Иллюзия счастья зарождается в нашем детстве и живет с нами
всю последующую жизнь, поддерживая в стремлениях, обрекая на разочарования и
обиды. Почему так? Неочарованному трудно разочароваться, а не верящий в счастье
не расстраивается из-за того, что у него его нет. Впрочем, большинство взрослых
людей, как им кажется, в счастье не верит, но они печалятся, что его у них нет.
Если печалятся — значит, верят и врут, что не верят, причем сами себе и врут!
Итак, хотим мы этого или нет, но с самого раннего детства у
нас формируется огромное количество иллюзий относительно того, каким будет наше
счастье. Причем эти иллюзии проникают во все сферы нашей жизни, они
рассказывают нам о счастье в любви и брачных — отношениях, о счастье дружбы,
взаимопонимания и взаимовыручки, о профессиональном счастье и о счастье
«счастливой старости». Короче говоря, столько мы наштамповали иллюзий, что за
одну жизнь ни в жизнь не разобраться!
Высочайшая возможная стадия нравственной культуры — когда мы
понимаем, что способны контролировать свои мысли.
Чарльз Дарвин
Все наше правое полушарие полным-полно самыми радужными
ожиданиями, все наше левое полушарие вынуждено эту иллюзию поддерживать
головокружительными «соображениями». В целом ситуация такова. В подсознании у
нас теплятся желания, причем здесь они просты и незамысловаты, как у любого
животного. Однако правое полушарие наполнено «радужными картинками» —
надеждами, которыми наделили нас наши родители и воспитатели, желая, конечно,
нам «счастья». Левое наше полушарие вынуждено этот ажиотаж поддерживать. И хотя
оно где-то понимает, что мечты наши, мягко говоря, не совсем реалистичны,
«трезвеет» оно только в моменты разочарований. До той поры никакого
здравомыслия от него не дождешься, а потому оно и доводит дело до этих
разочарований.
Зарисовка из психотерапевтической практики: «Жертва сказок»
Виктор — достаточно успешный банковский работник, 34 лет от
роду, обратился ко мне со странной, на первый взгляд, проблемой. Он
сформулировал ее буквально так: «Я хочу разобраться, что не так с женщинами». И
сама эта формулировка представляла собой блистательную иллюстрарю нашего
буквально поголовного стремления «разобраться с другими». Так или иначе, но мне
предстояло разбираться с Виктором, и я попросил его пояснить свою мысль.
К своим 34 годам он не был еще женат, да и сексуальный опыт
был у него весьма скудный.
Отрыжка прерывает самые возвышенные человеческие
размышления. Отсюда, если угодно, можно сделать вывод, но, если угодно, можно
никаких выводов и не делать.
Лее Шестое
Единственная его попытка создать более или менее прочные
отношения продлилась всего полтора года, в течение которых его избранница
«почему-то вела себя странно», а потом и вовсе покинула своего потенциального
суженого.
Обычно же отношения Виктора с женщинами развивались по
следующему сценарию. Какая-то девушка производила на него неизгладимое
впечатление, он быстро влюблялся («не с первого взгляда, конечно») и начинал
ритуал ухаживания. Девушки, как правило, на: этом этапе отвечали ему
взаимностью. Но тут настораживался сам Виктор, он начинал беспокоиться: а
соответствует ли эта девушка тому, какой должна быть его будущая супруга?
Да, к делу брачных отношений Виктор относился очень
серьезно. В его воображении «семья» — это некая идеальная общность, в которой
оба супруга любят друг друга до беспамятства, но ведут себя по-разному. Жена
должна разделять все взгляды мужа и поддерживатъ его во всем, она должна его
понимать, беспокоиться о том, что-бы в доме был комфорт и уют, чтобы в шкафу
всегда была накрахмаленная рубашка и чистое белье. И все это она должна делать
«по зову сердца», а не потому, что это надо делать, или потому, что ее
вынуждают так поступать.
У мужа, понятное дело, другие задачи. Он определяет
идеологию жизни и обеспечивает финансовое благополучие семьи. Впрочем, жена должна
жить с ним не из-за денег, а потому, что она его любит. Идеология же, которую
для своей будущей семьи Виктор уже заранее определил, — романтические
отношения, снабженные всемерной взаимной поддержкой. Впрочем, сам Виктор
предполагал оказание этой поддержки со своей стороны только в той части, в
которой он сам считал эту поддержку необходимой.
Вот, собственно, поэтому на втором этапе развития отношений
с очередной своей несчастной избранницей он всегда начинал сильно напрягаться.
Во-первых, всякая новая его женщина оказывалась отнюдь не готова на абсолютную,
безотчетную и слепую веру в него и в его «добрые намерения». Во-вторых, она
далеко не всегда смотрела ему в рот и часто имела свое мнение по тому или иному
вопросу, зачастую противоположное тому, которого придерживался сам Виктор.
В-третьих, она «почему-то капризничала, когда ее всем обеспечивали», и, как
казалось Виктору, думала больше о деньгах, нежели о нем самом.
Нельзя уподобляться бездумному флюгеру, который
поворачивается при малейшем ветерке.
Джек Лондон
Напряжение Виктора, разумеется, провоцировало девушку на
усугубление его опасений, а потому в результате она умудрялась быстро
«проштрафиться» или «проколоться». И с чистой совестью спустя каких-то
несколько недель (в лучшем случае — двух месяцев) Виктор рвал с ней всякие
отношения. Впрочем, эти «отношения» всегда носили абсолютно невинный характер,
поскольку, за исключением нескольких случаев, Виктор никогда не переходил к
интимной их части, не убедившись в том, что с женщиной «все так». Поскольку же
с ними постоянно было «что-то не так», то и до интима, соответственно, они, как
правило, не доходили.
Я попросил Виктора представить себя на месте такой девушки,
которой не повезло нарваться на подобного «идеального мужчину», который знает
все, как и что надо, а также то, кто и как должен себя вести, чувствовать и
т.п. Разумеется, Виктор с этой задачей не справился, поскольку никогда подобных
экспериментов внутри своей головы не производил. Так что мне пришлось самому
осуществлять данную реконструкцию, и выглядела она примерно следующим образом.
Итак, девушка узнает, что ею заинтересовался какой-то
молодой человек. Этот молодой человек, со своей стороны, напряжен, напоминает
шпалу, смотрит исподлобья, говорит сначала коротко и без сантиментов, потом
заливается соловьем о чем-то одному ему ведомом, а потом снова замыкается.
Почему Виктор выглядит так, а не иначе? Сначала он весь в чувствах — так что
все понятно. Потом строит свои иллюзорные «замки на песке», вот и поет
соловьем. Потом впадает в подозрительность, ощущая явное несоответствие полета
своей фантазии реальному положению дел.
Сама же девушка находится в полном недоумении, поскольку не
понимает, чего этот, с позволения сказать, «рыцарь» от нее ждет. А даже если бы
и понимала, что он — этот «рыцарь» — такого сделал, чтобы она начала всем этим
ожиданиям соответствовать? Тем более что с такими ожиданиями, как были у
Виктора, самое время в XIX век отправляться, но уж явно не в XXI! Вот она и
начинает сопротивляться, вот и противится. Если же он настаивает на встрече в
ресторане, она, возможно, и согласится. Но при условии такого, мягко говоря,
странного его поведения она вряд ли будет сильно за этот вечер благодарна.
