– Фамилия?
– Милгрим.
– Вас ждут?
– Да.
Милгрим мужественно выдерживал взгляд через части внешнего панциря мертвого, но не вымершего животного, пока обладатель очков звонил по очень изящному старинному телефону.
– Сожалею, но ее нет на месте.
Тут где-то за лестницей раздался металлический лязг, затем голос Холлис.
– Это она, – сказал Милгрим.
Появилась Холлис, и за ней – высокая бледная женщина с орлиным носом и свирепым лицом. В куртке всех оттенков черного и серого, от угольного до полуночного, с галунами и эполетами, словно командирша дворцовой стражи у какой-нибудь королевы готов. Ей нужна сабля, с восторгом подумал Милгрим.
– Ваша машина здесь, мисс Генри, – сказал Черепаховые Очки. (Милгрим, очевидно, теперь был для него невидим.)
– Милгрим, это Хайди. – Голос Холлис звучал устало.
Высокая женщина крупной, неожиданно сильной ручищей поймала ладонь Милгрима и быстро, ритмично пожала – возможно, исполнив часть некоего тайного приветствия, – затем выпустила.
– Хайди едет с нами, – сказала Холлис.
– Да, конечно, – ответил Милгрим.
Высокая женщина – Хайди – уже шла к дверям уверенным размашистым шагом.
– Добрый вечер, мисс Хайд, мисс Генри, – сказал Булавочные Полоски.
– Добрый вечер, солнце мое, – ответила Хайди.
– Добрый вечер, Роберт, – сказала Холлис.
Он открыл и придержал им дверь.
– Ну и тачка! – проговорила Хайди при виде «хайлюкса». – Ракетную установку потеряли?
Милгрим обернулся. Булавочные Полоски закрывал за ними дверь. Интересно, бывают ли частные отели? Частные парки в Англии бывают.
– Как называется гостиница? – спросил он.
– «Кабинет», – ответила Холлис. – Давайте в машину.
47
В «куизинартовском» дворике
Хайди по непонятной причине отлично разбиралась в автомобильной броне. Может быть, это имеет какое-то отношение к Беверли-Хиллс, думала Холлис, пока Олдос вез их все глубже в Сити, или к финансовым пирамидам, или и к тому и к другому. Хайди и Олдос, с которым Хайди явно флиртовала (не переходя, впрочем, грань, за которой ей это могли бы инкриминировать), обсуждали, правильно ли Бигенд установил на передних дверцах электрические стеклоподъемники, отказавшись от пуленепробиваемой щели – через нее документы можно было бы передавать, не открывая дверцы и не опуская стекло. Хайди утверждала, что стеклоподъемники снижают уровень бронезащиты, Олдос твердо их защищал.
– Мне не хочется с ним сейчас встречаться, – сказал Милгрим. (Они с Холлис сидели на заднем сиденье.) – Я должен кое-что ему сообщить.
– Я тоже, – ответила Холлис, не волнуясь, услышит ли Олдос (хотя тот был увлечен разговором и вряд ли ее слушал). – Я ухожу от Бигенда.
– Уходите? – Лицо у Милгрима стало несчастное.
– Мередит раздумала мне говорить, кто модельер «хаундсов». Я выслушала ее объяснения и решила, что и мне не надо этим заниматься.
– И что вы будете делать?
– Скажу ему, что не могу. И покончу с этим. – Ей хотелось бы чувствовать ту уверенность, с которой она говорила. – А вы что должны ему сказать?
– Про Престона Грейси, – ответил Милгрим. – На него работает Фоли.
– Как вы узнали?
– Мне сказали. – Милгрим заерзал. – Сказал один человек.
– Кто такой Престон Грейси?
– Майк, – ответил Милгрим. – Она говорит, их всех зовут Майками.
– Кого?
– Спецвоенных.
– Он военный?
– Уже нет. Теперь торгует оружием.
– А кто она?
– Уинни, – с запинкой выговорил Милгрим. – Она… она полицейский.
Последнее слово прозвучало так, будто он сознается в разговоре и даже близости с существом совершенно иной биологической природы.
– Даже не совсем полицейский, – продолжал он. – Хуже. Агент СОГУМ.
Слово ничего не сказало Холлис.
– Это что-то британское? – спросила она.
– Нет. Она следила за мной от Миртл-Бич. Ее интересуют военные контракты, по крайней мере сейчас. Она меня сфотографировала в Севн-Дайлс. Потом пришла в гостиницу. Отдать вам ваш компьютер?
– Нет, конечно. Почему она за вами следила?
– Она думала, мы связаны с Грейси. Бигенд связан. Потом поговорила со мной и выяснила, что Бигенд просто думает о тех же заказах.
Теперь Милгрим говорил так тихо, что Холлис еле разбирала слова.
– Бигенд торгует оружием? – Она глянула на затылок Олдоса.
– Нет, – ответил Милгрим, – но Грейси хочет получить те же заказы. Легализоваться.
– И она сказала вам об этом, потому что…
– Потому что хочет, чтобы Бигенд знал, – несчастным голосом выговорил Милгрим.
– Так скажите ему.
– Мне нельзя было с ней говорить. – Он сжал руки, словно ребенок, старательно изображающий молитву. – Я боюсь.
– Чего?
Он еще ниже опустил плечи.
– Вообще боюсь. Всегда. Но… я забыл.
– Все будет хорошо, – сказала Холлис и тут же поняла нелепость своих слов.
– Мне очень грустно, что вы уходите.
Узкие улочки Сити с названиями по самым простым обиходным предметам или ремеслам. Наверное, очень древние. Холлис почти не знала эту часть Лондона.
– Далеко еще? – спросила она Олдоса.
– Почти приехали, – ответил тот.
Машин было очень много. Редкие новые здания напоминали о недолгом строительном буме до нынешнего кризиса. Логотип на одном из них Холлис видела прежде – на корпусе такси, в которое посадил ее Инчмейл после разговора о Бигенде.
Она легонько сжала стиснутый кулак Милгрима. Руки у него были очень холодные.
– Не волнуйтесь. Я вам помогу. Расскажем ему вместе, – пообещала Холлис и глянула Милгриму в лицо.
Глаза у него были закрыты.
Салон машины наполнила мелодия «Нажми на тормоза».
– Олдос, – сказал Олдос в свой айфон. – Да, сэр. Мисс Генри, мистер Милгрим и мисс…
Он обернулся к Холлис.
– Дайте мне телефон, – сказала она.
Олдос передал ей айфон.
– С нами Хайди, – сказала Холлис.
– Я ее не ждал, – ответил Бигенд, – но она может поиграть с воздушными шариками. Нам надо поговорить.
– Она поймет.
Холлис вернула айфон Олдосу, и тот поднес его к уху, выслушал что-то, сказал: «Да, сэр» и убрал телефон в карман черного пиджака.
