Итак, задайтесь вопросом: «Есть ли на всем белом свете хотя
бы один человек, который бы понимал меня так же хорошо, как я сам себя
понимаю?» Не думаю, что я ошибусь, если предположу ваш ответ на этот вопрос:
такого человека нет. Действительно, кто-то нам ближе, с кем-то мы стоим на
противоположных позициях. Кто-то понимает нас в одной части, в каком-то одном,
двух, трех вопросах, другой в другой части и, соответственно, в других
вопросах. Но так, чтобы кто-то понимал нас сполна, понимал во всем… Такого не
бывает.
Но если все люди отвечают на этот вопрос подобным образом,
то не значит ли это, что и мы, в свою очередь, никого не понимаем так же
хорошо, как он сам себя понимает? Однако же в обычной жизни мы испытываем
иллюзию того, что мы-то как раз понимаем почти всех. Спроси нас, и мы
расскажем, почему тот или иной человек поступил так, а не иначе. Мы объясним,
почему кто-то ведет себя так, как он себя ведет, а другой принимает такие
решения, которые он принимает.
Разумеется, все это чистой воды бравада и заблуждение. На
самом деле мы, конечно, не знаем истинных причин поведения других людей, мы не
знаем, почему они думают так, как думают, а главное, мы не знаем, что они в
действительности чувствуют. Мы лишь строим предположения, исходя из того
перечня данных, который мы имеем на данного субъекта. Объяснить, как вы,
наверное, догадываетесь, можно все что угодно, и большого ума для этого не
надо.
Вспомните в качестве примера, как ваши родители рассказывали
кому-нибудь что-то о вас. Вспомните, как они объясняли ваши поступки, решения,
чувства. Вы только вспомните! Особенно хорошо, если вы сможете припомнить то,
что говорили другим людям о вас ваши родители, полагая, что вы их при этом не
слышите. Эти люди, которые, казалось бы, должны знать нас лучше кого бы то ни
было, плетут в подобных случаях такую околесицу, что волосы на голове просто
дыбом становятся! И мы удивляемся даже не тому, что именно они о нас говорят, а
тому, как им такое вообще могло прийти в голову!
А ведь приходит! И мы зовем все это «взаимопониманием»! Могу
вас заверить, что если вы попытаетесь дотошно выяснить, чего стоит ваше
«взаимопонимание» с кем-то из близких, то результат «момента истины» заставит
вас поседеть! Когда вы узнаете подлинное мнение ваших близких, то поймете, что
вы и представить себе не могли, что такое о вас могли думать, так
интерпретирвать ваше поведение, так вас оценивать, такие мысли и чувства вам
вменять.
А ведь они думают, интерпретируют, оценивают и вменяют…
В каждом из нас слишком много винтов, колес и клапанов,
чтобы мы могли судить друг о друге по первому впечатнию или по двум-трем
признакам.
А. П. Чехов
Иллюзия взаимопонимания возможна именно потому, что мы
совершенно не знаем того, что о нас думают другие люди. Даже если вы и знаете
что-то из того, что думают о вас другие люди, — это лишь верхушка айсберга. На
самом деле вы не представляете себе ни масштабов, ни подлинного содержания этих
рассуждений. Если же вам все-таки каким-то чудесным образом удастся узнать, как
другие люди объясняют себе ваши действия и поступки, то всякая ваша вера в то,
что вы можете быть хоть кем-то поняты, исчезнет безвозвратно.
Когда психотерапевт говорит сначала с мужем, а потом с его
женой (или сначала с женой, а потом с ее мужем), сначала с ребенком, а потом с
его родителями (или сначала с родителями, а потом с их ребенком), то ему
начинает казаться, что все эти мужья и жены, дети и родители говорят не о тех,
с кем он уже имел счастье побеседовать, а о каких-то совершенно не знакомых ему
людях! Да, эти версии и интерпретации настолько не вяжутся одна с другой, что
представить их в качестве хотя бы взаимодополняющих характеристик практически
невозможно!
