– Взаимообразно! – помахала правой рукой Нина.
В левой руке у Нины – пакет из магазина инопланетных фруктов. Там – ягоды густо-синего цвета, пахнущие корицей. Растов сразу узнал уги-уги, такие растут только на планете Грозный.
Растов втянул ноздрями воздух, в котором осенняя прелая сырость смешивалась с фруктовым райским нектаром. И почувствовал, как легкие его наполняются восторгом.
– Спелые уги-уги! Вот это да! Вот это сюрприз! Ностальгия! – Растов вдруг схватил Нину в охапку и поднял в воздух. Вместе с пакетом.
– Что ты делаешь, я же мокрая! – запротестовала она, удерживая пакет с ягодами на дальнем отлете, чтобы случайно не измазать рубашку Растова едко-фиолетовым, неотстирываемым соком.
Пока Нина снимала плащ, разматывала шарфик и сушила свои тяжелые кудри феном, Растов достал из сейфа кольцо в зеленой коробочке и положил его в карман домашних брюк.
И когда они сели за ужин, когда Нина отведала его фирменных подгорелых гренок с зеленью и помидорами – такова была вершина кулинарных умений Растова на тот момент, – когда пригубила из бокала с краснодарским божоле, майор тайком достал заветную коробочку, выскользнул из-за стола и опустился перед Ниной на правое колено.
– Нина… Нина Белкина… Прошу тебя… стать моей женой! – Растов поднял коробочку с кольцом на уровень Нининой груди и смиренно опустил глаза.
– Ой…
Нина часто-часто задышала и закрыла губы обеими ладонями.
Отвернулась.
Ее красивый маникюр цвета отполированной нержавейки подмигнул столовому хрусталю.
Глаза Нины стали вдруг круглыми, испуганными, но… счастливыми.
– Костя, а ты… вообще… не боишься, что я снова упаду в обморок?
– Боюсь… Но охота пуще неволи, Нинок! – Растов поглядел на нее с мольбой. – Так как, ты согласна?
– Господи…
Нина промокнула губы салфеткой, вместе со стулом отодвинулась от стола. Затем опустилась на колени рядом с Растовым и обняла его.
– Господи, Костя, я ждала тебя с войны, как я теперь, после этого, могу быть «не согласна»?!
– Честно тебе скажу: я бы, наверное, не смог…
Нина робко приняла коробочку зеленого бархата.
Там, в шелковом гнездышке, покоилось исполненное спокойного достоинства золотое кольцо с красивым бледно-розовым камнем.
Камень щедро играл искрами в свете многочисленных ламп – зачаровывая и обещая дивные призрачные дива на годы вперед.
– Ах! Како-ое! Надо же! – ахнула Нина. – Это бриллиант?
– Нет. Это сеулий. Нерадиоактивный изотоп одного из редчайших элементов. Он в два раза тверже бриллианта.
Нина всплеснула руками.
– В два раза? Это немыслимо, Костя!
– Так мы женимся?
– Угу… – деловито бросила Нина. – А можно мне пока кольцо примерить?
И только в этот момент Растов понял, что его личная стальная гроза наконец отгремела.
Глава 29
На мысе Хобой
Сентябрь, 2622 г. Озеро Байкал Планета Земля, Солнечная система
Церемония награждения проводилась не в уютной заевшейся Кубинке, о нет.
Кубинка – это слишком мелко. Нет в ней эпичности, соответствующей большому военному подвигу.
Посему награждать было решено на берегу Байкала, на рукотворном церемониальном моле близ мыса Хобой – того самого, на каменном боку которого были высечены лики русских героев: танкистов, летчиков, разведчиков, связистов…
Что такое мыс Хобой, знал каждый русский мальчик и каждая вторая русская девочка.
Многие школы устраивали экскурсии на Хобой 1 сентября.
А на 9 Мая на мысу имело место настоящее столпотворение. Шуршали упаковками букеты, гудели с парковки, скликая своих, экскурсионные автобусы.
И вот сегодня, 15 сентября 2622 года, когда вручались государственные награды героям войны с чоругами и ягну, народу было – как на центральном городском рынке в базарный день!
Растов бывал на Хобое дважды – однажды в девятом классе и еще раз – на втором курсе академии. Оба раза он помнил смутно – и каждый по своим смешным причинам.
И вот, надо же, третий…
Поднимаясь на мраморный помост по титаническим ступеням, в которых было что-то древнеперсидское, по крайней мере, Растову сразу вспоминались никогда не виденные им вживую руины древнего Персеполя, майор робел как мальчишка…
И тот факт, что моральную поддержку ему во время этой церемонии будут оказывать не только с боями взявшая отгул военюрист Нина Белкина, не только ради такого события прошедшая цикл омолаживающих процедур фантастической цены мать, но даже и отец, нужный тысяче человек одновременно папа (для которого было зарезервировано красное бархатное кресло по центру президиума), Растовский мандраж нисколько не успокаивал… Хоть валерианку пей!
От валерианки майор кое-как воздержался.
А вот от коньяка – не смог.
Церемонию награждения вел главком Николай Федорович Пантелеев – адмирал, чьи мужество и выносливость подверглись суровому испытанию и в дни войны с Конкордией, и в дни войны с чоругами.
Достаточно сказать, что операция «Циклон» – нападение на планету Арсенал, похищение наукограда, разрушение орбитальной эстакады и лифтов – стала третьей по размаху операцией российских ВКС, и без гения Пантелеева она была бы попросту невозможна. С точки зрения Растова, правда, воевали одни только Х-крейсера и еще японская эскадра. Но майор не знал, что работу орбитального лазера HOPAL-2 прикрывала и обеспечивала такая армада, какую, может, не собирали и для штурма Паркиды.
Легендарного Пантелеева, которого еще величали «Страх и Трепет» – по названию его единственного печатного труда о поддержании морального климата в союзных войсках, – Растов никогда не видел вблизи.
И его сухощавая, с чистым античным профилем фигура, и его размашистая биография (мол, спит три часа в день, два часа в день занимается гималайской йогой, вегетарианец, мастер спорта по шахматам, отец восьмерых детей и двадцати внуков) восхищали его…
Вручать ордена и медали должен был высокопоставленный армейский командир, маршал бронетанковых войск Михаил Геннадиевич Плиев.
Плиева майор Растов знал значительно лучше. И боялся чуть меньше. (Даром, что ли, Плиев учил трехлетнего «Косеньку» кататься на деревянной лошадке?)
В маршале было много трагического. Сын и дочь, звездолетчики Главдальразведки, погибли в экспедиции. Жена-врач скоропостижно скончалась от неизлечимой болезни, которую подцепила у безобидных сирхов… Над жарким пристрастием Плиева к мини-песикам породы «московская бабочка» армейские неустанно подшучивали. Но как-то по-доброму. Без гадостей…
