– Ты, кабан перекормленный, ум свой уже вместе с пирожными сожрать умудрился?! – хохоча, завопил Лориэль. – Если бы мы светила по своему желанию гасить и зажигать могли, давно бы уже все параллельные вселенные перекроили, чтобы они таких недоумков больше производить не могли. Ничего мы не отключали. Это было обычное солнечное затмение. Нам лишь подкорректировать ваши действия пришлось, чтобы в финальной стадии вы к его началу вошли. Мы и появились сейчас только для того, чтобы вас предупредить, что медлить дальше нельзя. Фараон созрел, и Исход нужно начинать немедленно. Завтра поздно будет. Ясно вам, козлы поганые?..
– Нет, Сеня, ты извини, я больше терпеть этого не буду, – горестно вздохнул Жомов и попытался дубинкой прихлопнуть наглеца.
Однако Лориэль к такому повороту событий явно был готов, привык, видимо, что ничего хорошего от ментов ожидать не следует. Ванина дубинка ударила по пустому месту на столе, а эльф уже крутился около его лица и с лету врезал маленькой ножкой в глаз омоновцу. Не так больно, как обидно! Эльфоненавистник Попов тут же решил помочь другу и запустил в Лориэля недоеденной бараньей ногой. Нужно ли говорить, куда она попала?.. Правильно, Жомову в лоб. А мелкий наглец захохотал.
– Козлы, вы и есть козлы. Как были тупыми, так и помрете в ментовской форме, – рявкнул он и… попросту растворился в воздухе. Жомов развернулся к Нимроэлю, не двигавшемуся с места.
– Извини, братан, за коллегу тебе отвечать придется, – рявкнул он, потирая шишку на лбу, выросшую после меткого броска Попова. – Ты, Андрюша, кстати, тоже получишь. Но позже!
– Нет, это вы меня извините, – проговорил долговязый эльф, надел очки на нос и растворился в воздухе точно так же, как его коллега.
– Блин, и этот туда же! – оторопел омоновец. – А еще детдомовским назвался.
Ваня развернулся к Попову, собираясь хоть ему стукнуть в глаз за то, что тот разбрасывается продуктами питания, но в этот момент около омоновца оказалась Рахиль с медной сковородой в руке. Прежде чем кто-либо успел среагировать, девушка произнесла:
– Я пятачка не нашла, у нас их еще вообще не выпускают, но мама говорила, что от шишек и любая другая медь помогает, – а затем аккуратно приложилась сковородкой ко лбу Ивана.
Звон был погуще, чем у колоколов Исаакиевского собора. Жомов, уже поднимавшийся со скамейки, хрюкнул и опустился обратно. Рахиль, испуганно ойкнув, выронила сковороду, которая не нашла лучшего места для приземления, чем Ванина коленка. Жомов хрюкнул еще раз и, попытавшись прикрыть от воздушного налета поврежденную конечность, согнулся, врезавшись головой в столешницу. Та с треском раскололась, завалив Мурзика объедками. Чего пес, естественно, не ожидал и рефлекторно схватил зубами первую попавшуюся конечность. Ею оказалась нога Рабиновича, и Сеня, дернувшись от неожиданности, попал кулаком в нос Попову. Андрюша свалился со скамейки, а омоновец удивленно посмотрел на него.
– Вот ведь, блин, как лихо получилось, – восхищенно проговорил он. – Нужно запомнить, что в следующий раз, когда соберусь Андрюше морду бить, нужно себя сначала сковородкой по лбу стукнуть!
– Правильно, – ворчливо согласился с ним криминалист, поднимаясь с пола. – Только бей себя покрепче и не сковородкой, а бетонной плитой!
Горыныч засмеялся первым. Он тоненько захихикал, видимо, изображая стаю голодных мышей. Менты удивленно обернулись к нему, а Ахтармерз, увидев выражения их лиц, заржал в голос. Несколько секунд все недоумевающе смотрели на дергающуюся в конвульсиях трехглавую керосинку, а затем к Ахтармерзу присоединилась Рахиль. В унисон ей стали похрюкивать старцы, а через секунду заржали и менты. Хохот поднялся такой, что Навин даже солдата с улицы прислал узнать, не пора ли в трактир вызывать санитаров из психбольницы. Новобранец наивно именно об этом и спросил, чем вызвал новый приступ хохота. Ну а когда смеяться уже стало невмоготу, Рабинович замахал руками.
