Добежав до спасательной вышки, Эдик плюхнулся на первую ступеньку лестницы и вытер влагу со лба и щек рукавом рубашки. Если б видела жена, как он непочтительно отнесся к шелку, соединенному в изделие именитым итальянским дизайнером, упала бы в обморок.
Эдик давно не бегал. И даже не предполагал, что так запыхается. У него было отличное тело от природы, и не хуже метаболизм, поэтому он плевать хотел на тренажерные залы. В гольф играл, да, но там либо пешочком по лужайке фланировал, либо на машинке гонял.
Сейчас был вечер. Но не поздний, и солнце еще щекотало небесное брюхо, иначе говоря, горизонт, заходящими лучами. Корнилов ехал с деловой встречи в областном центре. Дорога частично шла вдоль моря. Дорога была новой, но Эдик ездил по ней бесчисленное множество раз. У Корнилова имелся шофер, и он на сам пейзаж за окном не обращал внимания. Ничего нового там явно увидеть нельзя, поэтому в дороге предпочитал заниматься делами. А если не было настроения работать, играл на планшете в «Змейку» или «Злых птиц». Да, это детские забавы, но взрослых Эдику хватало в жизни.
Но в этот вечер Корнилову не хотелось пялиться в экран компьютера, и он просто смотрел в окно. Пейзажи были ничем не примечательными. И все же его кое-что привлекло. Заставив водителя остановиться, Эдик вышел из машины.
— Жди здесь, — бросил он шоферу и, перешагнув парапет, спустился с насыпи.
Впереди десятиметровая полоса мелкой, похожей на песок гальки. За ней море. Берег неровный. Изрезанный, ломаный. Но в море нет больших камней или плит. Берег хороший. Эд, стянув мокасины и закатав штаны, двинулся к кромке воды. Зашел по щиколотку и повернул голову вправо.
— Это же она, — пробормотал Эд. — Вышка из моего сна…
«Нет, она похожа на ту вышку, — возразил он себе. — Потому что все спасательные вышки выглядят примерно одинаково…»
И все же… когда он увидел из окна автомобиля ЭТУ, накренившуюся, облупленную, что-то подсказало — ОНА. Эд несколько секунд пребывал в замешательстве, после чего велел шоферу остановиться.
Эдик осмотрелся. Ему казалось, он никогда не был на этом месте. Это вдалеке от населенных пунктов, и попасть сюда можно только случайно. И то в последнее время, потому что трасса пролегла поблизости. Но с другой стороны, раз есть вышка, то когда-то на этом участке берега массово бывали люди. А значит, мог попасть и маленький Эд.
Он вынул телефон, чтобы определить местоположение. До родного города, ближайшего, двенадцать километров, а поблизости только деревня, но она в горах. И больше ничего. И все же Эд нутром чуял, это ТО место, из его кошмара.
Осознав это, он швырнул мокасины на гальку и побежал к вышке. И волны лизали его ноги, как во сне, вот только никакого счастья Корнилов не испытывал. Зато, когда добежал, ничего страшного не случилось. Одышка — не в счет. Когда дыхание нормализовалось, Эд позвонил своему помощнику. Переслал ему координаты места и велел узнать, не было ли когда-то здесь чего-то хоть сколько-нибудь примечательного. После чего пошел обратно.
Вернувшись в машину, Эд позвонил Земских. Тот не ответил.
Леша нравился Эдику. Но он был какой-то странный. Даже если не брать в расчет то, как он распорядился своей жизнью. Просто уж очень он себя противоречиво вел. То рубаха-парень, то бука. То душевен, то точно лед. То женщин глазами пожирает, то смотрит сквозь них, будто никаких желаний не испытывает…
И только к морю у него одно отношение — восторженное.
Зазвонил телефон. Эдик глянул на экран. Алексей Земских.
— Привет, — поздоровался Эдик.
— Здравствуй. Извини, не мог ответить, был на встрече.
— Какие мы важные, — усмехнулся Корнилов. — Я тоже. Может, по пивку вдарим через часик?
— Давай.
— Ты все еще в «Приморской»?
— Да. Завтра выселяюсь. Артур мне флигель сдал в своем доме, буду там обитать.
— У него, насколько я знаю, прямо на берегу дом?
— Ага.
— Только он, мягко говоря, не очень шикарен?
— Совершенно потрясающая деревянная хибара. Ветхая, но колоритная. Душ, правда, на улице, но это и неплохо, бодрит лучше, зато унитаз есть в доме. А в саду алыча, гранаты, виноград. И птичья семейка живет на платане…
— Совсем вы в столицах своих одичали, — притворно вздохнул Эд. — Птицам и алыче радуетесь. А лейке на заднем дворе, которую Артур душем зовет, умиляетесь. Только ты учти, поздней осенью твой флигель остывать начнет, он не отапливается. И мыться на улице ты уже не сможешь, если, конечно, в Москве закаливанием не занимался…
— Не думаю, что доживу до поздней осени, — произнес Алексей надтреснутым голосом.
— В смысле, не останешься у Артура? Сменишь жилье?
— Да, именно. Ладно, до встречи.
И отключился.
«Снова странности, — мысленно проворчал Эдуард. — Вот он щебечет, точно птичка из сада капитана «Бывалого», а секунду спустя уже как дикобраз — выставил иголки, и не трогайте его…»
Только Корнилов телефон убрал, снова звонок. Жена.
— Мася, ты где?
— В дороге. Еду с района.
— Когда дома будешь?
— Часа через три, мне еще в одно место надо заскочить.
— Ну вооот…
— А что такое?
— У меня есть кое-какая информация для тебя, — многозначительно проговорила Полина. Видимо, узнала что-то от своих подружек об убийствах.
— Так излагай, я слушаю.
— Не по телефону же, — возмутилась она.
— Хорошо, пошли с почтовым голубем.
— Мася, я не шучу. Мне есть что тебе сказать. И это нужно сделать ЛИЧНО.
— Ладно, я заеду домой на десять минут. Их будет достаточно?
— Я постараюсь быть краткой.
— Умничка.
— Не устаю повторять, что тебе несказанно повезло с женой.
На этом Полина разговор закончила.
Эд, написав Земских смс: «Задержусь минут на 20» — и дав команду водителю, убрал телефон и откинулся на сиденье. После пробежки по берегу его клонило в сон, и он решил немного подремать.
* * *
На крышу «Приморской» Корнилова проводил администратор ресторана. Пока поднимались, он сообщил, что господин Земских уже его ожидает. Заказал пива, а к нему ничего. Не желает ли Эдуард Константинович крабов? Или строганины? Рыбных палочек, орешков, чипсов?
— Борща я хочу. Сделайте побыстрее. С остальным решим.
Админ тут же удалился, а Эд нырнул под балдахин вип-ложи.
Земских сидел на диване и потягивал пиво из стакана емкостью 0.33.
— В мензурках не было? — спросил Эд, пожав привставшему Леше руку.
— Безалкогольное только в таких емкостях.
