Так мы и рулили по степи в темноте, ориентируясь только по звездам. Хорошо, что хоть мои менты оспорить правильность выбранного направления не пытались. Иначе идти бы нам в Антиохию не несколько лишних часов, а парочку лет сверх норматива. Путь указывал Боэмунд, и судя по тому, что даже Абдулла, почти местный житель, решения рыцаря сомнению не подвергал, шли в нужную сторону. Я хоть и боялся того, что мы заблудимся, вмешиваться не пытался. Потому как в этих местах раньше не был. Когда же в воздухе четко почувствовался запах дыма, понял, что мы почти пришли. Через десяток минут мои догадки подтвердились. Ландскнехты с небольшого холмика увидели огни огромного лагеря и, радостно завопив, прибавили ходу.
Когда мы приблизились к союзному войску настолько, что могли различать фигурки людей у костров, Боэмунд, к моему удивлению, приказал своим солдатам зажечь смоляные факелы. Я поначалу удивился, почему мы по пустыне шли в полной темноте, рискуя поломать ноги, а когда света для ориентировки стало вполне достаточно, то еще и свои габаритные огни запалили. Оказалось, только для того, чтобы нас крестоносцы не перебили!
Дело в том, что часовым, выставленным на некотором удалении от лагеря, был дан четкий приказ поднимать тревогу в случае приближения любого отряда. Вот для того, чтобы перепуганное воинство не порубило нас в капусту, а затем принялось разбирать, кто именно попал под раздачу, наш отряд и запалил факелы. Дескать, смотрите, идем не скрываясь. Свои мы. Тоже не местные!
Это я узнал, когда Боэмунд со стражником, встретившимся на нашем пути, разговаривал. Узнал и тут же досадливо тявкнул. Мог бы и сам догадаться, не щенок ведь слюнявый уже! Сеня на меня скосил взгляд, но ничего не сказал. Даже отчитывать не стал за то, что в неположенном месте звуковые сигналы подаю. Впрочем, другого я от него и не ожидал. После того, что он за обедом вытворил, я бы не удивился, если бы он еще и благодарность мне за гавканье выдал. С занесением в личное дело и родословный лист… Впрочем, не хочу я об этом разговаривать. У каждого могут сдвиги по фазе случаться. Особенно у моего Рабиновича, когда самки от него хвост… то есть морду воротят.
Кстати, эта Фатима – та еще штучка. Нет, вы не подумайте, что я уже готов к тому, чтобы хозяйкой обзаводиться. Просто обидно стало за то, что эта самочка моему Рабиновичу Ванюшу предпочла. Конечно, Жомов парень видный. Главное, размер у него впечатляющий… Тела, блин! А не того, о чем вы подумали. Я этого не видел и не хочу. И вообще, не отвлекайте меня своими комментариями, когда я вам что-нибудь рассказываю. Забуду, о чем говорил, сами потом не обрадуетесь.
О чем это я?.. Гав, так вот, Жомов – парень видный, и я, по молодости лет и юношеской глупости, иногда мечтал такого же хозяина заиметь. Думал, пойдешь с ним по улице, все соседские кобели оборачиваться начнут и от зависти ошейник себе перегрызть постараются. А потом вырос я и понял, что размер далеко не всегда имеет значение. Да и порода не одним ростом и шириной плеч измеряется! Мой Сеня куда утонченнее Жомова, несомненно умней и… Короче, дура эта Фатима, и все тут! Нечего больше о ней говорить… Хотя и придется.
Шайка Боэмунда, которой мы по настоянию Сени продолжали придерживаться, расположилась на восточной окраине огромного лагеря крестоносцев. Ландскнехты, едва успев выставить часовых, сразу повалились спать. Перстоносные рыцари тоже последовали их примеру, и я удивился, почему этого нельзя было сделать раньше и зачем вообще мы с такой скоростью к основным войскам мчались? На утреннюю поверку, что ли, опоздать боялись? Или Боэмунд думал, что прочие рыцари уже Антиохию захватывают и его без добычи оставят?..
