Успокаиваться каждый принялся по-своему. Жомов заставил Навина под счет отжиматься от пола, и нервы в порядок они дуэтом приводили. Рабинович чесал свой длинный нос, Попов с горестными вздохами рылся в общих запасах, надо полагать, он заранее что-то там припрятал. Рахиль принялась наглаживать Горыныча, и эта ручная зверушка, явно обделенная женской лаской, тут же присмирела – вот и гладь все время его чешую, а мою нежную шерсть немытыми руками не трогай.
Кстати, о шерсти. Пора бы на всякий случай проверить, чешусь я от того, что пару дней не мылся, или потому, что блохи завелись. Должен сказать, что это занятие здорово успокаивает. Попробуйте на себе. Очень рекомендую. Правда, идти на такие процедуры следует только тогда, когда существует полная уверенность в отсутствии оных насекомых. В противном случае будете орать, материться и дуст себе под хвост сыпать. Тут уж, понятное дело, ни о каком успокоении речи быть не может.
В общем, приведением в норму расстроенной нервной системы занялись все. Причем каждый – в меру своих способностей. Но Оскара за лучший способ успокоения я бы все-таки отдал Нахору. Перс несколько секунд смотрел на нас задумчивым взглядом, а потом широко ухмыльнулся, так, что борода на затылок уползла, и, хлопнув себя ладонью по лбу, куда-то умчался. Вернулся он через минуту и принес… что бы вы думали?.. Три расплющенных застарелых беляша, усыпанных какой-то непонятной крошкой! В отрубях, что ли, их прятал?
– Кто би-елящи будит? – бодрым голосом поинтересовался он.
– Я-а-а!!! – сорвался с места Попов раньше, чем кто-либо другой сообразить хоть что-то успел.
– Три меры золота штука! – обрадованно оповестил его Нахор. – Несвежие, зато с мясом.
Попов словно на стену каменную наткнулся. С разбегу, и головой о кирпичи. Хорошо, что на ногах устоять смог, но в предынфарктном состоянии все равно оказался. Жомов от удивления забыл сказать «два», и Навину пришлось пару минут тужиться, пытаясь удержать тело на согнутых руках. Даже мой Рабинович застыл, открыв от удивления рот – что, Сеня, съел? – и лишь Рахиль с Горынычем никакого внимания на выходку перса не обратили. То ли пригрелись рядом друг с другом, то ли в коммерции ни кота облезлого не смыслили. Зато эльф, примостившийся на балке под потолком, оторвался на всю катушку.
– Что, съели, козлы трюмные, мать вашу?! – истерично захохотав, завопил он. – Допрыгались, бараны, до того, что вам собственные подчиненные жратву продавать стали? Ничего, это еще цветочки! Посмотрите, он еще однажды утром вам ваши же штаны по сниженным ценам продавать будет.
– Ни фига себе, – к Андрюше наконец вернулся дар речи. Видимо, не полностью, поскольку он замолчал, не закончив фразы. А Нахор будто и не заметил всеобщего удивления.
– Чего «ни фига сибе»? – поинтересовался он. – Цена не нравится, иди диругой би-еляш найди.
– Сеня, он у тебя охренел, – заявил Жомов. – Это же надо до такого додуматься, чтобы нам какие-то поганые беляши продавать?!
– А что, имеет полное право, – Сеня уже вышел из ступора, а когда он приходит в себя, то своих в обиду обычно не дает. Это я давно на себе проверил.
– Так мы же его всю дорогу кормили, – жалобно взмолился Попов.
– Во-первых, кормили его не мы, а переселенцы. Причем отрабатывал свою еду Нахор с лихвой, – начал загибать пальцы мой хозяин. – А во-вторых, пока мы в Мемфисе жили, первые дни он и вовсе за нас в трактире платил. И вообще, давайте замнем этот базар для ясности. Хочешь жрать, Андрюша, так покупай. Золото у тебя есть. Не хочешь, садись на задницу и не мешай людям серьезные вопросы решать.
