– Какая глубина? – уточнил Трой.
– До самой воды. Как выкопаете, шагайте назад. На вершине башни всю ночь горит факел, он будет вам вместо маяка.
– А зачем нужна эта яма? – спросил любознательный Храннек.
– Это спрашивайте у вашего командира, – ухмыльнулся воин.
Оба сопровождающих развернулись и быстро скрылись во мраке, до слуха теперь доносился лишь плеск воды под подошвами их сапог.
– Почва вроде мягкая, – с добродушными нотками прогудел Айлеф и мрачно добавил: – Мне опять по зубам досталось. Вот ведь сволочи, не могли в другое место ударить.
– Теперь сено трудно жевать? – с деланым участием спросил Бвонг.
– Хватит приставать со своим сеном, несмешно уже, – беззлобно ответил здоровяк. – А ты, Трой, здорово Дрангу врезал, у него глаза стали будто рыбьи.
– Ага, – кивнул Драмиррес. – Хорошо, что не убил. Тамангу тоже досталось. Говорят, этот черный бегун будет неделю охлажденным мясным отваром через соломинку питаться, ты ему как следует по горлу двинул.
– Я даже не заметил.
– А чего ты Таманга черным назвал? – спросил Храннек. – Сам ведь такой же.
– Я просто смуглый, все северяне такие. А он почти черный, как дикарь, некоторые живут в ущельях Срединного хребта. Они вообще дикие и вроде даже человечинкой лакомятся. Их у нас не очень-то любят.
– А кто меня вырубил? – спросил Трой.
– Маг, – помрачнел Драмиррес. – Примус заявился на шум. Ненавижу магов. Просто рукой взмахнул, и все закончилось. А ведь я уже летел на него, замахиваясь табуретом. Было бы весело посмотреть на его рожу в тот момент, когда тот бы разлетелся об его голову.
– Преподобный Примус – маг?
– А ты разве не знал?
– Откуда?
– У него на шее амулет школы Разума, значит, он ментальщик. Такого гада удобно при школе держать, если надо, вмиг целую толпу усмирит. А ты зря оставил свой меч на койке, он ведь вроде может спасать от воздействия на разум, сам говорил.
– Может, и так, но это лишь непроверенные предположения.
– Вот бы и проверили.
– Ладно, все мы неплохо повеселились, жаль, что мало, – подытожил Трой. – А теперь должны выкопать эту проклятую яму, и побыстрее. Так что принимаемся за работу.
– Чего это ты раскомандовался? – возмутился Драмиррес.
– Я вообще-то ваш командир. Или ты уже забыл?
– Нет, я к тому, что Бвонг устроил ту драку, вот пусть сам и копает, я за этого буйного борова корячиться не нанимался.
– А чего чуть что, так сразу Бвонг?! – возмутился здоровяк. – Вас не звали, могли постоять в стороне, и ничего бы вам не было.
– К тому же один он будет копать до утра, – прагматично заметил Трой. – Кто-то хочет ночевать, лежа в холодной луже? Я нет, так что советую взяться за лопату, тебе же будет лучше, балабол.
– Ладно уже, становишься таким же пустомелей-болтуном, как сэр Файеррис.
Миллиндра, без заминки вонзив лопату в землю, начала ее заглублять давлениями ноги и задумчиво при этом произнесла:
– Очень уж слабое наказание за такой проступок. Мы легко отделались.
Драмиррес подрезал дерн, попробовал почву на прочность, покачал головой:
– В грязи перемажемся, словно свиньи. Как по мне – не такое уж и слабое наказание, с детства ненавижу грязь.
Руки Троя еще гудели после щедрой порции интенсивных отжиманий, поэтому работа была не в радость. Но терпел и даже нашел время высказать свои подозрения:
– Не радуйтесь, что наказание не очень строгое. У них на уме что-то другое.
– Что? – хором произнесли несколько голосов.
– Не знаю. Но мысли нехорошие. Ночь, темно, болото. Наш светляк видно издали, и мы наказаны. Люди сэра Файерриса хорошо знают эти края. И знают, как сделать так, чтобы наказание не показалось легким. Подозреваю, что нас не просто так оставили без охраны и заставили отдать оружие.
– Мог свое и не отдавать, – буркнул Драмиррес. – Меч твой никто не сумеет забрать.
– Не сдать – это значит объявить себя бунтовщиком. А с такими у церкви особый разговор, и он короткий.
– Сложно это, – заметила Миллиндра. – Они могли нас убить прямо в школе, им бы ничего за это не было, сэр Файеррис тут почти бог.
– Им вовсе не нужна наша смерть, – уверенно возразил Трой. – Мы остались людьми после того, как нашу кровь запачкали пеплом, таких, как мы, они должны хоть немного ценить.
– Да мы так и так покойники, – возразил Драмиррес. – Не подохнем здесь, рано или поздно подохнем на землях Краймора. Мы для них уже не люди, мы даже жить на нормальной земле неспособны.
Трой не сдавался:
– Еще как способны, просто не в первое время. Они много на нас потратили, чтобы завезти так далеко. Далеко не все пережили плавание, им придется беречь оставшихся. Не знаю, какие у них на нас планы, но нам придется работать за себя и за тех, которые умерли в трюме. Что бы они сейчас для нас ни придумали, должен оставаться немаленький шанс добраться до ворот живыми, наша смерть не принесет никакой пользы, зато навредит церковникам. Так что просто копаем и ждем.
– Ты какой-то интересный… – протянул Драмиррес. – То умничаешь вовсю, то в бешенство приходишь в один миг. Никогда не думал, что бывают такие стертые. Обычно они туповатые и тихие, я и видел таких, и слышал о них. А ты и хитрый, и тупой одновременно.
– Если заявится стая трессингов, я не стану умничать. Я буду бить их по башке лопатой, как полагается тупому стертому.
– Я тоже. Мне не понравились рассказы сэра Транниллерса об их брачных периодах. И не понравилось то, как ловко они меня отделали на той пустоши. Спасибо, что живой ушел и ногу там не оставил, как некоторые. То, что сегодня говорил этот балабол Файеррис, мне тоже не понравилось. Ну их в северное пекло, этих тварей.
– Мало ты сегодня отжимался? – хмыкнула Миллиндра. – Многие согласятся, что сэр Файеррис балабол, но у него большие уши, может услышать даже здесь.
– Если вы не выдадите, он ничего не узнает. А вы точно не выдадите – вы те еще гады, но не доносчики.
– Но Трой, как настоящий командир, обязан о таком докладывать, – не унималась девушка.
– Наш Трой точно промолчит, а вы почти такие же психи, как он, раз помчались в драку вслед за ним.
– Тогда ты тоже псих, – заявил Айлеф. – Ты ведь тоже помчался.
– Не спорю, но я хотя бы сено не воровал.
– Вы достали уже меня с этим сеном! Все сено да сено, неужели больше не о чем поговорить?!
– Ну… Может, для разнообразия, начнем о соломе?
– Ты сволочь, Драм!
– Прости, Айлеф, но со своим сеном ты попал надолго, если не навсегда. Такое люди никогда не забудут, так что смирись.
