Главное место было отведено под ткани: от драгоценного шёлка до обычного льна. Причём только последнего были десятки сортов, отличающихся по цене, а уж про шёлк и говорить нечего. Ждан попробовал ему разъяснить, чем они друг от друга отличаются, но Данила мало что понял во всех этих «парчах», «атласах» и «аскамитах», но цены его ошеломили: за один рулон шёлка можно было купить небольшой городок с окрестными деревнями или приобрести средних размеров ладью и снарядить её в поход. А ещё на рынке продавались целые шёлковые платья, халаты, одеяла. Да не простые, а умело и красиво расшитые. В некоторых узорах Данила углядел даже не арабские, а какие-то индийские мотивы. Самым близким городом, откуда привозились эти дорогущие ткани, был Константинополь.
Кроме шелков, здесь продавали вазы, чашки и кубки, расписанные знакомыми драконами и лотосами. Даниле, выросшему среди пластиковых игрушек и дешёвого ширпотреба, китайские иероглифы и рисунки казались ближе родной словенской вышивки. Жемчуг, рубины, изумруды, алмазы продавались как россыпью, так и в дорогих, искусно сделанных оправах. Не счесть было диковинных безделушек: и перья павлина, и львиные хвосты, и пятнистые жирафьи шкуры. Над всем этим великолепием витал в воздухе непередаваемый аромат специй и благовоний.
Все эти бесчисленные драгоценные товары перевозились на тысячи километров, через пустыни или на утлых судёнышках через моря. Данила с трудом представлял, как такое возможно: в древности, при таких несовершенных технологиях, на одних парусах и вёслах. И самое интересное: ему самому в ближайшее время предстояло осуществить одно из подобных путешествий.
Путята со своим компаньоном общался недолго, к сожалению для Ждана и Данилы. Ещё до полудня они вернулись из яркого сказочного мира к знакомой пристани на привычную ладью, где их опять ждали изнурительные тренировки.
На этот раз Молодцова решил погонять сам Воислав, по новой методе. Батька надел на плотницкий топор деревянную нашлёпку, плотно обмотал её и обух тряпкой, крикнул:
– Эй, кто-нибудь, наденьте Молодцу шлем!
Даниле нахлобучили на голову помятый очковый шлем с подшлемником, сразу стало жарко, и пот потёк по шее. В руки он получил длинную палку.
– Теперь можешь отбивать удары и щитом, и палкой. Ну, готов?
Воислав с ходу, не дожидаясь ответа, прыгнул и нанёс сокрушительный удар. В голове Молодцова вихрем пронеслись мысли:
«Отходить назад нельзя – батьке это не понравится. Щитом парировать – не удержу, палкой тоже, тогда…»
Данила скользнул вправо, выставил щит, чтобы удар пришёлся по нему по касательной, и одновременно попытался сбить топор палкой. Получилось, но не до конца – удар всё равно пришёлся в щит, да так, что плечо заныло. Данила опять сделал шаг вправо, надеясь зайти наставнику за спину. Не для того, чтобы ударить (это всё равно бессмысленно), а чтобы выиграть пару лишних секунд, передохнуть немного и набрать дистанцию.
Расчёт оказался ошибочным, Воислав мгновенно развернулся на месте и зарядил топором уже с другой стороны. Да так, что верхний край щита долбанул Молодцова точно по шлему. Только звон пошёл.
Данила, невзирая на недовольство наставника, отпрыгнул назад. Но не успели у него перестать сыпаться искры из глаз, как наставник оказался рядом и рубанул по низу. Данила рефлекторно подпрыгнул и пропустил топор под собой. Но Воислав на обратном ходу умудрился зацепить топором ногу Молодцова, и тот плюхнулся прямо задницей на деревянный настил.
Аххссс! Больно! Копчиком по деревяшке! Да ещё зубы щёлкнули – едва язык не откусил. Интересно, тут до капы ещё не додумались?
– Правильно сделал, что топор впрямую не стал отбивать, – неожиданно одобрил Воислав. – Секиру отбивают только вбок или принимают на меч древком. Но только древко, не лезвие. Ну чего разлёгся? Продолжаем.
И Молодцов, проглотив все охи, вздохи и стоны, поднялся для продолжения экзекуции. Воислав теперь финтить и не пытался, работал прямолинейно, но очень быстро и очень сильно. Давал ученику почувствовать и понять, что такое пропущенный удар в полную силу. Молодцов честно пытался парировать щитом, сбивать удары «секиры» палкой и выполнять наставления учителя. Но каждый удар всё равно отзывался болью в, казалось бы, давно онемевшем предплечье.
Когда после очередного удара щит Данилы разлетелся в щепки, Воислав распорядился:
– Отдохни пока. Завтра новый день. И иди отыщи свою секиру, будем тебя учить бить.
Молодцов нашёл в себе силы улыбнуться.
– Секиры и топоры бывают разные. Секира – это не меч. О мечах тебе рано думать, будем учить тому, что у тебя имеется.
Воислав вещал перед Данилой, и хоть тот уже привык к виду своего учителя, не переставал удивляться, какая от него исходила сила. Выглядел он, конечно, колоритно: татуированный полуголый торс из одних мышц, в руках – щит и меч, учебные. На шее гривна и христианский крест. Длинные усы, русые волосы и взгляд, что пронзал не хуже меча. Если тут купеческие охранники такие, то как же выглядит настоящая воинская элита? Но что-то подсказывало Даниле, что Воислав будет получше любого простого охранника или рядового воина из дружины. Почему же тогда он нанялся к какому-то купцу, неужели не смог найти работу поденежнее и посолиднее? Необычный был учитель у Данилы, необычный даже для здешнего головокружительного времени. Ученик это понимал, разумеется, никаких глупых вопросов не задавал и даже гордился немного, что ему попался такой неординарный и загадочный наставник.
– Вот как ты меня будешь бить? – спросил Воислав.
У Данилы в руках была его трофейная секира, обмотанная тряпками.
– Ну…
– Не нукай, не запряг. Знаешь, куда бить, – бей.
Данила выполнил приказ, посмотрел на ноги Воислава, а сам ударил в голову. Наставник успел перехватить удар, просто выставив щит и заблокировав руку нерадивого ученика.
– Куда рукой машешь? Коз собрался подгонять? Если б я ребро щита подставил, ты бы свою руку об щит и сломал. Замах короче делай и резче.
Данила ударил.
– Вот, теперь ещё быстрее. Молодец, ещё раз ударь.
Воислав резко и жёстко встретил удар Молодцова, того аж развернуло, как раз на удар учителя. Варяг не отказал себе в удовольствии ткнуть ученика деревянным мечом в живот. Не сильно, а так, чтобы у Данилы только дыхалку перехватило.
– Вот я всю требуху твою и пропорол. Когда бьешь, думай, куда удар твой попадёт, куда ворог может уйти. О защите никогда не забывай. Но и не закрывайся совсем. За щитом спрятавшись, битвы не выиграешь. Ну чё ты рот открываешь, как карась на траве? Атакуй.
И Данила пробовал атаковать. Щит уже рубить не пытался, целил только в открытые места на теле мастера или которые казались таковыми. Щит в руках Воислава будто ничего не весил, но стоило с ним соприкоснуться секирой, как в руку Молодцову отдавался болезненный удар, и он сразу ощущал и вес щита, и силу, с которой варяг отбивал атаку.
