– Приказ.
– Понятно, что за приказ, раз на самый юг понесло. Всю эту суету из-за Пасти развели. Я о Пасти Мертвеца.
– Мы поняли.
– Когда-то хорошее местечко было для тех, кто любит ловить удачу. Дед мой однажды вернулся оттуда с увесистым мешочком камней. Парочку неплохих взял, со всей семьей поделился. Мельница моя с тех камней, добрым словом не забываю вспоминать, удалой человек был, так и сгинул в поисках южных сокровищ, не знаем даже, где косточки свои оставил. А сейчас Пасть задымила, нет там больше доброй добычи, лишь пепел и те, кто живут в этом пепле. Навайот ведь торчит под самыми горами, дальше ни одной деревни, вот и взбрело кому-то из ваших в голову, что надо бы его проведывать время от времени, а то мало ли. Вы не первые, кого я туда направляю, на прошлой неделе уже ездили конные стражники, тоже запутались в наших дорогах. Только глупости все это, зря ноги стаптываете.
– Почему?
– Да ведь тут все просто. Если Пасть кашлянет по-настоящему, то всему югу не поздоровится, каждому в этих долинах достанется. И это без посылки рашмеров видно, достаточно выглянуть на улицу и глаза к небесам поднять. Не заметить такое невозможно, уж дед мне рассказывал похожую историю, хорошо помню.
– Про Пасть Мертвеца рассказывал? Так там давно не было выбросов.
– Нет, про другую расселину. Он мальцом выброс застал, но в память на всю жизнь врезалось, ведь такое хрен забудешь. И не заметить не сможешь. Лучше забейте вы на этот приказ.
– Нельзя.
– Я бы в ту сторону ходить не стал. Если что, оттуда дольше убегать придется. Вон, на собак моих посмотрите. Скулят с утра до вечера. Одна сорвалась вчера, сбежала в лес и не вернулась. Рыба перестала подниматься, а ведь раньше она косяками под запрудой стояла. Птицы, и те будто сгинули, даже ласточек не видать. Все живое чует, что беда может случиться, одни люди глупят, ходят и ходят, непонятно зачем, навстречу погибели. Если что, из Навайота никто не сбежит, у этих забулдыг ни одной лошади нет. Вот потому и советую не ходить.
– Не могу. У нас приказ.
– Дурной это приказ, ох и дурной. И командир ваш дурной.
С последним утверждением были согласны абсолютно все, но надо признать, что Гнадобис не сам это придумал, над ним тоже командиры есть, так что это не его самодурство.
* * *
Несмотря на предупреждения мельника, поселение Навайот не выглядело совсем уж запущенным. Обычная на вид деревенька, той же грязи в ней даже меньше, чем в Норидингеме, и еще она светлее, просторнее, зелени больше. Дома маловаты, это да, но местами так даже симпатичнее. То, что хозяйственных пристроек почти нет, тоже добавляет открытого пространства.
Хотя позитивный момент с грязью мог объясняться отсутствием скотины, которая ее производит. Слова мельника о том, что у жителей нет ни одной лошади, не забылись.
Собаки тоже не лаяли на чужих, очень может быть, что и этих животных здесь не привечают. Или они сорвались с привязи и сбежали в лес, как пес мельника. Благодаря этому до первого дома дошли, не выдав свое присутствие, дальше Трою пришлось долго и безуспешно стучать в покосившуюся дверь, которую никто не торопился открывать.
Храннек заметил проходившего невдалеке мужичка и крикнул:
– Трой! Вон идет кто-то!
Оставив дверь в покое, тот направился к пешеходу, издали произнося:
– Здравствуйте, уважаемый. Я рашмер Трой, меня прислала святая церковь. Вы местный? Здесь живете?
– Ну разве это жизнь?! – возмутился ссыльный. – Не живу, а мучаюсь, ни за что страдаю.
– А скажите, в вашем поселении все нормально? Ничего не произошло?
– Произошло то, что какие-то подозрительные люди пришли из леса и в наши дома ломятся.
– Я не ломился, я стучал.
– А не надо стучать, тут и так все видят всех. Кому надо, те сами откроют. А то ходят тут всякие, а потом ценные вещи пропадают.
– Да какие у вас тут ценные вещи?! – не выдержал Бвонг. – Пара стоптанных лаптей да грязная ложка? Вот же клоун.
– Но-но! – Несерьезный с виду мужичок важно надулся, воздел к небесам руку с вытянутым указательным пальцем. – Мало ты нас знаешь, толстяк. Я вот до того, как сюда попал, с чистого золота ел, а серебряной посудой брезговал.
– Да что ты там ел, доходяга? За свиньями доедал, что ли? Вали уж дальше, благородный господин помойных кровей.
Трой, провожая взглядом ответно ругающегося на ходу жителя, произнес:
– Будем считать, что обстановку мы выяснили.
– Не торопись, – сказал Драмиррес. – Вот еще одно тело движется, как раз из того дома, куда ты так долго стучался.
То, на что указал товарищ, и впрямь не имело права называться человеком. Именно тело, и оно именно двигалось. То есть совершало непредсказуемые по траектории передвижения, изо всех сил стараясь придерживаться кратчайшего направления на группу рашмеров. При этом тело спотыкалось, падало и, ради сохранения равновесия, отчаянно цеплялось за детали окружающего ландшафта. Из облачения на нем стоит отметить частично спущенные штаны и кольцо Святого Круга, болтающееся на груди. Более не имелось ни единой нитки.
То есть, вдобавок ко всему, тело перемещалось босиком.
Сколько лет этому мужчине? Можно дать от тридцати до шестидесяти, а может, и больше. Ну уж не меньше точно.
Не дойдя до Троя пары шагов, тело навалилось на колодезный сруб, обдало рашмеров выхлопом перегара, по силе и зловонию соизмеримого с выбросом немаленького ядовитого облака из приполярного разлома, после чего нетвердым голосом заявило:
– Здрасте.
– И тебе не болеть, – ответил Трой.
– Ты тут кто вообще?
– Рашмер Трой, прислан святой церковью, – ответил тот, сам не понимая, зачем это делает.
Ведь абсолютно бессмысленное занятие.
– Ты пить будешь? Трой? В смысле со мной пить.
– Спроси его о том, все ли у них нормально, – ухмыльнулся Бвонг.
– Вот сам и спрашивай.
– И спрошу. Слышь, ты, пьянь, у вас тут все нормально?
– Ты кого это пьянью назвал?!
– Тебя, конечно, а что не так?
– Все так, вот сейчас правильно ты ответил, – довольно кивнуло тело, почему-то решив, что перед ним стушевались.
– Я спрашивал, все ли у вас тут нормально. Может, что-то случилось? Что-то неладное в последнее время происходило?
– Да, происходило.
– Что?
– Мы тут пили.
– Да что ты говоришь!
– Пили брагу. Потом мы пили пиво. Потом… А ладно, да ну вас всех!..
Пьяный улегся на землю и захрапел, не успев коснуться ее головой.