И все-таки мы продолжаем верить в то, что мы понимаем других
людей, и более того, нам кажется, что они должны нас понимать. Иными словами,
все мы испытываем иллюзию собственной понятливости, а также иллюзию того, что
сами можем быть поняты другими людьми. Это одно из величайших заблуждений,
которое стоит нам слишком дорого, поскольку всякая ошибка подобного рода, как
правило, оборачивается крайне накладными издержками.
Зарисовка из психотерапевтической практики: «Его должность —
«кавалер»»
Эта история одновременно и комичная, и в чем-то даже
трагическая. Молодой человек — Дмитрий, ему 24 года — не может наладить свою
личную жизнь. «Я чего-то не пойму, — жалуется он, — все вроде бы делаю
правильно, а женщины как-то очень странно реагируют!» В чем же проблема?
Дмитрий считает, что всякая женщина должна только радоваться, если у нее
появится такой молодой человек: не курит, не пьет, занимается спортом — и
каким! культуризмом.
При росте 192 сантиметров Дмитрий весит 120 килограммов, и
это не жир какой-нибудь, это самые настоящие мышцы, которые есть везде и
поистине в гигантских количествах. При этом Дмитрий готов совершенно серьезно
обсуждать «недостаток» у себя мышечной массы в области шеи, хотя если
посмотреть на Дмитрия сзади, то возникает ощущение, что у него голова
непосредственно переходит в спину. Ну да ладно, вернемся к проблемам Дмитрия.
Итак, Дмитрию не удается наладить свою личную жизнь, при том
что сам он — «мечта любой женщины», так, по крайней мере, он думает. Это вряд
ли нужно подробно объяснять женщинам, поэтому для мужчин просто скажу, что
мечта любой женщины — это нежный, добрый, надежный и внутренне сильный человек.
Количество мышечной массы женщин в подавляющем большинстве случаев интересует в
самую последнюю очередь.
Теперь представим себе ситуацию: Дмитрий (120 на 192, лицо
кирпичом, косая сажень в плечах, кулачищи размером с нормальную голову, голос,
как у водосточной трубы) обращается к девушке, будучи при этом свято уверен в
том, что она только его и ждет, поскольку он — «мужчина-мечта». Предложение
формулируется банально: «Девушка, можно с вами познакомиться? Меня Дима зовут».
И ведь попробуй такому отказать! Он одним своим видом пугает, а что если он
разозлится?.. Девушка, разумеется, отвечает согласием.
Никто не станет разыскивать скрытые добродетели.
Оноре Бальзак
Нам бы следовало удивляться только нашей способности
чему-нибудь удивляться.
Франсуа де Ларошфуко
А Дима интерпретирует это согласие следующим образом:
«Влюбилась в первого взгляда. А как иначе!»
Дальше ситуация и вовсе превращается в разговор слепого с
глухонемым. Дима приглашает девушку на свидание. Та соглашается, но почему-то
со свиданием этим не спешит. Говорит, что занята, что не может, что туда-то она
не ходит, что «может быть, как-нибудь через неделю». Наверное, нетрудно
догадаться, что таким образом девушка озвучивает «корректный отказ». Однако
если у тебя в голове идея, что ты не можешь не понравиться, поскольку парень ты
хоть куда, то отказ этот оказывается незамеченным.
«Хорошо, если занята — это понятно, — говорит Дима, — через
неделю — так через неделю. Я тебе позвоню. Давай телефон». Дрожащей рукой
девушка записывает телефон с единственной надеждой, что он его или потеряет,
или забудет, или еще что-нибудь случится. Но ничего не случается! Дима ждет
ровно неделю и звонит. На том конце провода его встречает некоторое
замешательство: «Я как-то не готова… Я не думала… Я уже…» «Ничего, — отвечает
Дима. — Какие проблемы? Сейчас все решим!»
