– Вообще-то не готов. Я должен удостовериться, что с моей машиной все в порядке.
Илютин скривился – мол, что за детский сад. Но на словах согласился:
– Ну пойдемте, почему бы и нет. Нам все равно в ту сторону.
Возле «Динго» стояли два сапера.
При приближении старших офицеров они с энтузиазмом отдали честь Илютину и полностью проигнорировали Растова.
Растов не стал придираться – мало ли, может, совсем на ногах не стоят уже.
– Товарищ майор, магнитная мина обезврежена! Визуальный осмотр танка проведен, других взрывоопасных устройств не обнаружено!
Илютин был краток:
– Спасибо, Климович. Свободны.
К Растову подскочил взволнованный Лунин:
– Ждем ваших приказаний, товарищ майор!
– Остаешься за старшего.
– А вы?
– Я на прогулку… Вот, с товарищем майором.
Илютин кивнул. Мол, да, ему ведомы знатные маршруты…
– Тут, кстати, осторожней, – сказал Растов Илютину, указывая на пол близ кормы танка. – Странный эффект наблюдался. Интенсивная осцилляция гравитационного поля. Хотя для гравитационного поля оно действует слишком избирательно…
Илютин снисходительно отмахнулся – как гинеколог от порнографии.
– А, это магназер.
– Прошу прощения, что такое «магназер»?
– Ну, магнитные… гм-гм… финишеры на авианосцах знаете?
– Имею представление.
– Так это то же самое. Направленное магнитное поле высокой напряженности, формируемое потоком монополей… гм-гм… Дирака. Его тут клоны используют, как говорится, и в хвост и в гриву.
– Чтобы что?
– Чтобы производить ту самую продукцию, ради которой я сюда прилетел. Идемте.
Растов так спешил удалиться от пучка монополей Дирака, который вызывал в нем безотчетное раздражение, что «лунная походка» ему совершенно не давалась. При очередном шаге он оттолкнулся от пола с такой силой, что подлетел к двутавру на потолке и по-клоунски стукнулся о него теменем.
Илютин поглядел на это неодобрительно.
– Знаете, над вами надо взять шефство. Обо что биться – это ваше дело. Но если там стоит мина-ловушка… Начальство меня четвертует, если узнает, что у меня на глазах погиб сын Растова.
Пришлось гвардейцу-танкисту переступить через гордость и ввериться в руки осназовцу в штурмовом скафандре «Валдай».
В отличие от более простых и легких танковых бронескафандров штурмовой «Валдай» был отлично приспособлен для перемещений в невесомости.
Осназовец деликатно приобнял майора за плечи, после чего два полупрозрачных огненных мотылька под подошвами его железных ботинок создали тягу, полностью уравновесившую вес обоих. Ну а реактивный выхлоп между лопаток осназовца властно повлек их вперед.
Несмотря на киногеничность, полет был не особо комфортным. К счастью, коридор оказался коротким, и вскоре они уже уперлись в люк-диафрагму, выкрашенную в яркий оранжевый цвет.
На люке сияла поддельным золотом эмблема: пробирка, из которой вырастает роза.
– Теплица тут у них, что ли? – попробовал пошутить Растов, ткнув пальцем в розу.
– Это эмблема клонского министерства здравоохранения… Которая, впрочем, не отражает реальную ведомственную принадлежность объекта за шлюзом.
– И какова же эта принадлежность?
– Военная, ясен пень. Как и все здесь, на базе Вара-20.
– Так это объект класса «Вара»! – удивился Растов. – Так бы сразу и сказали…
– Я думал, очевидно, что перед нами – одна из секретных передовых баз Конкордии.
– Мы, танкисты, доверяем только тому, что видим. Я лично видел временную стоянку флота… И никаких капитальных баз!
– Сейчас мы это исправим, – пообещал Илютин загадочно.
С этими словами он извлек из транспортного отсека своего скафандра плоский портфель крокодиловой кожи с чванливым фравахаром на пряжке и тремя сквозными пулевыми отверстиями.
«А портфельчик-то наверняка сняли с какого-то генерала… Ехал, небось, в той самой колонне, которую мы по доброте душевной отпустили. Тут-то его осназ с борта «Кирасира» и прихлопнул…»
Илютин раскрыл портфель, достал из него пачку бумаг.
– Включите, пожалуйста, в своем скафандре «Сигурд», – попросил Илютин. – Главное – сканер не забудьте.
Следующие десять минут они потратили по-офисному. Сканировали документы, переводили, обсуждали. Растов еще и кофе пил – из поилки своего скафандра.
Искали, разумеется, штатный способ открытия люка-диафрагмы с золотой розой.
В какой-то момент майор уже разуверился в том, что Илютину улыбнется удача, и предложил:
– Давайте, может, по старинке? Силумитом?
– Взрывать нельзя.
– Там что, хрусталь?
– Ну, практически. Это, по сути, аквариум.
– Внутри рыбы?
– Внутри… гм-гм… люди.
– Плавают?
– Живут.
В этот момент Илютин, чутко прислушивающийся к бормотанию «Сигурда» над очередным документом, воодушевленно воскликнул:
– Ага! Как веревочка ни вейся, все равно конец один!
– Нашли код?
– Да.
Илютин, при всей своей зажатой, жестяной какой-то несимпатичности, был прав в одном: объект за дверями был сопоставим со Стальным Лабиринтом. Может быть, и не по значению – тем более что о его значении и назначении Растов пока не ведал, – но по оказываемому на зрителя воздействию.
От шлюза за люком-диафрагмой вела белая с легким серебристым отливом и очень чистая (Растов не удивился бы, если б выяснилось, что стерильная) полимерная дорожка.
Дорожка приводила на балкон, напоминающий площадку для прыжков в бассейн с трамплина.
А с балкона… открывался вид. На живой аквариум. Который лежал внизу, вверху, слева и справа.
Ну то есть это был не совсем аквариум. А как бы аквариум: разомкнутое каре небоскребов за стеной из воды.
Да, балкон был отделен от «небоскребов» водой – вертикальной ширмой из плоского, степенно струящегося искусственного водопада. Водопад выгибался дугой, образуя половинку цилиндра, и плотно обнимал балкон с трех сторон.
– Что это? – спросил Растов.
– Изолятор при центре «Возмездие нечистым».
– Нечистым – в смысле нам? – уточнил Растов.
– Мы в терминах конкордианской идеологии «неправедные». А «нечистые» – это чоруги.
– То есть центр разрабатывал оружие против чоругов?
