И вдруг новый поворот: «Ты не понимаешь, — говорит девушка,
— у меня есть парень, я с ним уже давно встречаюсь», — несчастная пускает в ход
тяжелую артиллерию. Дима ошарашен, но не тем, о чем, наверное, вы подумали. Он
удивляется, почему она сразу не сказала, ведь так просто с этим парнем
поговорить, чтобы он «отвалил» и не мешал их — этой девушки с Димой — личному
счастью. «Парень? — переспрашивает Дима. — Ну так я с ним разберусь. Он тебе
вреда не причинит, я заступлюсь». Дима до сих пор не понимает, что девушка
пытается ему отказать.
На вопрос, а не думает ли он, что подобным образом девушка
просто пытается ему отказать, он дает поразительный ответ: «Если бы она не
хотела со мной встречаться, она бы так и сказала. Я же человек понятливый — нет
так нет. Но она же соглашалась, мы даже встречу назначали, она мне телефон
дала». И ведь Диме даже в голову не приходит, что его можно бояться, что сам
его вид внушает естественные опасения, что женщины могут иметь другое
представление об «идеальном мужчине», что можно испытывать неловкость при
необходимости отказывать, что, наконец, многие вещи в нашем обществе говорятся
не в лоб, а намеками — «я не могу, я занята, может быть, как-нибудь в другой
раз».
В общем, классический пример полного отсутствия
взаимопонимания, при полной уверенности с обеих сторон, что их шаги должны быть
поняты другой стороной, а сами они очень хорошо понимают, что там, на том
берегу, происходит. Как видно из этого примера — и шаги противоположной стороны
могут быть не поняты должным образом, и собственная интерпретация их не всегда
обоснованна, да и сам человек часто весьма и весьма замысловато выражается.
«Ты только пойми меня правильно!»
Как же все это так получается?! Дело в том, что все мы
пользуемся одними и теми же словами, однако у каждого из нас любое слово имеет
свое, зачастую крайне специфическое значение. Все мы испытывали боль, но ведь
боль может быть разной — это может быть боль от радикулитного прострела, а
может быть боль в результате тяжелейшей травмы. Понятно, что это разные «боли»,
однако слово на них одно. И вот кто-то говорит, что испытывал «ужасную боль»…
Интересно, эта «ужасная боль» чуть сильнее радикулитной или, может быть,
значительно сильнее боли, вызванной размозжением кисти?
Или другой пример. Кто-то говорит, что он «влюбился». Что
это значит? Значит ли это, что он испытывает чувство, подобно пылкому Ромео?
Или, может быть, он просто сексуально озаботился? Что этот человек понимает под
словом «влюбился», как вообще он представляет себе «любовь»? Что это для него —
страсть, верность, уважение, самопожертвование, влечение? Когда он говорит: «Я
влюбился!» — значит ли это, что он переживает самое важное событие в своей
жизни, или же это очередная интрижка? Ни на один из этих вопросов у нас нет и
не может быть правильного ответа!
Более того, когда кто-то произносит какое-либо слово, в
нашем сознании неизменно всплывают наши собственные значения этого слова. А
потому, если кто-то мне сказал, что он любит, я думаю не о том, что он — этот
человек — переживает, а вспоминаю о своих, пережитых мною чувствах любви. Но
разве не очевидно, что у нас с ним, сколь бы похожими мы ни были, будут разные
чувства любви. А потому произнесенное кем-то слово «любовь» не только не
проясняет ситуацию, Я напротив, лишь вводит нас в заблуждение. Нам начинает
казаться, что «все понятно», хотя на самом деле Ничего не понятно, и притом
категорически!
Иными словами, за каждым используемым нами словом стоит наш
субъективный опыт, однако наши слушатели осуществляют своеобразную транскрипцию
— они переводят наши слова на язык своего собственного жизненного опыта. Вот и
получается, что мы рассказываем человеку о себе, а он слышит рассказ о себе
(т.е. так, словно бы это происходило с ним). Конечно, ему кажется, что он все
понимает! Еще бы! Только на самом деле это иллюзия. Он не нас понял, а
представил себе себя на нашем месте. Но он на нашем месте — это совсем не то же
самое, что мы на своем!
А ведь нам очень хочется быть «правильно понятыми», мы очень
нуждаемся в поддержке, в одобрении. А как нас можно поддержать и одобрить, если
нас даже не понимают! Наших чувств, наших намерений различить не могут, наши
действия толкуют превратно, наконец, бесконечно нас оценивают, полагая, что они
«поступили бы на нашем месте иначе», «правильнее», «лучше», «умнее». Но ведь
им, во-первых, никогда не бывать на нашем месте, а во-вторых, им кажется, что
мы поступили неправильно, только потому, что они ничего не понимают! И вот мы
бьемся, как рыба об лед, и вот мы стараемся, из кожи вон вылезаем, надеясь быть
понятыми, а в результате оказываемся оценены и измерены совершенно не нашей
меркой.
Всегда существует возможность дальнейшего взросления, — вы
должны брать на себя все большую и большую ответственность за самого себя и за
свою жизнь. Разумеется, брать на себя ответственность за свою жизнь и иметь
богатые переживания и возможности — это одно и то же.
Фредерик П'ерлз
Каждый из нас имеет достаточно внешних и внутренних
основании, чтобы поступить так или иначе. Таким образом, если чей-то поступок
нам не по нраву, это свидетельствует только о том, что мы не знаем этих «внешних
и внутренних оснований» соответствующего лица. Теперь оглянитесь вокруг:
сколько вам видится человеческих поступков, которые вам не по нутру! Много? И
вы еще думаете, что «взаимопонимание» возможно?..
В результате мы чувствуем себя одинокими: «Среди друзей я
словно как в пустыне! И что же мне осталось ныне? Только имя…» Весьма недурная
иллюстрация к тому состоянию, которое время от времени переживает каждый из
нас. В какие моменты мы испытываем это ужасное чувство? Именно тогда, когда нам
более всего необходимо чье-то понимание и поддержка. Понятно, что именно в эти
мгновения одиночество — это как раз то чувство, которое мы совершенно не
расположены испытывать. А придется! Почему? Потому что владеет нами иллюзия
взаимопонимания, т.е. абсолютно бесперспективная надежда быть понятыми.
Как я уже говорил про совесть, мы не хотим брать
ответственность за то, что мы склонны критиковать, и проецируем стремление
критиковать на других. Мы не хотим брать ответственность за то, что нас
дискриминируют, поэтому мы проецируем это вовне, а потом постоянно требуем,
чтобы нас любили, и боимся быть отвергнутыми.
Фредерик Пёрлз
Мы можем верить в то, что наши слова представляют нас в
более истинном свете, чем наши поступки, но для сторонних наблюдателей поступки
более красноречивы, чем слова.
Генри Коммагер
«Как можно этого не понимать?!»
Нам кажется, что не понять то, что мы говорим, то, что мы
«имеем в виду», невозможно. Мы же говорим так понятно, так доступно, так аргументированно!
К сожалению, вся эта понятность и доступность — чистой воды заблуждение.
Проблема в том, что мы понимаем свою мысль прежде, нежели успеваем
сформулировать ее в словах. Иначе говоря, у нас сначала формируется некое
отношение к проблеме, а потом мы его озвучиваем или разъясняем другим людям.
Разумеется, нам кажется, что мы делаем это доходчиво и доступно. Но такое
впечатление возникает у нас только потому, что мы свою мысль поняли прежде
облечения ее в слова, т.е. до всех этих разъяснений и формулировок. А потому мы
не можем знать, насколько эта наша мысль понятна окружающим, исходя из наших
формулировок.