– Все. Хватит, – потребовал он, едва справившись со смехом. – Что там Лориэль говорил о том, что завтра будет поздно? – смех как ножом отрезало. Все присутствующие в трактире затихли и обеспокоенно посмотрели на Рабиновича.
– Ваши предложения? – коротко поинтересовался тот.
– Да чего тут думать! – удивился Попов. – Этот мухрен летающий сказал же, что фараон уже созрел. Нужно идти к нему и требовать выездные визы для всех евреев.
– А почему мухрен? – наивно поинтересовалась Рахиль.
– Кто мухрен? – оторопел Андрюша.
– Ну, тот летающий, про кого ты сказал, – топнула ножкой девица, расстроенная от такого непонимания.
– А-а, вон ты про что, – усмехнулся эксперт. – Муха, она будет женского рода. А как назвать ее самца?
– Мух, – пожала плечами Рахиль.
– Муху… – попытался было высказать свой вариант Аарон, но тут же получил от Моисея ладонью по губам. – Н-да, «мухрен» звучит приличнее.
– Может быть, определение родов насекомых энтомологам оставите, а сами делами займетесь? – ехидно поинтересовался Рабинович. Все вновь обратили взоры на него. – С фараоном ясно, если, конечно, Лориэль не врет. Что с евреями делать? Они, насколько мне помнится, идти никуда не хотели.
– А чего тут думать? – удивился омоновец. – В едовище, и пинками на дорогу. Не то что пойдут, побегут вприпрыжку.
– Ваня, если бы тут был весь личный состав нашего ОМОНа, то, может быть, нам бы и удалось друзей Моисея пинками через пустыню гнать, – язвительно проговорил Попов. – А так только одного выгоним и ко второму пойдем, как первый уже снова в дом забежит. И еще бревном изнутри закроется.
– А и-если их би-еляшами поманить? – предложил Нахор.
– Да пошел ты, верблюд персидский, со своими… – заорал Сеня и вдруг запнулся. – А что, блин, это идея, – и хлопнул коротышку по спине, пародируя его акцент. – А-ай, молодца! Хороший пиаровский ход пиридумал, малай!
На Рабиновича удивленно уставились все присутствующие до единого, не исключая и Нахора, но Сеня не стал держать соратников в недоумении, быстро объяснив суть своей идеи. Ее приняли на «ура» все до одного. Аарон, правда, немного покочевряжился, стеная, что «бедным и нищим евреям никогда не найти такого количества ягнят», но Моисей что-то показал ему знаками, и старец заткнулся.
– Ладно, мы согласны, – перевел слова младшего брата патриарх. – Только нам нужно двое суток, чтобы сгонять в Мадиам и отару Моисеева тестя пригнать.
– Два часа! – отрезал Рабинович. – Хоть в лепешку расшибитесь, но чтобы через два часа ягнята были. Можете Нахора с собой взять. Он к тому же и в баранах разбирается.
– Ай, балам, молодец. Хорошо пиридумал, – расцвел перс. – Висе сделаим. Только пусть Иван солдатов дает. А то виремени много уйдет.
– Да без проблем, – пожал плечами Жомов. – Только, Сеня, скажи своему урюку, что, если начнет мне молодых чморить, я ему быстро разрез глаз откорректирую.
На том и порешили, а затем разошлись в разные стороны согласно Сениному плану. Патриархи, Нахор и новобранцы под командой Навина отправились в поход за баранами. Просьба не путать этих животных с коренным населением Египта! Рахиль с кабатчиком бросились собирать всех тех окрестных поваров, кто еще, несмотря на стихийные бедствия, мог держать в руках поварешку. Горыныч остался в трактире и принялся жрать все, что попадается на глаза, дабы пополнить запасы желудочного сероводорода. Попов принялся за выполнение индивидуального домашнего задания, ну а Сеня с Жомовым отправились во дворец фараона. Мурзик, естественно, хозяина охранял. От кого именно, к делу отношения не имеет!..
