Но всё это было лишь в мечтах, а впереди вырисовывалась жизнь, как наезженная колея, из которой никуда не свернуть от унылого окончания школы, пьяных вечеринок по праздникам под видеомагнитофон и три фонаря домашней цветомузыки, непременного изнасилования на какой-нибудь из вечеринок юнцом, таким же нетрезвым, как и ты сама, потом, в лучшем случае, медицинское училище на соседней улице… И, как итог, поспешное замужество за первым, кто позовёт, а дальше — дети, ясли, какая-нибудь скучная работа, спивающийся муж, беготня по магазинам. Тоска зелёная.
А ведь где-то, не только в столицах, но даже и в их областном центре что-то наверняка происходит, о чём пишут газеты и показывают по ящику. Только всё это опять же не для неё — это Софа чувствовала, хоть и не могла объяснить, почему. Просто срабатывал какой-то внутренний тормоз, и не могла она пока бросить безвольного, постепенно опускающегося отца, тихую, вечно уставшую мать и брата, у которого ничего не складывалось в музыке, отчего он не вылезал из глубокой депрессии.
Некоторым лучиком в тёмном царстве послужило открытие местными активистами в их городке еврейского культурного центра. Хотя «центр» звучит чересчур высокопарно. Небольшая съёмная двушка на втором этаже панельного дома с ящиками пёстрых брошюр и книг из Израиля, плакатами на стенах, бело-голубыми флагами, аудиокассетами и учебниками иврита — всё это произвело на Софу неизгладимое впечатление. Словно в их сонном городке приземлилась летающая тарелка, и блистающие яркими праздничными скафандрами инопланетяне принесли с собой терпкий аромат каких-то иных земель, где всегда праздник, где все рады друг другу, живут насыщенной и полной жизнью, и никто ни на кого не смотрит волком…
— Уезжаю в Израиль, — заявила Софа родителям, — там моё будущее, и там люди, среди которых хочу жить.
— А как же мы? — спросили родители.
— Если хотите, поехали вместе, но я своё решение не изменю, даже если откажетесь!
Родители отказались. Кто-то из собутыльников напел отцу, что в Израиле он никогда не сможет стать бухгалтером, а разнорабочим на стройке при тамошнем климате долго не протянет. Мать и вовсе прикипела к собственной убогой квартирке и слушать не желала, что какое-то время придётся жить на съёмной жилплощади да ещё разговаривать с окружающими на непонятном языке, которого ей ни за что не выучить. Брат поначалу загорелся тем, что в Израиле гораздо проще и дешевле купить вожделенную электрогитару «Гибсон», но постепенно остыл, а, послушав израильские песни с аудиокассет, принесённых Софой из еврейского центра, заявил, что такую музыку играть не сможет и не захочет.
Впрочем, Софа не расстраивалась и не опасалась того, что придётся ехать одной, одной устраиваться на новом месте, заводить друзей, зарабатывать на кусок хлеба и без советов старших идти по незнакомой и наверняка не такой простой, как поначалу видится, жизни. Трудностей она не боялась и была уверена, что такого скучного и бездарного существования, как до сих пор, у неё больше не будет. И ничьей опеки ей не надо — когда рассчитываешь на собственные силы, меньше рискуешь сделать необдуманные поступки. А что ей могут подсказать старшие, к словам которых она и раньше не прислушивалась?
Одно немного беспокоило Софу. Ей казалось, что в чужой стране она останется без книг, которые читала всегда, и если у неё не находилось новой книжки после окончания предыдущей, она чувствовала себя неуютно. Она даже стала укладывать самые свои любимые томики в большую сумку, приготовленную для отъезда. Что это были за книжки? Классику она считала скучным чтением, интерес к которой напрочь убит ещё в школе. Поэзия и любовные романы? Нет-нет, в свои пятнадцать лет она благополучно проскочила этап сопливой влюблённости в вымышленного принца. Ей интересны герои, которые ставят перед собой цель, пускай и недостижимую, но стремятся отыскать к ней дорожку и энергично шагают по ней. А давали это Софе только детективы, притом нравились такие, в которых вроде бы банальная и ничем не достопримечательная ситуация вдруг выстреливала стремительными и загадочными событиями, и чтобы разобраться в них, необходимо основательно поломать голову. Загадки — это яркие мозаичные стёклышки, которые в итоге необходимо сложить в красочный витраж, чтобы на фоне серых однообразных будней он засиял всеми цветами радуги. Такой она жизни хотела и для себя.
Детективы — страсть Софы, и в чтении их она была уже почти профессионалом, потому что разбирала ситуации не хуже какого-нибудь Шерлока Холмса, а сюжеты попроще вообще просчитывала с первых страниц. Единственное, что ей не нравилось, — иронические и юмористические детективы. Там, где расследуют преступления и убийства, шутить и ёрничать не к месту. Всё-таки она девушка серьёзная, и ко всему, что попадало в поле её зрения, относилась ответственно.
Хорошо бы в будущей израильской жизни заняться чем-нибудь подобным, например, поступить на работу в полицию в отдел расследования преступлений — или как он называется? В том, что такое ей по силам, она не сомневалась. Если уж начинать жизнь заново, то почему не попробовать?..
Своё шестнадцатилетие Софа Новикова встречала уже в Израиле. Вопреки ожиданиям, жизнь на новом месте оказалась вовсе не такой красочной, лёгкой и богатой на приключения, каковой виделась на плакатах из еврейского центра. Но, конечно, и не такой серой и однообразной, как раньше. Экскурсии, музеи, грандиозные древности, купание в трёх морях — всё это для неё было впервые и внове, но не было лишь чувства, что она в этой стране в гостях. Вместе с друзьями из молодёжной группы, с которой она приехала, Софа пристально наблюдала за нравами израильтян, постигала необычную для её прежней родины открытость и благожелательность в общении, жёсткость и несговорчивость по отношению к недоброжелателю, учила новый язык, на котором ей теперь предстояло общаться с окружающими. И, почти не вспоминала родной «Задрипск», ни минуты не сомневаясь в правильности выбора.
А далее всё шло по накатанному сценарию, как и у многих её сверстников, приехавших сюда в одиночку, чтобы потом, худо-бедно обосновавшись на новом месте и пустив корни, пригласить к себе родителей и родственников. Разница заключалась лишь в том, что родители Софы так и не приехали. Может, она сама была виновата в этом, потому что в коротких весточках и редких телефонных звонках отделывалась общими фразами, мол, всё у меня в порядке, живу, учусь, собираюсь получить аттестат о среднем образовании и поступать в университет — что ещё? Ей казалось, что чем меньше каких-то обязательств — пускай даже перед самыми близкими и родными людьми, — тем легче она будет на подъём, и проще ей будет искать свою дорожку в жизни. А уж родственников она не оставит и всегда при случае поможет. Даже купит заветную гитару «Гибсон» и отправит брату, лишь с деньгами станет полегче…
Единственное, чего ей не хватало в новой жизни, — это времени на чтение любимых детективов. Они так и остались в сумке, задвинутой в шкаф в комнатке общежития. А потом, когда пришло время перебираться на съёмную квартиру после получения аттестата и поступления в университет, она с лёгким сердцем оставила книги тем, кто будет жить в комнате после неё. Может, у них найдётся время для чтения. Хотя вряд ли…
