Книга На крестины в Палестины, страница 50. Автор книги Алексей Лютый

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «На крестины в Палестины»

Cтраница 50

Сеня облегченно вздохнул и подозвал к себе Боэмунда. Попросив крестоносца отвести войска подальше, как и договаривались с ним ранее, Рабинович кивнул Попову с Жомовым и уверенным шагом направился прямо к стенам осажденной Антиохии. Я поторопился его обогнать, поскольку кто знает, что у этих сарацин на уме, а хозяин у меня один. Не дай бог, копьем или стрелой кто-нибудь пришибет!

В общем, к стенам мы подошли в таком порядке: я впереди, но без лихого коня, следом за мной Сеня, тоже без коня, да и вообще все мы были пешими, затем сарацин, а замыкали шествие Попов, Жомов и Ричард, ласково прозванный Боэмундом Кроличья Лапка. Я, конечно, не ждал, что нас будут встречать хлебом-солью, салютом и фанфарами, но все-таки не рассчитывал, что осажденные турки начнут сразу хамить.

– Крестоносцы дураки, они курят табаки! – завопил с башни усатый турок, высовываясь между каменных зубцов и показывая нам нос обеими руками. Впрочем, высунулся он лишь на минуту, а затем исчез, будто кто-то его с силой дернул снизу. Едва чалма турка скрылась за зубцами, как я услышал другой голос.

– Какие такие табаки, идиот? Нету никаких табаков еще! – проговорил невидимый мне защитник стены, а затем раздался звонкий шлепок.

– Ай, алла! – взвизгнул усатый турок, не высовываясь наружу. – Ну нету табаков, значит, нету. Зачем по чалме-то бить, чай не казенная.

– Эй, морда сарацинская, высунься на минутку, – вежливо попросил мой хозяин, глядя на башню снизу вверх.

– Щас, бегу. Коленки уже расшиб, – послышался в ответ голос усатого. – Я, значит, высунусь, а вы в меня всякими гадостями швырять станете или еще, чего доброго, да спасет вас Аллах, если захочет, конечно, стрелами стрелять начнете.

– А еще пулями пулять, копьями копать и мечами мечить, – передразнил его Попов. – Высунь морду, говорят. На хрен нам нужно в тебя стрелять-то? У моего друга дело к тебе есть.

Некоторое время турки за стеной шушукались, не высовываясь наружу. У меня слух отменный, но даже я не мог разобрать, о чем они говорили. Впрочем, не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы об этом догадаться. Скорее всего, оба защитника города обсуждали, стоит ли вступать в переговоры с неверными, или пусть они к иблису катятся. Мы терпеливо ждали и минуты через две вновь услышали голос усатого.

– А что за дело-то? – поинтересовался он, по-прежнему не рискуя высовываться.

– Тебе деньги нужны? – поинтересовался в ответ Сеня.

– Ха, укуси тебя шайтан! – заржал в ответ сарацин. – На фига мне деньги? Я вам сам их могу сколько угодно дать.

– Ты Рокфеллер, что ли? – ехидно полюбопытствовал Попов.

– Ты меня, собака неверная, не обзывай всякими своими франкскими кличками, – завизжал в ответ усатый. Я собрался было рявкнуть на него, чтобы «собаками» людей не называл, но передумал: Сеня своими альфа-лидерскими замашками опять бы задолбал. А турок за стеной продолжал визжать.

– Ты, урюк нерусский, переговоры вести со мной собрался, а имя мое не знаешь, – вопил он, не желая высовываться. – Запомни, чучмек, меня зовут Фируз ибн-Салман аль-Рашид эль-Фатийя!

– Ну, блин, никак эти арабы нормальное имя с фамилией у себя не введут! – возмутился Ваня Жомов, до сих пор не издававший ни звука. – Разве их названия обычному менту запомнить можно? Сеня, ты, в натуре, представь, что когда его арестовывать придешь, вместе с замком еще и язык ломать придется.

