– Это еще че за мазня? – спросил у майора Помор, выглядывая из-за плеча.
– Да вот, как видишь… – Растов на секунду задумался. – Какая-то инопланетная образина и отважный клонский герой. Я бы назвал «С голой пяткой на саблю».
– А что написано?
Растову не то чтобы до одури хотелось знать, какую еще задорную глупость приложили к рисунку клонские пропагандоны – «До последнего патрона!» или «Они не пройдут!», – но положение командира обязывало.
Он направил на плакат камеру своего «Сигурда».
– «Они придут» – сухо произнес переводчик. – Будь готов».
Растов с Помором озадаченно переглянулись.
– «Художник Элам Тихшани, – прилежно перевел «Сигурд» заодно и мелкий шрифт на краю плаката. – Вторая военная типография. Синандж, Тэрта».
– Кто придет? – спросил Помор.
– Инопланетные агрессоры.
На выходе из туалета майора перехватили двое совсем молодых танкистов. Растов их толком не знал. Они служили в третьем взводе и принадлежали к молодому пополнению, влитому в роту за день до отлета на Тэрту.
Один парень был откуда-то из Средней Азии, другой – из Санкт-Петербурга.
– Где накрывать ужин, товарищ майор? – спросил азиат.
– А что, есть варианты?
– Ну да, – с воодушевлением вступил петербуржец. – Можно в столовой, а можно – в караулке.
Растов не понял, чем продиктован вопрос. Ясно же, что если есть столовка, то в ней и надо ужинать!
– Рядовой, – вкрадчиво начал майор, – а почему вы вообще предлагаете для ужина караульное помещение?
– Так там крыша какая! Атас! – Азиат взмахнул над головой руками, что, вероятно, было призвано означить внушительность крыши. – Стеклянная! Все звезды видно! Красота!
– Именно так, – подтвердил петербуржец. – Сделали, чтобы дежурный наряд мог визуально наблюдать за небом в окрестностях базы.
«Умный какой», – подумал Растов.
– Раз так, тащите еду в караулку, – повелел он.
Чтобы накрыть стол, двум молодым бойцам времени потребовалось совсем немного.
Каждый притащил охапку сухпайков. Потом на столе выросли термос кофе, термос чая, канистра мангового сока, канистра морса. Зашуршали упаковкой одноразовые чашки, ложки, тарелки… И – опля! Пир на весь мир!
Пайки, они же в соответствии со строгим лексиконом военной науки ИРП, «индивидуальные рационы питания», оказались нескольких типов.
А именно: ИРП-БТ (боевой танкистский), ИРП-ОФ (офицерский, он же на военном жаргоне «осколочно-фугасный»), ИРП-БП (боевой пилотский) и, наконец, некий таинственный ИРП-У (усиленный).
Растову было недосуг допытываться у ротного старшины Вергуна, из чьего хозяйства он упер пилотские пайки и отчего такая дискриминация: одним усиленный паек ИРП-У, а другим обычный ИРП-БТ. Майор вдруг на несколько минут почувствовал себя ветошью, которую колышет осенний ветер. Столь велика была его усталость…
Растов зажмурился и, протянув руку, вытащил паек наугад. Оказалось – боевой пилотский.
Разодрал картонную коробку, вывалил содержимое на колени.
По итогам двухминутного изучения установил, что в паек входят: жареная куриная грудка, гуляш, черничное желе, пшеничный хлеб, шоколадный бисквит, конфеты, специи, сметана и сыр.
«Жить можно!» – повеселел Растов.
Вслед за ним (как выяснилось, вся рота ждала, когда командир сделает свой выбор) потянулись к пайкам и остальные.
Через минуту караулку затопило гудение танкистских голосов – подозрительно похожее на гул танка.
– Э, мужики! – Это был комвзвода Осокин. – Давайте махнемся! Я вам банку лобио, вы мне – гречневую кашу.
– А вот кто любит горький шоколад? Забирайте!
– О, гуляш! Наш неподражаемый армейский рецепт! Имени бравого солдата Швейка! Я такого с учебки не видел!
– А у меня пакетик сушеной айвы! Ее что – размочить надо?
Над всем этим праздничным оживлением плавала широкая чеширская улыбка старшины Вергуна.
Растов вдруг сообразил, что замысел их главного ротного хозяйственника как раз и состоял в том, чтобы танкистов не столько накормить, сколько развлечь…
«В принципе верно, – внутренне согласился Растов. – Тут без двух минут невесомость, жрать все равно почти невозможно. Зато – как там было у Грибоедова? «Шумим, братец, шумим»?.. Или у него это с другим смыслом?»
От вида пищи мысли приятно путались.
Растов откусил кусок куриной грудки и принялся тщательно жевать, чтобы довести мясо до состояния однородной пасты – так его будет легче проглотить, ведь сила тяжести глотанию почти ничем не помогает…
– Как думаете, куда нас теперь? – спросил Кобылин, присаживаясь напротив Растова.
– Ну, куда-куда… Обратно на Тэрту. В Синандж.
– А может, домой, в Кубинку? Было бы справедливо! Добили клонскую гадину в ее самой глухой берлоге – и отдыхать. А?
– Согласен, было бы справедливо. Но что-то мне подсказывает, что если уж люксоген сожгли на переброску нашего полка в Конкордию, то будут нас мариновать где-то на Тэрте в качестве оккупационной части, даже поперек всякой справедливости… Да не расстраивайся ты, успеешь еще за своей собакой!
– Я не расстраиваюсь, – грустно вздохнул Кобылин. – Мне просто Тэрта не очень. Пыльно, жарко, и ноги в носках страшно потеют.
– Товарищ майор, вы разрешите?
Растов обернулся.
Вергун продемонстрировал ему содержимое пластмассового ящика – из ячеек выглядывала дюжина бутылок какого-то статусного пойла.
– Это что?
– Кальвадос.
– Трофейный? – Растов насторожился. Мало ли что могли оставить в помещениях базы клонские спецслужбисты в таких вот безобидных с виду бутылках!
– Почему трофейный? Родной, феодосийский. Нежнейший!
– Уже легче.
– Так вы разрешите?
– А детоксина ты на такую ораву набрал?
– Само собой! – Вергун прямо вздрогнул, дескать, «как вы могли обо мне так плохо подумать?».
– Ну тогда разрешаю!
Скоро уже у всех было налито.
Растов думал, что они просто хлопнут по сто. Молча, по-солдатски, без тостов. Но не тут-то было!
– Глядите! Летит, шайтан! – испуганно крикнул тот боец из Средней Азии, что накрывал на стол, и указал куда-то вверх. – Это вражеский!
Растов поднял голову.
За протяженными плитами бронестекла, из которых был набран потолок караулки, ранее простирались лишь давящая звездная безмятежность и темный массив планетоида Фраский-Базальт, нависающий над ледяными равнинами своего близнеца этаким недостроенным каменным небом.
