— Так вас называет Нэнси, — объяснила Салли, стараясь скрыть изумление. — Помощница Риа. Вы посылали ей открытки.
— Я посылал открытки Нэнси? — В его глазах заплясали веселые огоньки. Он прекрасно понимал, в чем дело, и видел, что ей не по себе.
— Не ей, а Риа. Очень редко… — Салли хотелось, чтобы Александер Уэст понял: он не произвел на нее никакого впечатления. Ни он, ни его улыбка.
Воспоминание об открытках всплыло потому, что они оказывали на Риа разрушительное действие. Один раз Салли увидела, как Риа прижимает открытку к груди, и по ее лицу бегут слезы. Когда она спросила, в чем дело, Риа отмахнулась и сказала, что у нее сенная лихорадка. В ноябре-то?
Такую реакцию мог вызвать только любовник или ребенок. Александер Уэст оказался намного моложе, чем она ожидала, но по возрасту он не годится Риа в сыновья. Значит, любовник… хотя он не баловал Риа частыми визитами. Иногда присылал ей открытки с изображением тропических пляжей, обсаженных пальмами. После таких открыток просыпаются голливудские мечты об экзотических коктейлях и прогулках босиком по кромке прибоя с таким вот красавцем, как этот… Поскольку Риа не гуляет по пляжам, а сидит дома, в Мэйбридже, ничего удивительного, что она плакала.
— Очень редко, — подчеркнуто повторила она, чтобы до него дошло.
Салли отлично знала такой тип заезжих гастролеров. Им ничего не стоит завоевать сердце какой-нибудь доверчивой женщины. А потом они уезжают, а бедняжкам приходится собирать себя по кусочкам и как-то жить дальше. Таким гастролером был и ее отец. Правда, он не утруждал себя даже такой малостью, как открытки. А его приезд можно сравнить с приближением кометы Галлея: один раз за всю жизнь.
— Наверное, все же не очень редко, — возразил Александер Уэст. — Или, может быть, вы выражаетесь в переносном смысле? — Не дожидаясь ответа, он продолжал: — Я нечасто оказываюсь рядом с почтой.
— Вы не обязаны передо мной оправдываться, — отрезала Салли, стараясь взять себя в руки.
— Рад слышать. — Уэст сделал шаг к ней, и ее пробила дрожь. — А мне показалось, вы на что-то намекаете.
— На что? — Салли невольно ахнула. Шов у него на плече начал расходиться. Лопнул один стежок, другой… под футболкой мелькнула золотистая кожа. Она тяжело вздохнула. — Ваша с Риа переписка меня не касается.
— Ну да… и все-таки мне показалось, что вас она касается.
В его глазах плясали веселые огоньки. Неожиданно ей стало жарко. Разум подсказывал: «Он совершенно не в твоем вкусе…» Салли не верила в любовь с первого взгляда. Но тело не слушало разума. Оно тянулось к нему, а сердце билось так, словно готово было вырваться из грудной клетки. Под тонкой шелковой кофточкой предательски набухли груди… Нет, нет, нет, нет!
Она снова вздохнула и выпрямилась. А может, она дрожит просто от холода? Ведь она так и не закрыла морозильник. Стояла, опершись о дверцу, не потому, что боялась упасть. Ее тянуло к новому знакомому. Хотелось броситься ему на шею. Ее мать наверняка бы так поступила. Вот кто верил в любовь с первого взгляда! И вот почему ее мать растила трех дочерей без отцов. С семнадцати лет, когда в ней заговорили материнские гены и все кончилось разбитым сердцем. Салли старалась во всем, что связано с мужчинами, поступать не так, как поступила бы ее мать. Особенно же она избегала вот таких сильных, рослых мужчин, которые, как оказалось, способны вскружить ей голову одним взглядом. Салли понятия не имела, что привело Александера Уэста в Мэйбридж. Судя по всему, его приезд наверняка станет для Риа причиной очередного нервного срыва. Хуже того, в «Радужной радости» воцарится нескончаемый хаос, а ведь кафе и в лучшие времена балансировало на грани пропасти. Достаточно одного толчка, и кафе-мороженое, которое она мечтает превратить в модное сетевое заведение, пойдет ко дну.
Захлопнув дверцу, Салли приказала себе не фантазировать. Чтобы произвести на нее впечатление, недостаточно широких плеч и улыбки. Пока ее подруги бегали на свидания, она думала о будущем. Поэтому она выбрала прозаическую специальность «управление коммерческим предприятием» и дала себе зарок к двадцати пяти годам стать миллионершей.
Чтобы понравиться ей, мужчина должен обладать такими же, как у нее, энергией и амбициями. А еще он должен следить за собой, хорошо одеваться, делать карьеру и, что самое главное, обладать склонностью к постоянству.
Первые два требования выполнить легко. Над третьим неизбежно придется поработать. Над ее жизнью как будто тяготеет злой рок. Все женщины в ее семье любили мужчин, сеявших хаос повсюду, где они появлялись. Потом мужчины исчезали, оставив женщин с разбитым сердцем.
Нет, нельзя давать волю чувствам! Не успеешь оглянуться, они затопят ее и поломают жизнь, которую она так тщательно спланировала.
— Чем же вы здесь занимаетесь? — спросила холодно Салли.
— Чем я занимаюсь, вас тоже не касается.
— Еще как касается! Риа поставляет мороженое для моей фирмы, а раз вы здесь временно распоряжаетесь, — она подчеркнула слово «временно», — вам следует знать, что в цехе предварительной обработки нужно убирать волосы и надевать белый халат.
— Так как «Радужная радость» обанкротилась, это уже не важно. — Он кивнул в сторону картонных коробок, которые она поставила на стол рядом с морозильником, и продолжал: — Будьте так добры, верните товар на место. Я провожу вас к выходу. — Он подождал, пока смысл сказанного дойдет до нее.
— Товар? Обанкро… О чем вы говорите? Риа в курсе, что сегодня я должна забрать заказ. Когда она придет?
— Никогда. Во всяком случае, в ближайшем будущем. — Он пожал плечами, словно жалея ее за очевидное смущение. Видимо, он привык, что женщины утрачивают дар речи, стоит ему поиграть мускулами. — На прошлой неделе к ней неожиданно нагрянул налоговый инспектор. Судя по всему, она не платила НДС. Хуже того, она игнорировала письма из налоговой службы.
— Как же она… Что случилось?
— Как именно случилось то, что случилось, не знаю. Наверное, инспекция нагрянула неожиданно. Они собирались провести аудит, но, едва взглянули на ее бухгалтерию, они сразу же объявили ее несостоятельной, — с невозмутимым видом ответил он.
— Но ведь это значит, что…
— Это значит, что отсюда ничего нельзя выносить до учета активов и выплаты всех долгов. Иначе Риа объявят банкротом и кредиторы потребуют возвращения долгов.
— Что?! Не может быть! — Голова, наконец, перестала кружиться; Салли властно накрыла ладонью верхний контейнер с мороженым на столе. — Я должна забрать заказ сегодня. Сейчас же. И другие сорта, которые я заказывала.
— Вы имеете в виду сорбет с шампанским, который не можете найти? — уточнил Александер. — Ну, и другие… — Хорошо, что он не только пожирал глазами ее нижнее белье, но и расслышал, что она говорит.
— Может быть, сорбет на кухне? — предположила Салли, мысленно скрестив пальцы на счастье. — Вряд ли Риа последнее время мыслила здраво… — Она все больше злилась. — Почему же она не позвонила мне, не сказала, что у нее проблемы? Она ведь знала, что я ей помогу!