Ох уж этот мне Сеня! Жить не может без того, чтобы не уверить всех в своей значительности, хотя что бы он без меня делал? Можно было бы, конечно, попробовать объяснить ему всю роль пса в формировании характера одного, отдельно взятого кинолога, но не буду даром свое красноречие растрачивать. Через пару лет попробую, может быть, побеседовать с ним по душам, если к тому времени он хотя бы нормальным языком говорить со мной научится, ну а пока помолчу.
То есть не совсем помолчу. Для вас-то я свой рассказ продолжу, а вот от разговоров с Сеней воздержусь. Кстати, и Попов предпочел с Рабиновичем не дискутировать. Скрепя сердце наш криминалист раскошелился на все три лежалых беляша. Я думал, что он сожрет их сразу, а Андрюша, хоть и истекал слюной, но жлобствовать не стал и предложил поделиться мизерным ужином с желающими. Таковых, кроме меня, почему-то не оказалось. Ну, а я не привередничал. Что я, в конце концов, болонка директрисы оперного театра, чтобы книксены задними лапами выписывать? Нет уж, у меня свои жизненные принципы есть: дают – бери, бьют – кусайся, а гладят – руку отгрызи. Не всегда они, конечно, срабатывают, но в данном конкретном случае я принципами поступаться не стал и спокойно сожрал половину беляша, которую мне выделил криминалист. Спасибо, Андрюша. Твоя доброта тебе зачтется. Кем-нибудь…
Впрочем, я опять что-то много о себе болтаю, словно кошка сиамская на соседской крыше. Пора и к делу переходить. Сеня, добившись, наконец, внимания всех присутствующих, обратился с речью к частично отсутствующему. К Нимроэлю, то есть. Собрав в кучу все свое красноречие, Рабинович потребовал от невидимого застенчивого полукровки спасти переселенцев от голода, еще раз обратившись к троюродной тетке из ФСБ. Просьба была встречена овациями присутствующих в лице одного Попова (я тоже помахал хвостом), а против высказался лишь один член общего собрания. И то не член, а мини-членик. Впрочем, вопил он, как настоящий.
– И думать забудьте, мать вашу, козлы безмозглые! – узнаете? – Как вы не поймете своими ментовскими башками, что запреты недаром существуют! Вмешательство фээсбэшников в иномирные дела всегда строго дозируется и обязательно согласуется с МЧС…
– Во пургу гонит! – серьезно возмутился Иван. – Это когда такое было, чтобы ФСБ у МЧС разрешение спрашивало? Ты скажи, что они еще с сантехниками консультируются.
– Ванюша, у эльфов эти аббревиатуры имеют какое-то другое значение, – напомнил другу умный криминалист. А что, зря, что ли, он техникум легкой промышленности заканчивал? – ФСБ это Феи Служат Быдлу.
– А МЧС – это Моделирование Чудесных Ситуаций, – раздался из ниоткуда голос Нимроэля. – Обычно каждое вмешательство ФСБ в дела параллельных вселенных МЧС прогоняет на рабочей модели и выдает свой прогноз на предстоящую операцию…
– Молчать! – взвизгнул Лориэль, бессовестно перебиваемый уже не только чужими, но и своим напарником. – К делу это не относится. И так ясно, что, привлекая тетку этого долговязого придурка, мы здорово рисковали тем, что своим вмешательством не уменьшим, а усилим диссонанс вселенных…
К моему удивлению, Лориэль минут пять говорил нормальным человечьим языком. Я даже считал, сколько раз он моих друзей за это время обзовет. Насчитал шесть случаев: трое «козлов», двое «идиотов» и «чешуйчатый недоучка» – это уже в адрес Горыныча, когда он с Лориэлем дискутировать попытался.
Приводить их болтовню здесь не имеет никакого смысла. Скажу только, что Лориэль был абсолютно уверен в том, они с Нимроэлем наживут большие неприятности, если кто-то узнает о работе фээсбэшницы в этой вселенной. В таком случае самой мягкой карой, грозящей обоим эльфам, будет ссылка в какую-нибудь вселенную в качестве кураторов отсталого поселения тупых гоблинов. Ну а о самых страшных карах, описанных Лориэлем, я и вовсе говорить не хочу. Сударыня, не улыбайтесь! Это совсем не то, что вы со своим мужем после очередного его загула сделать хотели…
