Вот среди дымов ярко блеснуло характерно желтым – круг на шпиле собора Нового Даллена. При нем располагается резиденция епископа Западных Территорий. То есть религиозного владыки четверти Краймора и, получается, главного местного командира над Троем и остальными.
Хотя что ему за дело до новичков-рашмеров, к такому важному лицу даже не самому последнему клирику трудно пробиться.
Боцман, уставившись на приближающийся берег, тоже заметил верхушку собора и произнес:
– Говорят, что на позолоту для шпиля и круга ушло столько золота, что не всякий поднять сможет. Соленая акула, это сколько денег на пустой блеск перевели.
– Там умер двоюродный брат моей сестры, – ответил на это один из матросов. – Пошел в позолотчики, думал, что рядом с золотом быстро разбогатеет. Дурная работа, все время приходится ртутью дышать, никаких денег не хватит на целителей. Отравился до смерти, как многие травятся, таких немало в землю ушло из-за этого собора.
– Угу. Морем жить куда честнее и для здоровья полезнее, – согласился боцман.
Может, и так, но куда вонючее. Трой не представлял, как выдерживают несчастные матросы этот нескончаемый смрадный ад. Создавалось впечатление, что пузатое китобойное суденышко утащило с собой всю вонь Хольдеманга. Если при погрузке казалось, что поддувает от города, то чем больше отдалялись от берега, тем очевиднее становилось – остаток плавания будет омрачен муками обоняния.
Все ухудшилось, когда вышли из кое-как защищенного берегами залива. На корабль обрушился ветер, принесший волны, болтало так, что рассказать невозможно, одновременно навалились и килевая, и бортовая качки, причем не понять, какая из них изматывала сильнее. Даже те, кто до этого считал свои желудки лужеными, не выдерживали, ведь все усугублялось нестерпимой вонью, которая пропитала здесь каждую доску.
Троя тоже выворачивало наряду со всеми. А китобои только и делали, что посмеивались над церковными неженками. Им-то все нипочем.
Шторма как такового не было, но волнение не из слабых, и продолжалось оно всю неделю плавания. А сегодня будто отрезало, едва зашли за узкий и неимоверно длинный мыс, на кончике которого возвышался Тасийский маяк – одно из самых грандиозных сооружений Краймора. Построен на древнем фундаменте, с использованием валявшихся повсюду магически защищенных блоков. Выглядел внушительно, но измученные долгой болтанкой рашмеры величественное зрелище не оценили.
Вот уже можно различить ряды домишек. Застройка не сказать, что высокая, вряд ли во всем городе сыщется здание, в котором насчитается больше трех этажей. Чего в Крайморе хватало, так это земли, нет смысла тесниться на головах друг у друга и тянуться из-за этого к небесам. Потому Новый Даллен разросся на несколько лиг вдоль побережья, усеянного десятками больших и малых причалов. По сути, вся эта линия – сплошной порт, в глубину суши улицы не забирались. Да там и некуда, дальше ведь сплошной промышленный район, кому понравится, когда в его окна задувает густой серный дым и круглые сутки доносится перестук инструментов, сдобренный руганью рабочих.
Изрядно спавшие с лиц рашмеры высыпали на палубу, в нетерпении дожидаясь мига высадки на сушу. Непрестанное раскачивание опоры для ног всех достало, хотелось твердого, но не дерева, и при этом надежного.
Капитан, выбравшись к борту, прижал ладони ко рту и начал орать в сторону причала, требуя готовить плату, иначе он не позволит никому из пассажиров сойти на берег. Дескать, сэр Файеррис не дал ему ни потертой монетки, но пообещал, что все будет выплачено немедленно по прибытии. Так что не надо позорить слово рыцаря церкви, извольте раскошелиться прямо сейчас.
Парочка клириков в черном, поджидавших корабль, отвечала на это, что деньги дожидаются его в портовой конторе и никто их не станет заносить на корабль лично, взять их сможет лишь сам капитан. Да и будь иначе, бросать их через воду на еще не причалившее судно – глупость несусветная.
Так они и переговаривались до швартовки, забавляя команду и пассажиров.
На причале Троя шатнуло, успел отвыкнуть от неподвижной земли. Да и у остальных реакция схожая. И смешно, и не очень. Ну, это если вспомнить муки желудка.
Худшее плавание в короткой жизни Троя, даже в лодке с сумасшедшим Псегрестом он не испытывал таких мук.
Один из клириков повел все еще ругающегося и размахивающего руками капитана в сторону портовой конторы, второй кивнул представившемуся Гнадобису и холодно спросил:
– Есть больные или покалеченные?
– Больных… вроде бы нет, – не очень уверенно ответил Гнус.
С его физиономии еще не сошел характерный зеленоватый оттенок.
– Раз так, то обойдемся без вызова повозки. Направляйтесь за мной и следите, чтобы никто не отстал.
Далеко идти не пришлось, корабль не зря подошел именно к этому причалу. Поначалу двинулись прямиком к собору, и Трой сумел с минимального расстояния оценить размеры шпиля и круга на нем. Впечатляло, и сразу вспомнились слова о количестве золота, потраченного на это великолепие
[1]. И о том, что за красоту пришлось заплатить жизнями рабочих.
Не выдержав, Трой обратился к клирику:
– А правда, что, когда этот собор строили, умерло несколько рабочих-позолотчиков?
– Правда, – ответил церковник. – Люди работали в большой спешке и сознательно рисковали. Позже эту спешку сочли опасной и неправильной. Сейчас такую работу проводят при помощи огневой магии, обходится без ущерба для здоровья. У церкви на этот счет уже не первый год строгие правила. Когда придет время реставрировать этот шпиль и круг, никто не умрет.
Не дойдя сотню шагов до собора, свернули на узкую улочку, заставленную большими домами казенного вида, явно нежилыми. Располагались они так тесно, что в переулки между некоторыми можно было протиснуться лишь боком и при условии, что ты не страдаешь ожирением.
Людей здесь ходило немного, среди них преобладали клирики и прочий люд, который можно безошибочно причислить к церковникам. Очевидно, именно здесь располагается местный религиозный центр. Дело ведь не только в соборе – святое воинство должно где-то содержать личный состав, лошадей и прочих тягловых животных; требуются помещения под канцелярии, склады, размещение монахов и немонашеского люда и прочее-прочее. Нет ничего удивительного в том, что все это постарались разместить как можно ближе друг к дружке.
Клирик привел рашмеров в одно из зданий, о котором нельзя сказать ничего, настолько оно непримечательное. Там им приказал выстроиться во внутреннем дворике, куда-то ушел, а вернулся с толстым немолодым мужчиной, по которому даже не скажешь, что он имеет отношение к церковным делам, ничто в нем этого не выдавало, даже кольцо на груди не рассмотреть, может, оно и вовсе там не висит.
