Растов вздрогнул. «Овен-1» – его позывной.
– Слушаю тебя, Туман-3.
– Разведзонды дали устойчивый захват объекта.
– Отлично! Разрешаю действовать по основному варианту.
Это означало, что роты батальона должны развернуться в линии, которые вместе составят нечто вроде буквы «М». В два верхних угла буквы «М» должны набиться дивизионы ракет «Кама».
Почему так? Почему не выстроиться «коробочкой», например? Потому что так решили наверху. Чоруги, дескать, больше времени потратят на вскрытие группировки сил и ее боевого порядка в том случае, если она будет выстроена вот так вот хитро.
А вот если бы по каким-то причинам дистанция до «Пуговицы» оказалась километров десять-пятнадцать, тогда батальону предстояли бы полные неопределенности и хлопот действия по запасному варианту. А именно: погоня через болота, через рощи хвощей и укропов в направлении, указанном разведкой.
– Вы… гм-гм… товарищ комбат, чем оптическим перископом здесь крутить, лучше бы поглядели на нормальном экране. Там «Пуговицу» прекрасно видно.
Слова были сказаны сидящим слева от Растова в башне стрелком-оператором. И учитывая, что он носил звание старшего сержанта, являлись одновременно и немыслимым хамством, и вызывающим нарушением субординации.
Но Растов сразу узнал это характерное «гм-гм»… С ним в одной башне находился… майор Илютин! Вот так метаморфоза стрелка-оператора!
– Афанасий, вы?! Но откуда?!
– В детском саду у моего младшего… гм-гм… на такие вопросы отвечают «от верблюда», – с булькающим смешком отвечал Илютин, довольный произведенным эффектом. – А если по существу, меня вместе с… гм-гм… взводом оперативников ГАБ впихнули в ваш эшелон десанта прямым приказанием Председателя Совета Обороны, хорошо известного вам Александра Павловича. Нас инкогнито раскидали по разным экипажам. А то чоруги сильно башковитые пошли, могут вычислить нас раньше времени… И тогда все – тю-тю. Прощай, эффект внезапности.
– Ясно, – кивнул Растов. – О ваших задачах спрашивать не буду, своего головняка хватает. Полезу, в самом деле, обратно, погляжу на экраны.
Все еще под впечатлением – надо же, опять Илютин! – майор плюхнулся на свой трон комбата, произведший в свое время фурор на оружейной выставке в Нижнем Тагиле.
Илютин оказался прав.
Зонды и невесть кто еще роились вокруг летающего города, выдавая прекрасную четкую картинку.
Ну что же, приходилось признать, что «Пуговица», почему-то представлявшаяся Растову нелепой раньше, при близком рассмотрении оказалась красивой той особой красотой, что отличала именно инопланетные технообъекты.
Пятикилометровая обитаемая гондола, которая, собственно, и была «городом ученых», напоминала только сошедший со стапелей, еще не успевший обрасти раковинами и паутиной ржавых потеков круизный лайнер.
Белые бока гондолы глянцевито блестели: ни грязи, ни пыли, ни каких-либо надписей.
Одна над другой громоздились многочисленные палубы, расчерченные вертикалями спонсонов-пристроек с круглыми разновеликими окнами. Были ли то жилые дома ученых или лаборатории, а может быть, спорткомплексы или храмы, Растов судить не брался.
А вот теплицы, оранжереи, улиточные фермы и кормовые фурмикарии спутать с чем-либо было нельзя.
Стоило Растову остановить свой взгляд на одном из фурмикариев – стометровом куполе из чоругского монокристаллического стекла, под которым смутно угадывались разновысокие термитники, – как в основании сооружения внезапно распахнулись ворота-гармошка и открылся тридцатиметровый проем.
Растов не мог оторваться. Он впервые видел воочию термитную ферму…
Ему вспомнилось (из какой-то, что ли, научно-популярной передачи), что те многоногие общественные черви, которых принято называть «чоругскими термитами», весят по полцентнера каждый, содержат высокий процент ценных протеинов и годятся в пищу даже человеку!
Затем в памяти вспыхнуло еще одно воспоминание: когда он был ребенком, об этих съедобных термитах горячо дискутировали на Земле. То было десятилетие страстного увлечения всем чоругским – философией, медициной, головоломками. В визоре один за одним выступали ученые-энтузиасты, которые наперебой докладывали, как полезно мясо этих тварей.
Футурологи на государственных зарплатах пророчили: пройдет двадцать лет, и такими фурмикариями покроется вся Луна! И это как минимум, ведь растить термитов гораздо быстрее, чем коров или свиней, и убивать их, кстати, не жалко (в свете чего термитофилия охватила вегетарианцев и борцов за права животных)…
Но в итоге для обычных русских людей чоругская еда так и осталась бессмысленно дорогой, практически недоступной экзотикой. Хотя на Кларе Растову попадался один ресторан, где термит-кебаб, ввезенный контрабандно, можно было отведать за умеренные десять терро – что однажды и сделала, хлопнув двести, мать его первой жены Беаты…
«Но зачем они открыли этот проем? Чтобы проветрить?» – не понял майор, продолжая созерцать фурмикарий на борту наукограда.
– Товарищ майор! – это был Загорянин. – Пошла реакция чоругов на наше появление! Город покидают десятки транспортных средств. Похоже, драпают потихоньку наши ученые…
И действительно: из ворот фурмикария, прямо на глазах Растова, вырвался летательный аппарат, напоминающий гибрид нескольких мотоциклов с земным спортивным планером.
В каждом «мотоцикле» сидело по чоругу. А огромное раскидистое монокрыло, закрепленное над ними, приводилось в движение тремя винтами в защитных решетчатых кожухах.
Не успел Растов и глазом моргнуть, как полкрыла внезапно разлетелись в щепки, машина опрокинулась на борт и камнем упала вниз.
– Кто стрелял?! – заорал Растов. – Кто разрешил?!!
– Так у нас приказ, Костя! – сказал Загорянин. – Никого из города не выпускать! Если они поймут, что можно вот так запросто слинять, мы в итоге захватим только пустые лаборатории! А все ученые – сбегут!
– Есть такой приказ, – подтвердил Илютин. – И я должен следить… гм-гм… за его выполнением. Стрелял я.
Через четыре минуты пятьдесят пять секунд после высадки первые смертоносные снаряды достигли своих целей. Ракеты землян ударили в турбинные движители летающего города, а чоругские аэроторпеды, прорвавшись через плотный огонь зениток, взорвались в расположении штаба батальона.
К счастью, штаб был полностью фальшивым. Все экипажи машин, оставив их работать в автоматическом режиме, предусмотрительно разбежались. Поэтому потери составили двоих легкораненых.
Растов, полностью поглощенный наблюдением за стрельбами зенитно-ракетных дивизионов, уже и позабыл о том, что им была обещана беспрецедентная воздушная поддержка.
Поэтому, когда поднявшиеся с борта Х-крейсера «Гумилев» десятки «Орланов» закрыли небо над его танками, лицо Растова просияло.
