– Всякое видал, – сказал Лиам. – Но такое!
Глава 72
Было видно, что лейтенанту приятны такие похвалы – не каждый день он водил по крейсеру команды экскурсантов, если не сказать – никогда не водил.
– Приятно слышать это от вас, камрады, а теперь – звездный момент нашей экскурсии. Прямо сейчас мы поднимемся на мостик! Не слышу криков радости!..
– А это возможно, что ли? – спросил гигант Дино.
– Да, вам точно разрешили? – уточнил Брейн.
– Я служу здесь два с половиной года и до этого момента ни о чем подобном не слышал, но сейчас мне сообщили, что командир корабля разрешил провести вас на мостик.
– Но наш китган… – на всякий случай напомнил Брейн.
– Про ваш китган все уже знают, так что – милости просим.
– Ну… спасибо, конечно.
– Командиру корабля скажете спасибо, я-то думал, что поведу вас сейчас кушать – на второй завтрак, а потом вы пойдете отдыхать. Но если он сказал – нужно исполнять.
– Мы исполнять рады!
И группа двинулась к лифту, который здесь был не занят и поднял их еще на три яруса, доставив на капитанский мостик – фактически верхнюю палубу, сокращенную за счет отдельных помещений и технических участков.
На внутренней части палубы располагались двери множества помещений. Начиная от кают отдыха смены вахты, а также помещений, занятых мощностями обработки – то есть вмещавших серверы и обслугу, в основном суперколверов и кое-где канзасов, до помещений с серверами службы связи, укомплектованной по большей части канзасами. Далее следовали помещения отделения картографии, состоящие из суперколверов, и большое отделение математического прогнозирования, относившееся к службе главного штурмана.
Персонал этого отдела составляли ронверды, которые хорошо считали, помнили огромные массивы данных и порой обгоняли в прогнозах мощные сервера.
На ронвердов полагались, когда требовалось получать мгновенные ответы и быстро действовать, но потом их прогнозы проверялись на медленных серверах – так было надежнее.
По внешней стороне палубы шли посты с терминалами, за которыми сидели специалисты – в основном суперколверы, за исключением пары затесавшихся канзасов, а о гоберли здесь даже и не слышали.
Тут располагались специалисты службы навигации и посты разведки, которые считывали показания приборов, получавших информацию от антенн, вращавшихся на внешних контурах крейсера.
Все, что находили антенны мультиспекторного контроля, немедленно обрабатывалось и подавалось командиру корабля в читабельном виде – прямо на мостик, где командир находился в дневное время, а в остальное время – всем распоряжался дежурный.
По левую сторону от мостика располагался дежурный по отделению связи, по правую сторону – дежурный штурманского отдела.
Что Брейну особенно понравилось, так это то, что на мостике были смонтированы гигантские панно, на которые выводилась визуальная картина того, что происходило за бортом.
Причем как в привычно воспринимаемом глазом спектре, так и в дополнительных спектрах, которые воспринимались только специальными датчиками и формировались математическими анализаторами.
В основном это была космическая чернота, отмеченная незначительными крапинками далеких звезд.
В другом окне снятые в специальных спектрах показывались волнения гравитационных полей первого, второго и третьего уровней, через которые приходилось проходить крейсеру.
В соседнем окне давались изображения полей, вовсе малоизученных, но уже фиксируемых самыми передовыми датчиками.
Пока нельзя было понять, на что они влияют и как их использовать, но они были видимы, и это являлось новой задачей для отдела ронвердов, для их интуиции и метасоматического аппарата.
Глава 73
Брейну и его товарищам указали место, где можно было встать в десяти шагах от командира корабля – у стеночки, чтобы не мешать.
– Тут можно подождать, пока командир освободится и подойдет к вам, чтобы поговорить, – сообщил лейтенант.
Брейн был удивлен тому, откуда лейтенант все это узнает, ведь он все время находился с группой и не вел никаких разговоров по радио.
Между тем Брейн заметил, что командир корабля, штурман и связист о чем-то быстро переговариваются.
Потом последовали команды и выкрики, слишком громкими, по его мнению, голосами.
Дежурные с терминалов разведки сообщали что-то вроде:
– Двадцать восемь – не опознанный.
– Шестнадцать – не опознанный.
– Двадцать четыре – не опознанный. Отставить, двадцать четыре – опознан.
– Траверс! – громко объявил командир, как будто обращаясь в никуда.
И снова:
– Семь – не опознанный!
– Двадцать шесть – тридцать семь, это – «лира».
– Вас понял, – бубнил плохо отрегулированный динамик. – Это «лира». Пропускаем.
– Траверс! – снова кричал командир, но ему никто не отвечал, как будто все сговорились его игнорировать.
– Четыре четыре шесть двадцать четыре двадцать восемь. Вижу «юг», не вижу «север». «Северо-восток» фиксируется хорошо.
– Траверс! – снова кричал командир.
– Траверс в норме, рассеивание стандартное! – неожиданно для Брейна отозвался штурман.
– Хорошо, – сказал командир. – Начинайте ранк по долготе!
Не успели Брейн и его команда немного привыкнуть к этим странным взаимодействиям членов команды, как вдруг что-то стало меняться.
На гигантских панелях появились новые панорамы – сверкающие точки на черном поле.
– Сэр, группа генерала Вольфа запрашивает поддержку. У них проблемы, – сообщил связист.
– Какого рода проблемы? – спросил командир корабля.
– Я выдаю запрос на монитор…
Что-то там появилось на мониторе, но Брейн этого не видел.
– Так, понятно. Рулевой – разворот. Идем по курсу группы генерала Вольфа.
– Слушаюсь, сэр! – отозвался рулевой.
– Ускорение разворота – семьдесят пять процентов от максимального…
– Принимаю семьдесят процентов от максимального, – продублировал рулевой, и хотя он, как показалось, так и остался стоять на месте и не совершал никаких резких движений руками, Брейн стал ощущать, что начал заваливаться налево, а потом всех начало прижимать к полу – должно быть, так ощущалось новое принятое ускорение.
– Два-семнадцать-двадцать восемь, – сообщил рулевой. – Вышли на курс.
– Вышли на курс – принял, – сообщил помощник командира – стоявший неподалеку офицер в чине майора.