Как вы сами понимаете, отвечать на эти мои вопросы было некому. И вследствие языкового барьера, и оттого, что мои менты едва ли не быстрее самих ландскнехтов убрякались спать. Причем с таким желанием, что даже прожорливый Попов еды не попросил, а Ваня забыл у часовых поинтересоваться, где тут ближайший кабак находится. Сморило бедняжек. Все-таки уступают люди в выносливости нам, псам!
Не скажу, что я был совсем уж свеж и бодр, но в мои обязанности все-таки входит охрана вверенной мне территории и человеческого состава вместе с имуществом. Поэтому пришлось побегать по окрестностям нашей стоянки и посмотреть, нет ли поблизости чего-нибудь угрожающего жизни моих подопечных.
Таких вещей, если потрудиться, и в обычной квартире можно найти достаточно, а уж в окрестностях Антиохии и подавно. Мне вон, еще молодому щенку, когда соседский Тузик первый раз объяснил, зачем мы, псы, на свете живем, угроза хозяину во всяких бытовых вещах виделась. Например, стоит книжка неровно на полке, а я тут же давай варианты просчитывать, что может случиться, если она упадет. Сначала заденет вазочку на нижней полке, та упадет на светильник-бра, который мало того, что Сеню по голове стукнет, так еще и проводку оборвет. Случится короткое замыкание, начнется пожар, и пока всякие люди с огнетушителями набегут, мой хозяин задохнется в дыму или вовсе сгорит. Он ведь в бессознательном состоянии будет после попадания бра по его темечку. Вот я и поднимал лай ночью, требуя от хозяина принять меры безопасности, а тот, гад, понять никак не мог, что мне не в туалет приспичило, а мысли о его же бренном теле спать не дают. Между прочим, немало тогда немордоприятных слов в свой адрес наслушался. Пока не поумнел, конечно.
Сейчас я жутко умный, поэтому на всяких там скорпионов, сколопендр и прочих пустынно-степных тварей внимания не обращаю. Они, конечно, тоже угрозу для жизни моих ментов представляют, но если подобным образом к охране подходить, то для Попова, например, самый главный враг – обжорство, Жомова точно когда-нибудь, лет этак через триста, в драке убьют, ну а о безопасности моего хозяина я говорить не уполномочен. Кто не догадался – я не виноват. А кто все понял, пусть помалкивает. Иначе поймаю – загрызу. И не обижайтесь. Работа у меня такая.
Но я опять отвлекся. Лагерь крестоносцев был построен довольно бестолково. По крайней мере, я порядка в нем никакого не увидел. В одном месте шатры рыцарей с разными флагами стояли метрах в ста друг от друга, в другом – почти вплотную. Разобрать, где тут находится главный штаб, смог бы, наверное, только Ваня Жомов, вкусивший российского армейского беспорядка. Я же в этом деле был профан, поскольку в армии не служил.
Большинство солдат армии крестоносцев просто спали. К ним я не присматривался, а наблюдал за бодрствующими. Таких было крайне мало – в основном часовые, и я успокоился. Из лагеря моих ментов точно никто не потревожит. До утра, по крайней мере. Ну а если вдруг сарацины нападут, тут уж я буду готов. Так заору, что Андрюше придется доказывать, будто он громче меня гавкать может.
Впрочем, проявить скрытые таланты мне так и не пришлось. Ночь, а точнее ее остаток, прошла абсолютно спокойно, совершенно без каких-либо эксцессов. Единственным неудобством были голоса часовых, которые бродили по лагерю и беспрестанно перекликались. Вот только будили они меня одного, да еще беспокоили стайку облезлых собак, рыскавшую всю ночь среди костров в поисках пищи. Уж не знаю, привезли этих шавок с собой из Европы крестоносцы или собаки прибились к ним уже здесь, но выглядели они крайне голодными, трусливыми и готовыми на любую подлость. Ко мне эти псы подойти не решились, но для себя, на всякий случай, я решил держаться от них подальше. Все-таки осторожность не помешает. Тем более, Ваня меня и так уже с самого Египта собачьим бешенством запугал насмерть!
