– Ты в порядке, мой дорогой Майки?
Не узнав ласкового голоса, он повернулся посмотреть, кто это рядом с ним, и удивился, увидев, что это его мама. У нее на коленях сидела огромная обезьяна. У Майки болела голова, и ему казалось, что на голове у него – тюрбан, как у его друга мистера Сингха из кондитерской. Он пощупал повязку, крепко обмотанную вокруг его головы.
– Я так волновалась за тебя, – пожала его руку мать.
Он и не помнил, когда в последний раз мать волновалась за него, так что он понял, что дело серьезное. Майки поморщился, подозрительно взглянул на мать, а затем протянул руку и взял обезьяну за лапу.
– Это папа выиграл для меня на ярмарке. Его зовут Гален. – Затем он что-то вспомнил и засунул свою маленькую ручку под подушку. Там он нащупал зуб, который положил туда вечером. Он держал зуб в раскрытой ладошке и смотрел на него.
– Фея не прилетела, – наконец сказал он.
– Фея? Какая еще фея, Майки?
– У меня вчера, когда мы катались на колесе обозрения, зуб выпал. И я положил его под подушку, для феи.
– Майки, глупенький, об этом нельзя никому было рассказывать.
Майки уставился на мать. Она выглядела как всегда, но говорила как-то по-другому. Голос у нее был более мягкий и нежный, ее явно что-то тревожило, она постоянно теребила в руках цепочку. Опустив обезьяну на пол, она вытащила пачку сигарет и уже была готова закурить, забыв о том, где находится. Опомнившись, она вернула сигарету в пачку.
– Хочешь ячменного напитка? – не дожидаясь ответа, она налила его в стакан и долила туда воды. – Вот, выпей.
– Я хочу к папочке. Где он? – спросил Майки, отказавшись от питья.
Тут его мама забеспокоилась, засуетилась, отодвинула стул и побежала к регистратуре.
Майки не слышал, что они говорили, но видел, как медсестра поставила на стол тарелку необычной формы, похлопала маму по руке и пошла к нему. Мама следовала за ней.
Медсестра говорила с ним точно таким же мягким тоном, которым чуть раньше говорила мать.
– Майки, ты же уже большой и смелый мальчик? У меня для тебя грустные новости, твоя мама здесь, и мы все будем о тебе заботиться.
Майки это очень не понравилось. Он почувствовал, что его подбородок начинает трястись и у него не очень хорошо получается быть смелым. Он глубоко вздохнул и кивнул, стараясь растянуть губы в улыбке.
– Ты помнишь аварию, в которую вы попали вчера? – спросила медсестра, а мама так и продолжала нервничать у нее за спиной. – Помнишь, что тебя и других ранило?
Майки снова кивнул. Он не понимал, нужно отвечать или нет.
– Твой папа был очень сильно ранен, и, к огромному нашему сожалению, доктора не смогли спасти его.
– Ох.
Это все, что он нашелся ответить.
– Ты понимаешь, что я сказала, Майки? – медсестра взяла его за руку.
– Вы хотите сказать, что мой папочка теперь в раю? – голос Майки дрогнул, и по щеке покатилась слеза.
– Да, Майки, – вышла из-за спины медсестры мама. – Твой папа умер, но я здесь, и я позабочусь о тебе, как и всегда.
Медсестра похлопала ее по плечу.
– Я вас оставлю сейчас. Вы знаете, где меня найти в случае чего, – и, уходя, она натянуто улыбнулась Майки.
Майки потянулся к матери. Замешкавшись на мгновение, она заключила его в свои объятия. Последний раз она обнимала его когда-то очень-очень давно, и поэтому сейчас ему было неловко и непривычно. Он вдруг понял, что устал держаться и быть смелым, и слезы полились ей на шею. Майки плакал, а мать качала его у себя на руках.
Из беспокойного сна Барбс вывел голос Триши, спорившей с медсестрой.
– Пожалуйста, вы должны пустить меня к нему, я его жена.
«Эта женщина и в пустой комнате затеет революцию», – подумала Барбс.
Учитывая непростые обстоятельства, медсестра держалась просто прекрасно.
– Как я уже сказала, миссис Прайс, ваш муж сейчас в реанимации, и сегодня ему сделают операцию. Его состояние тяжелое, но стабильное. Если будут какие-либо изменения, вы узнаете о них первой. – И она проводила Тришу назад, к соседней с Барбс кровати. – Я знаю, что вам трудно сейчас, но я обещаю, что дам вам знать, как только появятся новости.
– Мне не нужно ложиться, – отмахнулась Триша от участливой медсестры. – Меня сюда только для обследования привезли. Меня обследовали, со мной все в порядке, теперь я бы хотела попасть к мужу.
– Успокойся, Триша, – вмешалась Барбс. – Не забывай, не все выжили. Нам очень повезло, включая Сельвина.
Эти слова отрезвили Тришу.
– Извини. Я просто очень волнуюсь за него. Я люблю его, Барбара.
– Я знаю, что любишь, Триша. Я тоже люблю… любила его, и он по-прежнему отец для Лорейн. Мы все очень переживаем.
Она протянула руку, чтобы взять две таблетки болеутоляющего, которые медсестра оставила на тумбочке. С зафиксированной рукой это было не так-то просто, и она была благодарна Трише, которая подала ей таблетки и стакан воды.
– Она все еще спит? – кивнула та в сторону Лорейн, лежащей на кровати по другую сторону Барбс.
Барбс повернулась и посмотрела на дочь. Глядя на ее загорелое веснушчатое лицо, можно было принять ее за само воплощение здоровья, но на самом деле ее грудь была вся в синяках из-за сдавления ремнем безопасности. Однако она дешево отделалась по сравнению с Петулой, которая не была пристегнута.
– Мам? – позвала Лорейн, пытаясь открыть глаза. Их словно кто-то слепил вместе ради какой-то нелепой шутки.
Барбс протянула к ней руку, но Лорейн лежала слишком далеко, чтобы до нее дотянуться.
– Я здесь, милая.
– Где папа?
Триша подошла и без приглашения присела на кровать к Лорейн.
– Он в реанимации. Меня к нему не пускают, но как ближайший родственник я первая узнаю, если будут новости.
– С ним же будет все хорошо, мам, да? – спросила Лорейн, зная, что мать скажет ей правду.
– Конечно, милая, – жизнерадостно подтвердила Барбс. – Ты сейчас думай о том, чтобы поправиться самой. Ты же знаешь, как отец за тебя переживает.
Лорейн вытянула руки и попробовала сделать глубокий вдох.
– Как же болит грудь!
С другой стороны к кровати Лорейн подошла медсестра и обратилась ко всем троим.
– Миссис Прайс?
– Да, – ответили Триша и Барбс в унисон.
Медсестра заглянула в свои бумаги.
– Кто из вас замужем за Сельвином Прайсом?
– Я, – победоносно провозгласила Триша, стрельнув взглядом в Барбс.
– В таком случае пройдите со мной, пожалуйста. Доктор хочет поговорить с вами, а потом мы проводим вас к мужу.
