А уж если возразишь не словом, а делом, этот остров станет твоей могилой. У церковников с дисциплиной строго.
Да уж, здесь не то место, чтобы вслух высказывать свое мнение о личных качествах руководства.
Сорок отжиманий Драмиррес не потянул. Остановился на вытянутых руках, взяв передышку. И тут же свалился от очередного пинка, на затылок легла грубая рука, надавила, удерживая лицо под водой. Но уши находились чуть выше ее уровня и все прекрасно слышали.
– Отжиматься до конца! До отказа мышц! До треска костей! Упасть и ждать, когда вернутся силы! Отжиматься снова и снова!
Бедолага, пуская пузыри, развернул голову, как только давящая рука поднялась. Жадно с всхлипами задышал, а сэр Файеррис равнодушно добавил к кричащему монологу своего подчиненного:
– Не задерживай нас, Драмиррес. За все в этой жизни надо платить, в том числе и за глупые слова. Ты покрасовался перед девчонками, теперь развязывай кошелек. Твоя плата – сорок отжиманий. Не жульничай, здесь такое не любят. Плати.
Драмирресу пришлось отдыхать, лежа в холодной воде, полдюжины раз. Когда он встал, его пошатнуло. Вроде парень не выглядит хлипким, да и не из самых мелких, на вид лет девятнадцать, и в документах написано столько же, но это не такое уж серьезное испытание его заметно подкосило. В строй вернулся молча, опустив голову.
Сэр Файеррис, неспешно выдернув слегу, громко уточнил:
– Если еще кто-то хочет что-нибудь сказать по поводу моего обыкновения подробно разжевывать то, что очевидно для умных и великая тайна для прочих, то давайте, высказывайтесь. Ну же, смелее. Нет желающих? В таком случае продолжим путь.
* * *
– Трой! – выкрикнули в темный коридор.
Поднявшись со скамьи, на которой сидел вместе с остальными собратьями по несчастью, прошел к приоткрывшейся двери, потянул створку.
– Не забудь захлопнуть за собой, – попросили с порога.
Выполнил приказ, обернулся. В отличие от коридора, эта комната была хорошо освещена: один магический светляк порхал под сводчатым потолком, еще четыре пристроились в гнездах по углам. По мнению Троя – расточительная иллюминация. Она позволительна для людей высокого ранга, а здесь таких вроде бы нет. Два воина, какой-то прыщавый парень лет двадцати пяти с козлиной бородкой и многими другими деталями внешности, взятыми от этого не самого прекрасного животного. Ну и преподобный Примус – всего лишь монашествующий клирик не самого высокого ранга.
Хотя об этом можно судить лишь по скромной рясе, а одежда может обманывать.
Примус, кстати, впервые скинул капюшон, и, вопреки смутным подозрениям Троя, ничего страшного в его внешности не обнаружилось. Нормальная голова благообразного мужчины лет шестидесяти с благородной сединой, строгой прической, меланхоличным взглядом глаз, окруженных сеточкой тонких морщин.
Тепло улыбнувшись, преподобный спросил:
– Трой, как ты относишься к учению Церкви Святого Круга?
Тому ничего не осталось, как пожать плечами:
– Понятия не имею. Я ведь стертый.
– Но в сердце твоем не поднялась волна отвращения при моих словах?
– Да нет, вроде ничего не поднималось. Я спокойно отношусь к тому, что некоторые мои товарищи молятся. Но сам их в этом не поддерживаю.
– Ты полагаешь, что твоя вера стерта вместе с памятью?
– Нет.
– Поясни.
– С того самого дня, когда я очнулся в трюме, набитом трупами и пепельниками, у меня не возникало сложностей со многими вещами. Я лучше всех прочих разбирался во всем, что касалось корабельных дел. Прекрасно фехтовал легким оружием, хотя с тяжелым случались проблемы. То есть память у меня, может, и стерлась, но навыки не пропали. Думаю, что я не мог забыть молитвы, ведь это все равно что забыть, как ставить парус.
– Хочешь сказать, что до этого вообще не учил молитвы?
– Скорее всего – так. Никакого отклика в душе.
– Вообще ничего?
– Только смешное в голову лезет. Как-то странно видеть, что не самые глупые люди тратят время на всякие суеверия. Это точно не мое.
– Ты считаешь веру суеверием?
– Уж простите, но да.
– Тебе не за что просить прощения. Мы привечаем здесь и верующих, и безбожников, и даже тех, кому противно все, что касается наших святынь. Хотя, признаюсь откровенно, все же с последними неприятно иметь дело. У тебя нет отвращения, и ты явно не еретик, ведь вера в еретиках есть. Думаю, с тобой у нас проблем не будет. Но это лишь в том, что касается религиозных моментов. Я поставлен Святой Церковью приглядывать не только за душами молодых рашмеров, но и за их умами. Мы на земле Краймора, тьма здесь сильнее, чем где бы то ни было. Нельзя ни в единой малости давать слабину, ведь это может стать лазейкой для сил, которые мечтают завладеть вами всецело. Приняв частицу пепельного яда, рашмеры способны противостоять многим угрозам юга, но в то же время становятся слабее, ведь пропустили в душу кроху самого темного мрака. Понимаешь, к чему я клоню?
– Мне кажется, что вы настроены на долгий разговор, а единственное, что вас может во мне заинтересовать, – мой меч, а не мои взгляды на религию.
– Да, Трой, ты угадал. Не хочешь ничего рассказать о своем оружии? Для вчерашнего преступника, чьи злодеяния столь велики, что ему пришлось стереть память, предмет, мягко говоря, необычный. Древнее оружие – мечта самых сильных людей нашего мира, а ты к таким точно не относишься. Откуда у тебя эта вещь?
– Я нашел этот меч в древней гробнице.
– Твой ответ породил множество других вопросов.
– Понимаю. Недавно мне пришлось в одиночку пройти от побережья Чечевицы на восток, до обитаемых земель. По пути со мной много чего случилось. Однажды пришлось поплавать по фиорду в отлив, течение при этом превратило его в горную реку. Думал уже, что не спасусь, промерз до костей, но подвернулся вход в пещеру. Долго бродил там во мраке, затем нашел зал с гробом из материала, похожего на черное стекло. Там были разные вещи на столиках из такого же материала, в том числе и этот меч.
– Ты просто взял его и ушел? И больше ничего не забрал?
– Не совсем. Мой рассказ короткий, произошло много чего другого.
– Например?
– В ту гробницу я не по своей воле попал, меня туда загнала светящаяся тварь. Я не первый, кто ей попался, там весь пол был усыпан костями. Один из столиков когда-то опрокинулся, и меч оказался под завалом костей. Тварь по нему двинула, меч прилетел ко мне, я его схватил.
– И?
– Что и?
– Ничего странного при этом не произошло?
– Там произошло много чего странного. Начать с того, что тварь первым делом потеряла ко мне всякий интерес. Начала размахивать всем подряд, задела гроб, и, я так понимаю, на это сработала все еще действующая защита гробницы. Сам я на миг почувствовал себя дурно, но потом все прошло.
