Начиная с чудных советских фильмов и заканчивая современными
голливудскими суперхитами, в сюжетах романов и в текстах музыкальной попсы мы
обнаруживаем «очевидные доказательства» того, что счастье возможно. Здесь нам
выставлены напоказ и «настоящие мужчины без страха и упрека» — благородные,
сильные, надежные, верные, и «удивительные женщины» — готовые жертвовать всем
ради своей любви к тому единственному, который, в свою очередь, ради нее пройдет
огонь и воду.
Здесь же мы увидим картинки «семейного счастья» — уютное
гнездышко, где супруги если о чем и думают, так только друг о друге; где
щебечут любящие родителей дети, где родители готовы всегда и во всем —
поддержать своих детей.
Иногда мне кажется, что в этой нелепой жизни, полной
случайностей, все же есть некая природная справедливость — в том, как
выражаются взаимоотношения между людьми. Если наблюдать достаточно долго,
становится понятно, что мы получаем не больше, чем готовы были отдать.
Шелдон Копп
«Дом — полная чаша!», причем большой, в два этажа, с
высокими окнами и замечательными портьерами. Вечером за изысканным обеденным
столом собирается вся семья, и каждый из ее членов смотрит на остальных полными
нежности глазами. У этой семьи, кстати, всегда есть настоящие друзья, которые
чуть что, сразу придут на помощь и в мгновение ока перевернут полмира и даже
пожертвуют своей жизнью, если понадобится.
Здесь же мы увидим людей, которые без ума от своей работы, и
они неизбежно достигают на этом поприще потрясающих результатов! Признание,
фанфары и баснословные гонорары. Самодуры-начальники обязательно побеждены, а
все зловредные сотрудники остаются с носом. Дорога в профессии устлана
открытиями, свершениями, научными и техническими революциями, победами и
благополучным возвращением домой. А все члены семьи только тем и занимаются,
что с восторгом ждут своих заработавшихся «героев», чтобы оказать им всемерную
поддержку и высказать свое восхищение: «Я горжусь тобой, сынок!», «Ты самая
удивительная женщина на свете, моя дорогая!»
Короче говоря, хэппи-энд — это то, что нам обеспечено, а
иначе мы ведь и не пойдем в кинотеатр, и книжку иначе покупать не будем. Нам
бед да несчастий и в своей жизни предостаточно! Не надо нам напоминать об этом!
Лучше расскажите о том, что все может быть хорошо, что все наладится, что в
конечном итоге «правда» (а она, как известно, всегда за нами) и
«справедливость» (в нашем ее понимании, разумеется) обязательно восторжествуют.
Что греха таить, жаждет наше правое полушарие посмотреть на счастье,
насладиться им и умилиться, обливаясь, так сказать, слезами восторга. А то, что
в этом кино какой-то Джонни «сделал» какой-то «монтаж», об этом вы нам лучше не
рассказывайте…
Впрочем, иллюзорность этих картинок обнаружить Нетрудно.
Поставьте себя на место этого «замечательного» героя или этой «замечательной»
героини и начните двигаться в пространстве, предложенном сценаристом и
режиссером. У вас ничего не получится, это технически неосуществимо, это
пространство в момент затрещит по всем швам! Но ведь нам не нужна «правда
жизни», мы о ней и так в курсе. Мы жаждем исполнения своих иллюзий, мы жаждем
«глубоких переживаний», «большой и чистой любви», «хэппи-энда». Все должно
кончиться хорошо: «и с тех пор они жили долго и счастливо»…
Потребительская индустрия рассчитана на потребителя. Она
создает не то, что есть, а то, что хотелось бы, чтобы было, то, о чем мы
мечтаем. А чего мы хотим более исполнения своих иллюзий? Ничего, и это
естественно. Проблема в другом, проблема в том, что мы все это смотрим, все это
читаем, и нам кажется, что это — «доказательство» возможности нашего
собственного счастья, причем произошедшего само собой, «по щучьему велению, по
моему хотению». Просто нам пока не везло… Да, самые великие наши писатели и
кинодеятели — одновременно и самые великие мистификаторы. Поразительно: мы
знаем, что проголосуем кассовым сбором только за «сказку с хорошим концом»,
идем на нее, сами голосуем и сами верим в то, что это не сказка, а правда!
Почему? Потому что очень хочется верить.
Мы одновременно и верим, и не верим в возможность нашего
счастья. И эта напряженность между «возможно» «не может быть» создает весь
драматизм ситуации, наполняет ее чувствами, переживаниями, страстями. Вот
почему, даже если наше сознание и попытается призвать нас к здравому смыслу, у
него ничего не получится. На фоне столь бурных эмоциональных всплесков победят
чувства, ведь нам очень хочется верить в возможность счастья!
Все началось с незамысловатой детской формулировки: пойди за
тридевять земель, убей Кощея и получишь в жены Василису Премудрую со всеми
причитающимися благами. Далее наши детские иллюзии усложнились и стали
многообразнее. Мы впитываем эти по-взрослому «усложненные» иллюзии, снова и
снова жаждем безумных чувств и одновременно тихого семейного счастья, великих
свершений и тут же покоя с отдыхом, популярности и интимности, богатства и
экономии.
При этом левое полушарие ищет аргументы в пользу этого
безумия и, что удивительно, находит. Оно ссылается на всяческий чужой опыт, о
котором мы, по правде говоря, ничего толком не знаем. Нам кажется, что где-то
есть счастливые и успешные люди, которым невозможным образом повезло в этой
жизни. Но (и я заявляю это официально, как психотерапевт многих таких «очень
успешных людей» — в карьере, бизнесе, славе) в действительности мы ничего не
знаем о них. Количество проблем, которые одолевают этих «успешных» людей, людям
«не успешным» или «менее успешным» даже не снилось. Счастливы ли они, те, на
кого мы равняемся? К сожалению, должен разочаровать — счастливых среди них я не
встречал, да и вам вряд ли удастся встретить.
И вся проблема в иллюзии счастья…
Счастье? Если вы думаете, что чем больше комфорта, тем больше
счастья, то вы заблуждаетесь. Счастье приходит лишь от способности к глубоким
чувствам и простым радостям, способности думать свободно, рисковать жизнью и
испытывать в чем-нибудь нужду.
Сторм Джеймсон
Зарисовка из психотерапевтической практики: «История
Германия продолжается»
Люди, страдающие игроманией, как и алкоголики, редко сами
обращаются за психотерапевтической помощью. Чаще их привода родственники —
родители или супруги. Сама игромания — а это страсть, патологическое влечение к
азартным играм — явление частного характера, но как нельзя лучше иллюстрирует
работу иллюзии счастья.
Семен, 37 лет, на волне революционных российских
преобразований уволился из Вооруженных Сил будучи в чине майора и пустился в
«свободное плавание». Он занимался коммерцией и был вполне успешен. Однако по
делам своего бизнеса ему приходилось встречаться спотенциальными компаньонами в
ресторанах, клубах и казино.
Однажды, находясь в состоянии изрядного подпития, он
абсолютно случайным образом выиграл в казино весьма существенную сумму. Сначала
он был, конечно, необыкновенно обрадован, потом успокоился, рассуждая вполне
разумно: «Редкий случай, что повезло». Однако, оказавшись в казино в очередной
раз, его снова потянуло за карточный стол, что-то говорило в нем: «А вдруг?!»
Но «вдруг» не произошло, тогда в Семене возникло желание во что бы то ни стало
«отыграться».
