— Он еще красивее стал. Возмужал. Эти серебряные ниточки в светлых волосах так ему идут. А борода! С ней он на Тора из фильма похож.
— На актера Криса Хемсворта? Да перестань!
— Разве нет?
— Никогда не находила Лешу красивым, и ты это знаешь, а Крис картинка.
— Лучше б он не приезжал, — сдавленно проговорила Саша, пытаясь сдержать слезы. — У меня и без него переживаний выше крыши… — И все-таки расплакалась.
Оля поднялась с кровати, обняла подругу. Саша такой худенькой стала, что казалось, прижми ее посильнее к себе, что-нибудь треснет.
— Ты нравишься Соколову, — не зная, как еще утешить Сашу, выпалила Оля.
— Какому еще?..
— Паше. Нашему однокласснику.
— Я очень рада.
— Как женщина.
Саша подняла на подругу полные слез глаза.
— Чего-чего?
— Того-того. Примчался ко мне в отель утром, чтобы узнать, есть ли у него шансы.
Пахомова рассмеялась.
— Это да или нет? — решила уточнить Оля.
— А сама-то как думаешь?
— Паша хороший парень, надежный. И внешне приятный.
— Так себе забирай, — запальчиво выпалила Саша.
— А ему ты нравишься, — в тон ей ответила Оля.
Подруга хихикнула. Крестовская посмотрела на нее с недоумением и услышала:
— Забавно это.
— Что именно?
— Я кому-то понравилась в этом своем состоянии. Разве такое бывает?
— Как видишь.
— Может, он сказал так, чтоб ты поревновала?
— Что за глупости, Саша? — возмутилась Ольга. — Он питает к тебе искреннюю симпатию. Но боится быть отвергнутым, как любой другой мужчина, брошенный женой.
— Видимо, отчаялся совсем Пашка… Красивую и здоровую найти не может, вот и решил страшную и больную подобрать.
— Есть еще средненькие и чахлые, — все больше сердилась Оля. — И чего он мимо них проскочил?
— А было бы здорово, да? Если б мы сошлись. Для меня по крайней мере.
— О чем я и говорю.
— Только не нужен мне Соколов. Ничего у меня к нему нет…
— У тебя, как ты сама говорила, ни к кому не было. Но это не мешало тебе заводить отношения с теми, кому нравилась ты. А Паше ты нравишься. Подумай об этом.
Саша кивнула. Плакать она давно перестала, но не грустить.
— Леша долго пробудет здесь?
— Я без понятия.
— Ты часто его видишь?
— Вчера поздно вечером столкнулись в дверях отеля.
— Расскажи.
— Да мы перебросились парой фраз и разошлись.
— Кто куда?
— Я в отель пошла, а он гулять.
— С кем? — ревниво уточнила Саша. Наверняка ее воображение нарисовало рядом с Лешей женский силуэт.
— С друзьями. Один из которых был приматом.
— В каком смысле?
— В прямом. Леша ушел гулять с накрашенным мужчиной и его, или не его, не знаю точно, обезьяной.
— Он что, еще в цирк шапито устроился? Уборщиком за животными? — Оля пожала плечами. — Что такое с ним происходит, как думаешь?
— Кризис среднего возраста.
— Всего-то?
— Это всего лишь мое мнение.
— Нет, все гораздо серьезнее. И драматичнее.
Пахомова продолжала находиться на своей волне. Она вроде бы слышала, что ей говорят, и реагировала на реплику, но думала о своем.
— Ты не жалеешь о том, что тогда давно поставила ему ультиматум и разрушила тем самым ваши отношения?
— Жалела сто тысяч раз. И столько же нет. А это только в первый год. В последующие я не думала об этом, поняв, что не мой ультиматум разрушил отношения. Я предлагала компромисс, но Леша и на него не согласился. Тогда я и поставила вопрос ребром. А Земских сделал свой выбор, и он оказался не в мою пользу. Я приняла случившееся. Но если ты спросишь, жалела ли я о том, что у нас не сложилось, я отвечу — ДА. Безоговорочно ДА. У нас бы все получилось, если бы не произошло то, что произошло. Твоя трагедия не идет ни в какое сравнение с моей, и это понятно… Но я тоже пострадала в той аварии.
— Ты мужа хоть немного любила?
— Немного да. А иногда даже сильно. Когда он узнал о беременности и от счастья прыгал, хотя мы не планировали ребенка в ближайшее время. Когда я родила, и Ленка оказалась его копией. Когда она серьезно заболела, и нам сказали, что поможет только операция за границей, и он пошел по домам деньги собирать.
— Это не любовь, Оля, а благодарность за дочь.
— Возможно. Но я длительное время была счастлива в браке.
— И у тебя отличная дочь.
— Да ты откуда знаешь?
— Мы с ней задружились на фейсбуке, общаемся. Ленка такая мудрая у тебя, как будто ей не двенадцать, а как минимум двадцать три.
— Через месяц тринадцать. Хочу сюда ее привезти. Не знаю, согласится ли.
— Вместе уговорим, если что.
Тут из прихожей послышался звук открываемого замка. Это тетя Маня вернулась.
Но, как оказалось, пришла она не одна. Пожилую женщину сопровождал мужчина лет сорока. Оля его не знала. А Саша — да.
— Капитан Лаврушин, это опять вы, — вздохнула она, увидев визитера.
— Я, Александра Глебовна, добрый день.
— Здравствуйте.
Мужчина разулся у порога и поставил на пол пакет из супермаркета и объемную спортивную сумку. Но в руках у него осталась еще кожаная папка.
— Ванечка вещи Глеба принес, — сообщила тетя Маня.
— Ванечка? — удивилась Александра.
— Он в детстве за пирожками и ватрушками ко мне из соседней школы бегал. Я его хорошо помню. Только в детстве он пухлый был, а сейчас исхудал, кожа да кости остались, вот я с первого раза его не признала.
— Работа такая, тетя Маня. И был я не пухлый, а жирный. Жить без вашего печева не мог.
— Я тебя и сейчас угощу, Ванечка. Есть ватрушки. И компотик. Ты заходи, я приготовлю.
— Да вы не беспокойтесь.
— Какое беспокойство? Мне деток кормить за радость. Ступай. — И указала на открытую дверь комнаты, в которой находились девушки.
Лаврушин, взяв сумку, проследовал в Сашину спальню.
— Могу узнать ваше имя, девушка? — обратился он к Крестовской.
— Это Ольга, моя подруга детства, — ответила за нее Саша.
— Знакомое лицо. Но откуда, убей, не помню.
— Она была королевой красоты нашего города.
