– Хорошо быть задницей.
– Но поскольку он по сути паразит с постоянной эмоциональной потребностью раздражать хозяина и поскольку мне хотелось отделить этот проект от «Синего муравья», я попросил Войтека поселить его у себя. Дома. За плату, разумеется.
– Кто такой Войтек?
– Мой альтернативный айтишник. Тайный козырь против Слейта. Я не могу быть уверен, что Слейт про него не узнал. Но теперь понятно, что Слейт выведал, где я прячу Чомбо, пока тот работает над проектом.
– Что за проект?
– Тайна. – Бигенд чуть приподнял брови.
– А кто забрал Бобби?
– Трое. Американцы. Сказали Войтеку, что, если тот сообщит кому-нибудь раньше семи утра, они вернутся за ним, его женой и ребенком.
– Они угрожали его жене и ребенку?
– Войтек из Восточной Европы, и такие слова для него не пустой звук. Поверил им сразу. Позвонил мне в семь двадцать. Я тут же позвонил вам. Возможно, я попрошу вас помочь мне с Милгримом.
– Кто это был?
– Фоли, судя по описанию. Безостановочно говорил про Милгрима. Остальные двое, как я понял, Грейси, Милгримов торговец оружием, и кто-то еще. Грейси явно главный, спокойный, деловитый. У третьего, по словам Войтека, была стрижка «каскад». Мне пришлось ее гуглить. Фоли, судя по всему, за последнюю неделю дважды побывал в больнице и винит за это лично Милгрима. Грейси же считает, что Милгрим исполнял приказы. Мои.
– Он сказал это Войтеку?
– Мне.
– Когда?
– Когда я ехал сюда. Слейт, видимо, дал ему мой личный номер.
– У него был злой голос?
– У него был голос программы для искажения речи. Никаких чувств не прочесть. Он объяснил, какой будет выкуп за Бобби и почему.
– Сколько?
– Милгрим.
– Сколько он хочет?
– Он хочет получить Милгрима. Ничего другого.
– Вот ты где, – сказал Гаррет из просвета между ширмами. – Могла бы записку оставить.
Бигенд взглянул на Гаррета с детской открытостью. Холлис видела это выражение лишь один или два раза и страшилась его.
– Это Гаррет, – сказала она.
– Уилсон, – добавил Гаррет, что было неправдой.
– Как я понимаю, мистер Уилсон, вы – друг Холлис? Тот, который недавно попал в автокатастрофу?
– Не так уж недавно, – ответил Гаррет.
– Я вижу, вы к нам, – сказал Бигенд.
Появился озабоченный официант-итальянец, и Бигенд сказал ему:
– Отодвиньте ширму, чтобы мистер Уилсон мог войти. Принесите ему стул.
– Спасибо, – сказал Гаррет.
– Не за что.
– Разве тебе можно ходить? – спросила Холлис, привставая.
Официант отодвинул ширму. Гаррет вошел, тяжело опираясь на трость с подставкой.
– Я ехал в инвалидном кресле, потом спустился на служебном лифте. – Он положил свободную руку ей на плечо. – Не вставай.
Итальянец помог ему сесть в кресло с высокой спинкой, принесенное от соседнего столика. Гаррет улыбнулся Бигенду.
– Губерт Бигенд, – представила Холлис.
– Очень приятно, мистер Биг-Энд.
Они над столом пожали друг другу руки.
– Зовите меня Губертом. Чашку мистеру Уилсону. – Последние слова были обращены к официанту.
– Гаррет.
– Вы попали под машину здесь, в Лондоне?
– В Дубае.
– Ясно.
– Прошу меня извинить, – сказал Гаррет, – но я невольно услышал ваш разговор.
Бигенд чуть приподнял брови.
– Много?
– Основное, – ответил Гаррет. – Так вы думаете о том, чтобы отдать им Милгрима?
Бигенд перевел взгляд с Гаррета на Холлис, потом обратно.
– Не знаю, сколько еще вам известно о моих делах, но я довольно много вложил в здоровье и благополучие Милгрима. Все это случилось в очень сложное для меня время, поскольку я не могу доверять собственной службе безопасности. Идет борьба внутри компании, а к здешним охранным фирмам я обращаться не хочу. Все равно что нанимать вшивого ловить у вас на голове вшей, по моему прошлому опыту. Милгрим своими неосторожными действиями поставил под угрозу мой проект, наиболее для меня важный.
– Вы решили! – воскликнула Холлис. – Вы решили отдать им Милгрима!
– Я, безусловно, это сделаю, – сказал Бигенд, – если кто-нибудь не предложит мне более удачное решение. Все должно произойти не позднее завтрашнего утра.
– Тяните, – сказал Гаррет.
– Тянуть?
– Я, вероятно, что-нибудь придумаю, но мне нужно ближе к сорока восьми часам.
– Для меня это риск, – ответил Бигенд.
– Куда меньший риск, чем мой звонок в полицию, – сказала Холлис. – И в «Таймс», и в «Гардиан». Там ведь в «Гардиан» есть журналист, который вас особенно сильно не любит?
Бигенд вытаращил на нее глаза.
– Скажите им, что он исчез, – произнес Гаррет, – но что вы его разыщете. Я помогу вам в переговорах.
– Кто вы, мистер Уилсон?
– Хромой и очень голодный человек.
– Рекомендую полный английский завтрак.
56
Гений
Милгрим лежал на боку в спальном мешке на больничного вида поролоне. Усталость раз за разом медленно накатывала, но вместо того, чтобы затянуть в сон, перехлестывала через край и бросала его в состояние неопределенной тревоги, и так снова и снова, в порочном круге мучительной полудремы.
Психотерапевт в свое время объяснила ему, что это запаздывающий эффект стресса – страха и перевозбуждения. Ровно то, что было у него сейчас. И вот ведь подлость: нормальный человек снял бы это состояние одной таблеткой ативана. Однако Милгриму настойчиво повторяли: чтобы вылечиться, он должен строго воздерживаться от любимого препарата. Потому что, не уставала твердить психотерапевт, это не любовь, а потребность. И Милгрим знал, что на одной таблетке не остановится. Главное – не принять первую таблетку, говорил он себе в обманчивой полудреме, перебирая слова психотерапевта, как четки. Следующие таблетки – не проблема: если уберечься от первой, следующих не будет. Только эта первая таблетка всегда рядом, по крайней мере потенциально. Бац! Его снова выбросило в безотчетную тревогу. Перед глазами возникли искры от крыла, когда Олдос толкал машину Фоли по узкому проулку.
Милгрим попытался вспомнить, что знает о машинах, чтобы понять, из-за чего были искры. Современные машины в основном из пластика, внутри немного металла. Видимо, пластик ободрался до металла, посыпались искры, потом металл тоже стерся… Что ты мне очевидное рассказываешь, возмутился мозг.