Еще до того, как Ваня начал говорить, я уже видел, что Сеня медленно закипает. Все-таки это он у нас мастер переговоров, а не криминалист с омоновцем. Эти два оболтуса могли только испортить все, если будут продолжать вмешиваться. Я и то Рабиновичу не мешал, а Ваня с Андрюшей нос свой решили в переговоры сунуть, словно такса морду в лисью нору. Сам, конечно, не видел, но знающие псы говорят, что и такое бывает.

– Слушайте, други мои дорогие, может, свалите отсюда куда-нибудь? – Пар из чайника… или носика?.. хотя нет, если говорить про Сеню, то нужно это делать так: пар из шнобеля Рабиновича все-таки вырвался наружу. – Ты, Ваня, сходи-ка к Боэмунду и войсками его, что ли, покомандуй. А ты, Попов, просто иди куда-нибудь. Хоть до Магадана. Главное, чтобы я тебя не видел в ближайшие пару часов.

– Ладно, я помолчу, – миролюбиво согласился Андрюша.


– А я вообще один раз только слово сказал, – заявил омоновец.

Сеню перекосило так, что стало ясно: сейчас он либо расплачется, либо кусаться кинется. Впрочем, поскольку люди редко кусаются, а мой хозяин еще и Рабинович, то второй вариант исключался абсолютно. Вместо него Сеня коротко вздохнул и начал цитировать вслух устав караульной службы. Андрюша сбежал тут же, а Жомов, блаженно заслушавшись, уселся на траву и начал клевать носом. Что и требовалось доказать! Теперь ни тот, ни другой в переговоры вмешиваться не будут. Абдулла и Ричард Кроличья Лапка не в счет. Первый в переговорах самое непосредственное участие принимать должен, а второй и слова не произнесет, пока Ваня не скомандует. В общем, Сеня получил полную свободу действий. Ордер на арест, так сказать.

– Значит, ты утверждаешь, что они с нами переговариваться готовы? – ехидно поинтересовался у Абдуллы Рабинович.

– С ума сошел? – оторопел сарацин. – Да прочистит Аллах твои глухие уши, я утверждал, что антиохийцы обещали сильно не хамить. Пусть мне гриф на чалму из-под небес нагадит, если это не так!..

Пожелание тут же исполнилось. Откуда-то сверху на Абдуллу обрушился такой кусок птичьего помета, какой и не во всякий «КамАЗ» влезть бы смог. Сарацин только удивленно хрюкнул, когда оказался буквально по уши в дерьме, а затем растерянно посмотрел наверх. Там, в вышине под облаками, болталась какая-то птица. Спустившись немного вниз, чтобы ее было отчетливо видно, птичка показала сарацину правым крылом некое подобие сжатого кулака с отставленным средним пальцем (когда, блин, птички-то успели у американцев их дурацким жестам научиться?), ехидно посмеялась и умчалась в поднебесье снова.

– Ну вот, теперь тебя можно смело зачислить в свиту Боэмунда, – съязвил Рабинович. – Теперь ты у нас тоже пальцем осененный, да еще и навозом окропленный.

– Странно, – не обратив на него внимания, проговорил Абдулла, принюхиваясь к куче птичьих отходов. – Выглядит, как помет грифа, а пахнет, как крем-брюле…

– А ты еще попробуй на вкус, – посоветовал мой Сеня, однако сарацин от такого эксперимента отказался.

Вместо него инициативу неожиданно проявил усатый турок, молча наблюдавший в щель стены за тем, что происходит среди пришедших на переговоры «крестоносцев». К счастью для нас, в тот момент, когда гриф от души поиздевался над Абдуллой, турок-сельджук занимался поисками какого-то кровопийцы вроде блохи в складках своей одежды. Когда он закончил это занятие и вновь вернулся к своему наблюдательному посту, Абдулла уже стоял в куче помета, а Сеня над ним подсмеивался. Усатый услышал только две последние фразы.

– Кто там про крем-брюле говорил? – завопил он, высовывая между зубцов кончик своего носа. – Что там попробовать надо?

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация