— Мне нужно поговорить с вами, — сказал Лаврушин. — Лучше у вас дома.
— Это срочно?
— Срочно.
— Хорошо, пойдемте. Только надо бабушку предупредить. — Саша достала сотовый телефон, но набрать нужный номер не успела, тетя Маня крикнула с балкона:
— Вернулись, девочки? И Ванечка с вами?
— Здравствуйте, тетя Маня, — поздоровался со старшей Панкратовой Лаврушин. Причем, увидев ее, лицом помягчел.
— А я как раз шарлотку испекла. Как знала, что гости будут. Ты, Ванечка, внучке моей помоги, пожалуйста, подняться.
— Конечно, не беспокойтесь.
Баба Маня тут же скрылась, чтоб начать накрывать на стол.
Через пять минут, когда вся честная компания ввалилась в квартиру, все уже было готово. Пирог нарезан, чай заварен, чашки с блюдцами расставлены.
— Милости прошу, заходите, — поприветствовала гостей старушка.
— Тетя Маня, у меня новости нехорошие, — предупредил Лаврушин.
— Что еще случилось?
— Давайте в комнату пройдем?
— А как же шарлотка?
— Ба, перестань, — сурово проговорила Саша. — Господин капитан при исполнении. Он явился, чтобы сообщить нам то, что нас расстроит. Итак, что на этот раз?
Лаврушин открыл свою сумку, что болталась на плече, и достал из нее пакетик. В нем какое-то украшение.
— Узнаете? — спросил он у Саши.
— Могу достать?
— Извольте.
Александра вытряхнула из пакетика цепочку с кулоном. Изделия были явно золотые, но потемневшие и потускневшие от времени.
— У моей мамы было похожее украшение, — сказала подруга, рассмотрев подвеску. Вещица напоминала медаль. Только вместо олимпийских колец или другого какого спортивного символы — весы. Судя по всему, символизирующие одноименный знак зодиака.
— Когда вы видели ее в последний раз?
— Маму? — зачем-то переспросила Александра. — Очень давно. Мне было четырнадцать, когда она оставила нас.
— Она сбежала с мужиком, — не удержалась от комментария баба Маня.
— С каким, не в курсе?
— Не познакомила она нас с ним. Просто взяла и, как сейчас говорят, свалила.
— Но как вы узнали, что она бросила семью ради мужика?
— Так она дочери звонила первое время. Сашеньке. — Тетя Маня указала на внучку, будто Лаврушин не знал, кто есть кто.
— Откуда?
— Из Турции.
— Уверены? — Лаврушин обращался не к бабушке, а к внучке.
— Она так говорила. И обещала забрать меня к себе, но пропала. Мы, конечно, не искали ее особо. В смысле, в международный розыск не подавали. Но пытались справки навести. Только без толку.
— Похоже, ваша мама была убита больше двадцати лет назад. Ее тело обнаружили в порту на днях.
— То есть его перенесли откуда-то? — решила уточнить Оля.
— Совершенно определенно. Труп мумифицирован. Значит, он лежал в сухом, прохладном, темном помещении. Эдаком склепе.
— Выходит, она меня не бросала, — тихо проговорила Саша.
— Одно другому не мешает, — сердито возразила тетя Маня.
— Нет, ба, мешает… Она папу оставила, а не меня. И если бы маму не убили, она бы…
— Забрала к себе, ты думаешь? Да она на тебя могла днями внимания не обращать, когда вы семьей жили. Дурная баба была… Прости, господи, нельзя так о покойниках!
— И все равно она меня не бросала, — упрямо повторила Александра.
Оля тронула Лаврушина за рукав. Сумев привлечь его внимание, спросила:
— То есть мама Саши не уезжала из страны?
— Похоже, нет.
— Тогда зачем она вводила в заблуждение дочь?
— Есть предположение, что все из-за Глеба Симоновича. Она хотела, чтоб Пахомов думал, будто его супруга выехала за рубеж.
Три пары женских глаз вопросительно уставились на капитана.
— Опрос работников порта, а вы наверняка в курсе, что большая часть населения города трудится там с юности и до старости, показал, что у вашей, Александра Глебовна, матушки был роман с гражданином Турции. Он работал на торговом судне. Кем, сказать затрудняюсь, версии разные. И батюшка ваш об этом прознал. А так как он был человеком скорым на расправу…
— Кто? Папа? — Саша аж рассмеялась. — Да добрее его я не встречала людей.
— Это с вами он был, как принято говорить, мягким и пушистым. С другими — нет. Глеб Симонович жестко наказывал людей за измену. А теперь представьте, что такой человек мог сделать с той, что его предала.
— Убить? — это выпалила Оля. Потом пожалела, что не сдержалась.
— Убить, — подтвердил ее предположение капитан. — Поэтому госпожа Пахомова и обманывала дочь. Официально, по турпутевке, она выехать не могла, ее бы отследил муж, поэтому ждала нужного момента, но…
— Не дождалась.
— Хотите сказать, что маму убил отец? — вскричала Саша.
— Я не могу делать таких заявлений, не имея доказательств.
— Но намекать на это запросто?
— Саш, ты пойми, я только лишь хочу докопаться до правды… — Впервые Лаврушин обратился к Пахомовой по сокращенному имени и на «ты». — И все, что я сказал до этого, я мог бы оставить при себе. Я не обязан делиться с тобой и тетей Маней информацией, которой располагает следствие. Просто вы не безразличны мне. И я сейчас беседую с вами не как полицейский, а как неравнодушный человек.
Он говорил искренне. Но Саша закрылась. Причем для всех. Когда бабушка положила ей руку на плечо, она стряхнула ее.
— Когда мы можем забрать останки? — спросила она у капитана.
— Уже завтра.
— Спасибо. До свидания.
Лаврушин коротко кивнул.
А когда он направился к двери, Пахомова сказала Оле:
— Ты ведь тоже уходишь?
— Да я не…
— Пока. Я позвоню. — И, развернув кресло, покатила к себе в комнату.
Глава 3
Он зашел в дом на цыпочках. Время было позднее, и Эдик не хотел потревожить спящую супругу.
Включив в кухне свет, он достал из холодильника бутылку минеральной воды. Налил в стакан, сел пить на кухонном диванчике.
С Лешей творилось что-то неладное. Он плохо выглядел и совсем не ел. С момента их знакомства прошло всего ничего, меньше двух недель, а Земских как будто лет на пять постарел. Возможно, всему причиной тяжелый физический труд, к которому он не привык. Но сердце Эдику подсказывало, что все гораздо серьезнее.
