– И кого же вы выбрали? – оживился водитель.
– А? Что? – Лика мгновенно позабыла о предыдущем разговоре. Какая красота за окошком! – Потом…
Невский. Не такой уж и широкий. Та же реклама, что и в Москве, те же книжные магазины, бутики, рестораны. К современному антуражу привыкаешь быстро и, кажется, совсем не обращаешь на него внимания. Но только здесь почему-то бигборды и вывески болезненно режут глаз, и хочется убрать их быстрее. Чтобы не нарушалась идеальная панорама проспекта, который все видел, все помнит. Блеск и нищету Российской империи. Царские кареты и влюбленных поэтов. Модниц, изучающих витрины, простых мужиков, восхищенно глазеющих на модниц…
Ровные площади – и вода. Золотистые купола и шпили соборов – и вода. Памятники, скверы, шумные улицы, тихие переулки, величественные дворцы – все увито водой, перепоясанной мостами. Только стрелка Васильевского острова свободна. Кажется, еще секунда – и насыпь сорвется в бескрайние синие волны, устремится вперед, уплывет огромным величественным кораблем.
Свобода, полет, позолота, гордость, ничтожность, величие…
Лика пыталась мысленно охарактеризовать проносящиеся за окном картины. И мучилась оттого, что слова слишком тусклы для описания судорожно бьющейся в тисках гранитной набережной Невы, и давящей угрозы Медного всадника, и разноцветных маковок грустного, великого храма Спаса на Крови.
Водитель тронул ее, оглушенную, влюбленную и недоумевающую, за плечо.
– Мы приехали. Половина одиннадцатого, не слишком рано?
– Нормально. – Лика достала портмоне, вытащила купюры. – Возьмите. Да берите же! Спасибо вам большое! Я не очень хорошо помню первую экскурсию по Питеру. Но сегодняшняя была просто великолепна.
Прокуратура располагалась в старинном здании, источенном прошлыми веками и современной бедностью бюджета. Подергав черную железную дверь, Лика с удивлением убедилась: закрыто. Активная эксплуатация кнопки звонка не возымела ровным счетом никакого эффекта.
«Колотить в дверь ногой или кричать: „Следователь Гаврилов, выходи, выходи, подлый трус“?» – прикидывала Лика.
Она мысленно храбрилась, но настроение стремительно пикировало вниз. А после звонка Ирины, сонным голосом отчитавшей ускользнувший из-под опеки объект, на душе стало совсем тоскливо. Вронская присела на корточки, прислонилась спиной к двери и начала себя жалеть.
Удар дверью по позвоночнику добавил еще один повод для жалости, но Лика, потирая ушибленную спину, поприветствовала вышедшего мужчину жизнерадостным:
– Здравствуйте!
Придержав норовившую захлопнуться дверь, она быстро проскользнула внутрь и замерла.
Что ожидаешь увидеть внутри такого заведения? Холл, дежурного. Да что угодно, только не уходящую ввысь крутую лестницу, вверху которой виднеется огромный оконный проем, совершенно лишенный стекол.
– Нормальная здесь архитектура, оригинальная, – бормотала под нос Вронская, с пыхтением штурмуя очередную порцию ступенек.
Новая дверь, родная сестра входной, повергла ее в отчаяние. Но вела она себя на порядок приличнее, распахнулась после первой же дребезжащей трели.
Суровое, явно повышенной бдительности лицо оторвавшегося от кроссворда стража порядка не внушило Вронской доверия. Поэтому она, покопавшись в сумочке, извлекла журналистское удостоверение. И, давая мысленную установку охраннику не обращать внимания на просроченную дату, уверенно затараторила:
– Напомните, какой кабинет у Гаврилова? У вас звонок внизу не работает, возмутительно! Если гражданин хочет обратиться к следователю, то ведь в прямом смысле слова не достучится!
– Да звонок всего пару часов как сломался, – растерялся парень. – А кабинет пятый, в конце коридора.
Зябко поеживаясь – подпираемые рядами колонн высоченные серые потолки с мутными разводами не оставляли помещению шанса прогреться, – Вронская дошла до кабинета с табличкой «Следователь Гаврилов Валентин Николаевич» и разочарованно охнула.
Опять двадцать пять, закрыто. Она опустилась на скамейку рядом с женщиной, нервно крутящей в руках пачку сигарет, расстегнула молнию сумочки.
Итак, вчерашние распечатки статей, сделанные в интернет-кафе. Вот статья Артура Крылова, та самая. Судя по обилию публикаций, Крылов был трудоголиком, почти в каждом номере – полосная статья-расследование, а ведь готовить такие тексты ой как непросто. Но этот материал, «Маменькин сынок», особенный. В нем речь идет о музыканте Владе Резникове. Симпатичный бойфренд Веры, оказывается, уже довольно успешный певец. И Артур каким-то образом раскопал невероятную историю. Он выяснил, что несколько лет назад Влад на своем автомобиле сбил человека. Жертва наезда скончалась на месте. А музыкант, нимало не заботясь судьбой несчастного, спокойно поддал газку и укатил себе. Дескать, «маменькин сынок» не сомневался, что высокопоставленные поклонники популярной Татьяны Резниковой помогут ему выпутаться из любой истории. Но если не найдут виновника ДТП – тем лучше, меньше проблем… С момента публикации прошло больше полугода, однако опровержения этого материала в «Желтой газете» так и не вышло. Следовательно, в суд Резников не подавал. А почему не подавал? Видимо, знал, что у Крылова есть фактура, доказывающая его виновность. И вырисовывается следующая схема развития событий. Влад выжидает какое-то время, а потом мстит журналисту. Презентация для этих целей подходит отлично – множество народа, фуршет, все хмелеют и уже не обращают друг на друга внимания.
Скорее всего, он все спланировал заранее. График пиар-мероприятий в Питере давно разместили на сайте издательства. Так что у Влада была возможность все просчитать, выманить Крылова, подготовить себе алиби. Но ему вдобавок еще и подфартило! Невероятное, потрясающе выгодное стечение обстоятельств. Книгу с таким сюжетом редактор отправила бы на доработку, и правильно бы сделала. Но реальная жизнь – тот еще сценарист, ей не важно, правдоподобно или нет выглядит развитие событий. Цепочка случайностей, ведущая Резникова прямо к цели… Прыткий ребенок спалил волосы, подруга-парикмахерша делала прическу, и вот якобы совершенно случайно Резников оказывается на презентации. «Какая месть, гражданин начальник? Я просто пришел пообщаться со своей любимой писательницей, – скажет он следователю. – Да, Крылов писал про меня гадости. Но я знать не знаю, почему мы оказались в одно и то же время в одном и том же месте». И все это будет неправдой. На презентацию Влад напрашивался так, будто там медом намазано. А книг не читал, ни одной. И лицо у него было на презентации странное, очень взволнованное. И в арке вчера вечером поджидал именно он. Если не дать по голове, чтобы заставить умолкнуть навечно, так, по крайней мере, попытаться наврать с три короба или договориться.
«Вот примерно так я скажу Гаврилову», – решила Лика, засовывая распечатки обратно в сумочку.
Один из листков спикировал на пол, сидевшая рядом женщина нагнулась его поднять.
– Откуда у вас статья Артура? – воскликнула она. А потом оттянула уголки глаз к вискам и тихо сказала: – Ничего не понимаю. У вас лицо как на фотке с пресс-релиза. Вронская, что ли?
