно протерла лицо влажным бумажным полотенцем, поправила макияж и вышла, смущенно улыбнувшись молодой женщине, ждавшей своей очереди.
Пока ее не было, Роджер успел снять пиджак и заказать две чашки кофе. Глотая обжигающую жидкость, Жаклин поблагодарила Роджера. Тот не ответил, и некоторое время оба молча пили кофе.
Мысли Жаклин, естественно, снова вернулись к сыну. Она так давно не видела Тони и ничего не знает о нем… Удастся ли наверстать упущенное? Вопросы, вопросы… Захочет ли Роджер ответить на них? И все же один вопрос был таким важным, что она осмелилась обратиться к своему молчаливому спутнику.
— Скажи… как он выглядит? — Ну вот, сейчас он ей нагрубит.
Очевидно, Роджер не ожидал такого вопроса. Он молчал столь долго, что Жаклин решила: не хочет отвечать.
— Две макушки… У Тони двойная макушка…
Жаклин подняла на него глаза.
— К счастью!..
Роджер покосился на нее с насмешливым видом. Но в его тоне не было ни тени иронии. Более того, его слова прозвучали неожиданно мягко.
— Еще Тони недавно убедил Кэтлин, свою гувернантку, позволить ему отрастить волосы.
— У него были такие чудесные густые волосы… — пробормотала Жаклин, вспоминая. — Русые… А сейчас?
— Такие же, — сухо отозвался Роджер, искоса наблюдая за Жаклин. — У него светло-серые глаза, вздернутый нос, что ему очень не нравится, и веснушки, которые его раздражают. Кожа немного светлее твоей. Вылитый ты…
Жаклин рассмеялась от удовольствия.
— Серьезно?
— Он весь в тебя. На Питера совсем не похож.
— Это не влияет на твое отношение к Тони? Я хочу сказать, тебя это не тяготит?
— Еще чего! — отрезал он. — Не его вина, что у него такая мать. Просто ему не повезло. Он — невинное дитя, и я сделаю все, чтобы он таким же и остался.
— Поясни…
— Поясняю: тебе не удастся подчинить Тони своему влиянию! — холодно уточнил Роджер.
— Но он мой сын, я не хочу быть для него посторонней! — твердо заявила Жаклин. — Что ты ему рассказывал обо мне?
— Ничего, ни единого слова.
— Не верю! Он наверняка обо мне спрашивал.
— Только не меня!.. Да и других тоже, насколько мне известно.
Глава третья
Самолет приземлился в Хитроу. Темнело. Шел дождь, небо заволокли тучи, и оттого казалось, что вот-вот наступит ночь, хотя было еще довольно рано. Влажный воздух обдал лицо Жаклин, когда она спускалась по трапу. Ненастная погода ухудшила ее и без того мрачное настроение. Чем ближе было свидание с Тони, тем больше Жаклин волновалась. Последнее замечание Роджера усилило ее нервозность до предела. После этого разговор оборвался, оба надолго замолчали, и Жаклин оказалась наедине со своими тревожными мыслями. Я не готова к встрече с сыном, в смятении думала она. Что, если Тони не захочет говорить со мной?
Багаж им выдали на удивление быстро, и вскоре они уже направлялись к выходу. Роджер крепко взял ее за руку выше локтя и потащил к стоянке.
— Моя машина там, — кратко сообщил он и, не выпуская руки Жаклин, зашагал так быстро, что она и носильщик, везущий в тележке их чемоданы, едва поспевали за ним.
— Далеко до больницы?
— Скоро будем на месте. — Роджер отпер машину и отпустил Жаклин, чтобы расплатиться с носильщиком. — Посетителей пускают в любое время, так что можно, конечно, прийти и попозже. Но, думаю, надо сразу ехать в больницу. Или хочешь заглянуть в гостиницу и переодеться?
Он явно был уверен, что она предпочтет второй вариант. Жаклин смотрела, как он ставит вещи в багажник, чувствуя, что вся дрожит от страха. Ее сознание словно раздвоилось: сгорая от нетерпения поскорее увидеть сына, Жаклин в то же время инстинктивно оттягивала эту минуту.
— В больницу… Ведь Тони ждет тебя. — Она провела рукой по волосам и нервно улыбнулась. — Неважно, как я выгляжу. Но не вредно ли ему волноваться перед операцией?
Ей показалось или в глазах Роджера действительно мелькнуло одобрение?..
— Тогда вперед, — сказал Роджер, придерживая дверцу.
Несколькими мгновениями позже он умело влился в транспортный поток, движущийся в сторону Лондона. Дождь усилился, и Жаклин машинально следила за ритмичным движением «дворников» на лобовом стекле. Они, словно метроном, отсчитывали секунды. Тик-так, тик-так… Если бы Роджер проявил хоть чуточку внимания, разделил ее волнение, ей было бы легче. Но он упорно смотрел прямо перед собой, сосредоточившись на дороге. Жаклин снова погрузилась в размышления. Как встретит ее Тони? Она лихорадочно прокручивала различные варианты, обдумывала, как войти, что сказать, чувствуя, что все больше поддается панике, и очнулась только когда машина свернула к больничному комплексу. Роджер припарковался на стоянке, и вот уже Жаклин на ватных ногах идет за ним к огромному, ярко освещенному зданию.
Решающий момент неотвратимо приближался. Сейчас они войдут в лифт, поднимутся на нужный этаж, пройдут по коридору — и она окажется лицом к лицу с сыном…
Когда двери лифта сомкнулись, Жаклин вздрогнула, сердце у нее упало. Ничего не получится! Как она могла надеяться, что Тони примет ее с радостью? Жаклин обозвала себя эгоисткой, думаю, мол, только о себе. Мальчик не ждет ее, может расстроиться, а ведь ему предстоит опасная операция…
Лифт остановился. С бьющимся сердцем Жаклин двинулась за Роджером по длинному больничному коридору. Никогда в жизни она не испытывала такого страха. Возле одной из дверей Роджер остановился и повернулся к ней. Заметив, что Жаклин на грани обморока, он немного смягчился.
— Пожалуй, тебе лучше подождать за дверью. Я предупрежу Тони о твоем визите.
Жаклин благодарно кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Роджер постоял с ней еще минуту и прошел в палату. Дверь начала автоматически закрываться. До слуха Жаклин донесся приглушенный голос Роджера, кто-то ему ответил, и сердце у нее болезненно сжалось, ноги подкосились. Не сознавая, что делает, она придержала дверь. Звук тоненького детского голоска притягивал ее. Жаклин переступила порог и остановилась.
