Дейзи не хотела, чтобы Майки увидел ее грустное лицо, поэтому перед тем, как войти в дом, она постаралась справиться со своими эмоциями. Дверь открыл Майки. Он был в пижаме, с красными и опухшими глазами и со следами молока над верхней губой. В руке был Гален.
– С Рождеством, Майки! – Дейзи обняла мальчика и поцеловала его в макушку. Немного отодвинув его от себя, она внимательно оглядела его лицо. – Что произошло? Ты плакал?
Майки кивнул и судорожно сглотнул.
– Он не пришел, – прошептал он.
– Что? Кто не пришел? Не понимаю. Ты ведь не хочешь сказать, что… – Она отодвинула Майки и прошла в гостиную. Его жалкий носок для подарков висел над камином совершенно пустой. Еще более жалкая елка, практически начисто лишенная иголок, стояла в углу, и под ней не было ни единого подарка.
Дейзи постаралась сдержать нарастающий гнев.
– А где мама?
– Не знаю, – пожал плечами Майки. – Она была здесь, когда я ложился спать, но потом я слышал, что она ушла.
– Только не говори мне, что ты один ночевал.
Майки не ответил на вопрос.
– И молоко он не выпил, и пирог не съел. А я его купил на свои собственные обеденные деньги. Его у нас на игровой площадке продавали в последний день школы.
Он отодвинул грязную занавеску и показал на детей, игравших на улице.
– Похоже, что Дед Мороз все-таки приходил, просто ко мне не зашел. Значит, я безобразничал, как мама всегда и говорит.
– Майки, не глупи, ты не безобразничал.
– Тогда почему он не принес мне подарки?
Дейзи не смогла сразу найти удовлетворительный ответ, но во что бы то ни стало решила узнать, какая у Андреа была уважительная причина расстроить своего единственного сына в первое Рождество после смерти его отца. В такой ситуации очень легко было потерять веру в людей.
– Я на секунду поднимусь наверх, Майки. Подожди меня здесь.
Она была настолько взбешена, что у нее сбилось дыхание. Постель Андреа оказалась разобрана, но она не из тех, кто каждое утро заправляет ее, так что трудно было сказать, спала она здесь сегодня или нет. На тумбочке стояла переполненная пепельница и две приросшие к ней чашки, внутренности которых покрылись серой плесенью.
Дейзи начала шарить по ящикам. Сначала – осторожно, а затем, по мере того как в ней нарастал гнев, она просто выбросила одежду Андреа из шкафа и оставила ее в куче на полу. В конце концов, она нашла искомое – подарки, которые она купила Майки и которые Андреа должна была положить под елку, лежали на самой верхней полке. Она засунула их под мышку и позвала его.
– Майки, поднимись наверх и одевайся. Мы идем ко мне.
Когда они закончили праздничный обед, настроение Майки заметно улучшилось. Его волосы уже отросли с тех пор, как его обкорнала Андреа, и бумажная праздничная шляпа, в которую его нарядили, постоянно спадала на глаза. Он был очень рад подаркам, которые ему купила Дейзи.
– А мы можем поиграть в «Лошадку Букару», тетя Дейзи?
– Конечно, милый. – Она встала, чтобы убрать тарелки со стола. – Давай только послушаем речь королевы, а потом поиграем.
Майки сполз со стула и понес свою тарелку на кухню. Он выглядел очень нарядно в новом джемпере, который она ему связала. Он сам выбрал светло-синюю шерсть и очень долго определялся с пуговицами. В конце концов, в магазине миссис Пенни он выбрал три в форме маленького красного почтового ящика – в память о том, что его папа работал почтальоном.
Когда речь королевы приблизилась к своему завершению, Майки открыл игру и начал расставлять элементы на кофейном столике перед камином. Дейзи налила себе еще немного сладкого шерри и положила ноги на пуфик. Ей было очень радостно, оттого что в Рождество в ее доме снова есть ребенок, а Майки был очень благодарен ей за каждую мелочь. Ей хотелось заключить его в объятия и унести куда-то, где его мать никогда не сможет снова обидеть его. Андреа никогда не применяла к нему физической силы – Дейзи не стала бы наговаривать на нее, – но она настолько погрузилась в свой падший мир, что большую часть времени просто не замечала сына. Майки отчаянно нуждался во внимании матери и ее похвале. Он жадно ловил любой, даже самый незначительный, добрый жест с ее стороны и жил им по несколько дней.
У Дейзи ничего не получалось в игре, которую она купила Майки. Каждый раз, когда она что-то клала на упрямую лошадку, та брыкалась задними ногами, и Майки заходился хохотом. Его заразительный смех был лучшей наградой за ее проигрыш.
– Майки, ты не хочешь выбрать себе конфетку с елки? – спросила Дейзи после двенадцатой игры. – Может, мы в какую-нибудь другую игру потом поиграем? Например, в шашки. Мой Джери обожал их и всегда у меня выигрывал, – смеясь, вспомнила она.
– Да, конечно, тетя Дейзи, но тебе придется меня научить.
– Такой умный мальчик, как ты, научится играть в два счета.
Он подошел к елке и выбрал конфету с той же тщательностью и вниманием, с которыми выбирал пуговицы.
– Возьми столько, сколько захочешь, Майки. В конце концов, сегодня Рождество.
– Правда? – Он сжал в кулачках несколько конфеток так, словно это были королевские драгоценности, и сел, скрестив ноги, у камина, принявшись бережно разворачивать свои сокровища.
Идиллию нарушил резкий дверной звонок. Открыв дверь, Дейзи обнаружила за ней Андреа. В кои-то веки у нее были чистые волосы, пусть и с длинными темными корнями и посеченными кончиками. Голубые глаза выделялись на желтой коже, а на верхней губе цвела огромная простуда. Андреа раскачивалась и теребила волосы.
– Я так понимаю, он здесь?
Дейзи почувствовала спертый запах алкоголя и сжала губы.
– Ты имеешь в виду Майки?
Андреа отпихнула Дейзи, прижав ее к стене, и вошла в дом.
– Проходи, пожалуйста!
Майки поднял голову от своих шоколадных сокровищ и увидел мать.
– Мамочка, ты вернулась! Где ты была?
Андреа посмотрела на Дейзи.
– Ммм, я ездила кое к кому и… задержалась, – пожав плечами, она протянула к нему руку. Майки позволил ей поднять себя на ноги и обнял за талию. Она не приласкала его в ответ, а лишь потрепала по голове.
– Не распускай нюни, я вообще-то твоим подарком занималась.
Майки поднял на нее глаза, и в его взгляде отразилось крайнее изумление и неверие.
– Что? Не надо на меня так смотреть. Пойдем, он снаружи.
Дейзи вышла за ними на улицу. Там, у дороги, стоял мотороллер с изящно загнутыми ручками, о котором Майки так долго мечтал. Он зажмурился, словно не мог поверить своим глазам. Андреа самоуверенно стояла рядом. Она явно считала себя достойной кандидаткой на победу в номинации «Мать года».
– Ну?
